Джеффри Дивер - Исчезнувший Страница 7

Сакс покачала головой.

— Захвати-ка с собой книгу посетителей, и мы на нее здесь посмотрим, — сказал Райм.

В углу, обхватив себя за плечи, стояла молодая азиатка. Глядя в окно, она ждала автобус, который должен был увезти ее из этого кошмара. Повернувшись, она обратилась к Сакс:

— Я слышала ваш разговор. Как я поняла, вы не знаете, покинул ли убийца здание после того, как… ну, в общем, после. Думаете, он еще здесь?

— Нет, не думаю, — ответила Сакс. — Я просто хотела сказать, что мы не знаем, как именно он сбежал.

— Но если вы не знаете этого, значит, преступник может до сих пор где-то здесь прятаться. И ждать кого-нибудь еще. А вы понятия не имеете, где он находится.

Сакс ободряюще улыбнулась:

— Тут будет много полицейских до тех пор, пока мы окончательно не выясним, что случилось. Вам не о чем беспокоиться.

А про себя подумала: «Девушка абсолютно права: возможно, преступник оставался здесь и поджидал кого-нибудь еще. Мы же не имеем представления, кто он и где находится».

Глава 4

А теперь, почтеннейшая публика, короткий антракт. Наслаждайтесь воспоминаниями о «Ленивом палаче»… и ждите продолжения.

Не волнуйтесь.

Наш следующий номер скоро начнется…

* * *

По Бродвею неспешно шел обычный прохожий, ничем не выделявшийся среди остальных. Дойдя до угла, он вдруг остановился, словно внезапно о чем-то вспомнив, и отступил в тень. Сняв с пояса сотовый телефон, поднес его к уху. Во время беседы он улыбался и рассеянно поглядывал по сторонам.

На самом деле мужчина никуда не звонил — он просто пытался определить, не следят ли за ним.

Внешне Мальэрик разительно отличался от того человека, который полчаса назад вышел из музыкальной школы — теперь он лишился бороды и стал блондином в спортивной одежде. Присмотревшись, наблюдательный прохожий мог бы заметить в нем нечто необычное: на шее виднелся длинный шрам, а два пальца левой руки — мизинец и безымянный — казались сросшимися. Впрочем, никто не обращал на Мальэрика никакого внимания, поскольку выражение его лица и жесты были вполне естественны, а человек, который ведет себя естественно, незаметен. Это известно каждому иллюзионисту.

Радуясь тому, что за ним никто не следит, он наконец возобновил свою неспешную прогулку, завернул за угол и по обсаженному деревьями тротуару направился к своему дому. Навстречу попадались лишь редкие любители бега трусцой да немногие местные жители с сумками или свежим номером «Таймс», предвкушающие чашку кофе, неторопливое чтение газеты, а возможно, и неспешный утренний секс.

Вскоре Мальэрик приблизился к дому, где несколько месяцев назад арендовал квартиру. Это было темное, довольно скромное здание, совсем не похожее на его собственные дом и мастерскую, расположенные в пустыне, неподалеку от Лас-Вегаса. Поднявшись по лестнице, он подошел к своей квартире, располагавшейся в задней части здания.

Как я уже говорил, следующее действие скоро начнется.

А пока, почтеннейшая публика, поболтайте о той иллюзии, которую вы только что увидели, побеседуйте с теми, кто сидит рядом с вами, попытайтесь угадать, что будет дальше.

Наш следующий номер потребует, чтобы наш новый исполнитель проявил разнообразные способности, но смею заверить вас, он будет таким же захватывающим, как и «Ленивый палач».

Все эти слова непроизвольно промелькнули сейчас в сознании Мальэрика. Почтеннейшая публика… Он постоянно разговаривал со своими воображаемыми зрителями, иногда даже слышал аплодисменты, взрывы смеха и крики ужаса. Слышал он и особую театральную интонацию загримированного конферансье или иллюзиониста старой закалки. Такой монолог позволял установить контакт с аудиторией и облегчить исполнение трюка, преподнося зрителям ту информацию, которую им необходимо знать. А временами и для того, чтобы отвлечь и обезоружить ее.

После пожара Мальэрик оборвал почти все контакты с реальными людьми: постепенно их заменила «почтеннейшая публика», ставшая его постоянным обществом. Обращенные к ней репризы вскоре заполнили сознание Мальэрика, угрожая, как он иногда чувствовал, постепенно свести его с ума. Вместе с тем они утешали Мальэрика, что после случившейся три года назад трагедии он все-таки не один. «Почтеннейшая публика» была всегда рядом.

В квартире пахло дешевым лаком, от стен и пола исходил странный мясной дух. Меблирована она была весьма скромно: дешевые кушетки и кресла; спартанского вида обеденный стол, стоявший в столовой, всегда был накрыт на одного человека. Спальни же, напротив, были битком набиты необходимыми иллюзионисту предметами: бутафорией, веревками, костюмами, формовочным оборудованием для латекса, париками, кусками ткани, красками, петардами, косметикой, монтажными платами, проводами, батареями, фитилями, оборудованием для обработки древесины… и множеством других вещей.

Приготовив себе травяной чай, Мальэрик сел за стол, чтобы угоститься фруктами и низкокалорийной шоколадкой. Иллюзия тесно связана с физиологией; успех трюка зависит от того, как выполнит его тело. Здоровая пища и поддержание хорошей формы — ключ к успеху.

Утренним представлением Мальэрик остался доволен. Первого исполнителя он убил очень легко — Мальэрик затрепетал от удовольствия, вспомнив, как жертва оцепенела от страха и обмочилась, когда он появился у нее за спиной и накинул на шею веревку. До этого, накрытый черным шелком и никем не замеченный, он полчаса простоял в углу. Внезапное появление полиции, конечно, потрясло его, но, как опытный иллюзионист, Мальэрик заранее подготовил себе запасной вариант и великолепно использовал его.

Покончив с завтраком, он отнес чашку на кухню, тщательно вымыл и поставил в сушилку. Во всех своих делах Мальэрик проявлял педантичную аккуратность; к этому приучил его наставник — напрочь лишенный чувства юмора фанатик-иллюзионист.

Войдя в самую просторную из своих спален, Мальэрик поставил видеозапись, сделанную на месте следующего представления. Эту запись он видел уже раз десять, и, хотя помнил ее наизусть, собирался изучать снова (наставник долго вколачивал в него — иногда в буквальном смысле этого слова — всю важность правила «сто к одному»: каждую минуту, проведенную на сцене, нужно репетировать сто минут).

Просматривая запись, Мальэрик подтащил к себе покрытый бархатом столик. Не глядя на свои руки, он выполнил сначала несколько простейших карточных фокусов — «Ложный голубиный хвост» и «Три стопки», — после чего перешел к более сложным — «Обратный сдвиг», «Скольжение» и «Без усилия». После этого Мальэрик проделал действительно сложные трюки — вроде придуманных Стэнли Палмом «Призрачных карт», знаменитой «Загадки шести карт» Малдо и некоторых других, разработанных искусным Кардини и Рики Джеем, знаменитым актером, мастером карточных фокусов.

Мальэрик выполнил также несколько карточных фокусов из раннего репертуара Гарри Гудини. Большинство считает его лишь фокусником-эскапистом, но на самом деле творчество Гудини было многогранным — он исполнял и масштабные трюки с исчезновением ассистентов и слонов, и фокусы из репертуара салонной магии. На самого Мальэрика Гудини оказал очень большое влияние. В начале своей карьеры, еще подростком, он даже взял себе сценический псевдоним «Юный Гудини». «Эрик», вторая часть его нынешнего имени, не только напоминала о прошлой жизни (то есть жизни до пожара), но и была данью уважения самому Гудини, венгру по национальности, которого в действительности звали Эрик Вейр. Что же касается приставки «Маль», то любой иллюзионист подумал бы, что она выбрана в честь всемирно известного Макса Брейта, выступавшего под именем Мальвини. На самом же деле Мальэрик взял эти буквы потому, что они происходили от слова «зло» — это отражало мрачную природу его творчества.

Сейчас он внимательно изучал запись, мысленно измеряя углы, отмечая расположение окон и местонахождение возможных свидетелей, прикидывая, где будет находиться сам — как это делают все хорошие исполнители. Занимаясь этим, Мальэрик продолжал молниеносными движениями тасовать карты, шуршавшие в его руках. Короли, дамы, валеты и джокеры, словно вода, стекали на черный бархат, а затем, нарушая все законы природы, снова взлетали к его сильным рукам и тут же исчезали из вида. Наблюдая за импровизированным представлением Мальэрика, публика (если бы она видела это) была бы потрясена тем, что реальность уступила место иллюзии, поскольку ни один человек не в силах проделать ничего подобного.

Но все обстояло совсем иначе — карточные фокусы, которые сейчас с отсутствующим видом проделывал Мальэрик, не были ни иллюзией, ни чудом; в основе этих тщательно отрепетированных упражнений лежали непреложные законы физики.