Брайан Фриман - Вне морали Страница 7

Выглядела комната заброшенной. На выкрашенных бледно-желтых стенах не висели плакаты. В углу стояла белая корзина для мусора, в ней лежало грязное белье. Рядом, на полу, валялись замызганные джинсы и майки. На столе – разбросанные листки бумаги, испещренные каракулями Рейчел, несколько учебников, часть из них раскрытые. Убранной была только ее постель, единственное место, до которого Рейчел разрешала дотрагиваться прислуге.

Прислонившись спиной к стене, Эмили села на кровать, согнула ноги в коленях и обхватила их руками. Прямо перед собой она увидела фотографию, аккуратно поставленную на тумбочке – Рейчел на руках отца. Эмили потянулась, ткнула пальцами в фотографию, и она упала рамкой книзу. Не хватало только, чтобы Томми сейчас торчал у нее перед глазами.

Но оказалось, что от прошлого нелегко отделаться. Возле радиоприемника с говорящими часами на тоненьких ножках лежала игрушка – розовенький поросенок в больших пластмассовых солнечных очках. Сувенир с ярмарки в Миннесоте.

Девять лет миновало, а поросенок так и лежит возле кровати Рейчел.

«Все он», – выдохнула Эмили.

Томми подхватил Рейчел, и поднял ее над толпой. Раскрыв рот, девочка восхищенно глядела перед собой. Тысячи и тысячи людей стояли, прижавшись друг к другу, в центре ярмарки, запрудили соседние улицы. Повсюду Рейчел видела волнующуюся, шумную массу народа, красные лица, истекавшие по́том во влажном жарком воздухе позднего августовского вечера.

– Пап, как тут здорово! – воскликнула Рейчел.

– А что я тебе говорил? – произнес Томми. – Смотри, смотри! – Он подбросил девочку, повертел ее из стороны в сторону, поставил на землю.

– На карусели сейчас пойдем? – пропела Рейчел.

Эмили рассмеялась. Она предполагала, что после всего съеденного и выпитого Томми меньше всего хочет кататься на каруселях. Целый день они провели на ярмарке, Томми только и делал, что ел. Он с жадностью поглощал бутерброды с сыром и поп-корн, гамбургеры и чизбургеры, сосиски и сливочные булочки, печенье и чипсы, сладкий лук и жареные пельмени, орешки и пончики, запивая все это громадными пластиковыми стаканами ледяного пива. После такого обилия карусель вывернет его наизнанку. Но Томми никогда не говорил Рейчел «нет».

Когда они подошли к каруселям, над ярмаркой кружил торнадо разноцветного ослепительного света. Темнота превратила карнавал в сказочную страну, наполненную морем радостного смеха и визга. Стремительно вертелись карусели, то поднимая, то опуская, то переворачивая кабинки. Радуга огней освещала лица сидящих в них людей. Дух захватывало от зрелища разноцветного водоворота. Рейчел как завороженная смотрела на мчащиеся кабины и вертящиеся, залитые огнями колеса. Она бесстрашно переходила от одного аттракциона к другому, таща за руку Томми. Они отправились к гигантскому пауку, на концах его лап висели кабинки, затем – к осьминогу, у которого кабинки на щупальцах вращались во все стороны. Они обошли все карусели и колеса обозрения, а на самом большом и красивом, чертовом колесе, прокатились трижды. Эмили втайне радовалась, видя, как лицо Томми постепенно из багрового делается зеленым.

Почти два часа они провели на каруселях. Выбравшись наконец оттуда, они оказались у аттракциона под названием «Сатанинский тир». Обслуживал его мужчина в костюме дьявола, с большим красным значком на груди.

– Добро пожаловать в ад! – произнес он с хитрой улыбкой, обнажив два почерневших передних зуба. – Бросаем бейсбольные мячи. Цель – тарелка. Рискнем? Или пройдем мимо? – обратился он к Томми.

– А приз будет? – осведомился Томми.

– Конечно. – Дьявол хитро подмигнул ему. – Попадете в три тарелки, получите большой приз.

– Какой? – спросила Рейчел.

– Вот он, посмотрите. – Дьявол показал рукой на полку, где стоял плюшевый мишка размером с Рейчел.

Девочка восторженно ахнула.

– Папочка, выиграй его, пожалуйста!

– Нет проблем. – Томми пожал плечами.

Дьявол подал ему три бейсбольных мяча. Томми пожонглировал ими правой рукой, затем перебросил в левую.

– Томми, ты пьян, – прошептала ему Эмили. – И плохо выглядишь.

Не обращая на нее внимания, Томми прицелился в первую тарелку, метнул мяч, и тот ударил точно в ее центр. Тарелка разлетелась на куски, они со стуком посыпались на пол.

– Ура! Попал! Попал! – закричала Рейчел.

Томми посмотрел на дочь и улыбнулся. Еще бросок, и второй мяч также попал в тарелку, оставив от нее лишь осколки.

– Папочка, остался всего один мячик! – запрыгала Рейчел.

– Подумай, куда мы будем класть этого мишку, – сказал Томми. – Не слишком ли он большой для нашей машины? – И рассмеялся.

Он взял третий мяч, согнул руку и стал прицеливаться. Собравшаяся возле них небольшая толпа застыла, ожидая точного броска, хруста разбиваемой тарелки и звона падающих на пол осколков.

Однако этого не последовало. Мяч вдруг выскользнул из руки Томми, запрыгал по столу и с глухим стуком упал на землю. Дьявол захохотал. Толпа разочарованно ахнула. Колени Томми подкосились, он схватился за грудь и закричал, согнувшись. Лицо покраснело и исказилось болью.

Позже Эмили вспоминала, что первой мыслью ее было закричать: «Что ты делаешь, Томми? Ты же бейсбольного мяча уже лет десять не видел. Куда ты лезешь?», – но она о ней сразу пожалела.

Рейчел бросила на мать ненавидящий взгляд. Томми закусил губу так сильно, что на ней выступила капелька крови и потекла по щеке. Рейчел ладошкой смахнула ее.

– Прости, дорогая, – пробормотал он и, выпрямившись, взял ее за руку. – Пойдем.

Дьявол, хихикая, помахал им рукой и крикнул вслед:

– Эй, приятель, приз-то возьми. – Он вытащил из-под стола маленькую розовую свинку в темных очках и бросил ее Томми. Тот на лету поймал ее, удивленно осмотрел и протянул Рейчел. Она схватила маленькую игрушку и прижала к груди так, словно она была для нее дороже самого большого плюшевого мишки на свете.

– Она мне очень нравится, – сказала Рейчел, глядя в глаза Томми. Он нагнулся и чмокнул девочку в щеку.

Для Эмили поцелуй стал ударом в сердце. Она ревновала и ненавидела себя за это.

– Дорогая, наверное, нам пора ехать домой? – спросила она, но у Рейчел были совсем другие планы.

Они медленно удалялись от дьявольского аттракциона. Внезапно перед ними вспыхнул и завертелся столб многокрасочного света – заработал главный аттракцион ярмарки, «катапульта»: по длинному, устремленному вверх трамплину с громадной скоростью взлетало кресло с двумя пассажирами, на несколько секунд замирало на самом его краю и стремительно спускалось. В сиденье был вмонтирован микрофон, через который визг пассажиров разносился по ярмарке.

– Здорово! – воскликнула Рейчел. – Пап, а давай мы тоже покатаемся?

– Доченька, – вмешалась Эмили, – папочке нехорошо, он не может кататься, а ты еще маленькая для таких развлечений.

– Не слушай ее, доченька. Никакая ты не маленькая. Пойдем, я чувствую себя прекрасно.

– Послушай, Томми, не дури.

Томми подмигнул Рейчел.

– Как нужно говорить в таких случаях?

Рейчел вскинула головку и пропела:

– Наша мама сучка, она большая сучка.

Эмили остолбенела. Дернув Томми за рукав, она прошептала ему в ухо:

– Ты ее научил? Да как ты можешь…

– Помолчи, тупица. Это же просто шутка.

– Катитесь на свой чертов аттракцион, – прошипела Эмили, ненавидя себя.

Томми притворился удивленным.

– Рейчел, ты только послушай, как наша мамочка ругается.

Презрительно глядя на мать, Рейчел взяла Томми за руку. Они направились в сторону «катапульты». Сделав несколько шагов, Рейчел вдруг обернулась, выкрикнула: «Сама ты дура!» – и рассмеялась, словно это тоже была шутка.

Эмили бросилась к ней и уже взмахнула рукой, чтобы влепить дочери пощечину, но остановилась. Рука на мгновение замерла в воздухе, бессильно опустилась, Эмили заплакала. Она смотрела, как Томми и Рейчел удаляются от нее, не слыша ее всхлипываний. На них оборачивались, бросали недоуменные взгляды, но они не обращали ни на кого внимания. Эмили смахнула слезы и сквозь плотную толпу, обступившую аттракцион, стала протискиваться к трамплину. Как обычно, она будет их подбадривать, радоваться за них. За мужа, который втаптывает ее в грязь, и за дочь, которую он учит ненавидеть мать.