Лиза Скоттолини - Вглядись в его лицо Страница 7

Элен удивленно прищурилась. Ларри Гудмен и Сэл Натан — ведущие сотрудники редакции, их «золотые перья». За серию очерков-расследований о муниципальных облигациях их номинировали на Пулицеровскую премию. И вот ее неожиданно включают в команду редакционных зубров!

— А вы вдвоем напишете о том, к каким последствиям приводят многочисленные убийства. Сара, тебе я поручаю осветить проблему с финансовой точки зрения. Подсчитай, к примеру, во сколько обходится городу каждое тяжкое преступление. Суммируй расходы полиции, судей, гонорары адвокатов и так далее… Проследи, как влияет уровень преступности на количество туристов, объем инвестиций и в целом престиж нашего города. Приведи побольше цифр, так сказать, количественных показателей. Только не перегни палку, чтобы читатели не заскучали.

— Будет сделано. — Сара тряхнула блестящими черными волосами и что-то черкнула в блокноте.

— Теперь ты, Элен. — Марсело повернулся к ней, и Элен невольно подумала: если он на нее и запал, как уверяла Сара, то либо умело скрывает свои чувства, либо сейчас всецело поглощен уровнем преступности в Филадельфии. — Твоя задача — придать нашим статьям человечность. Убийства — не просто статистика. За ними стоят искалеченные судьбы. Не очень-то деликатничай. Забудь о политкорректности. С такой темой главное — написать правду.

Сара подняла руку:

— Я тут собрала подборку статистических данных по расовому составу преступников и жертв. Кстати, кое-какие заготовки у меня уже есть, так что я могу заняться и человеческим фактором…

Марсело взмахнул рукой:

— Нет, ты, пожалуйста, передай свои заготовки Элен. Пусть о людях пишет она. Теперь давайте обсудим сроки. Сегодня у нас вторник. Давайте встретимся в пятницу, перед выходными, посмотрим, как у вас продвинутся дела. Как, успеете?

— Без проблем, — ответила Сара. Она встала, сжимая свои бумаги в руке.

— Согласна. — Пусть Элен и не готовилась к совещанию заранее, она способна схватывать на лету. — Кстати, можно с тобой поговорить? Я тоже кое-что придумала…

— Конечно. Валяй! — Марсело откинулся на спинку кресла.

Сара остановилась на пороге — видимо, не хотела уходить.

Наверное, Марсело прочитал мысли Элен. Он обернулся:

— Сара, спасибо тебе большое. Я тебя не задерживаю.

— Спасибо, — сказала Сара и вышла.

— Ну, так в чем же дело? — спросил Марсело.

Элен показалось, или его голос действительно стал чуть мягче? Может, она и в самом деле нравится ему?

— Когда-то я писала о деле Суламанов. Бывший муж похитил детей у жены. Я только что поговорила по телефону со Сьюзен и договорилась еще об одном интервью. Хочу написать статью по следам прошлой публикации.

— Зачем? Ей вернули детей?

— Нет… пока не вернули.

— Что же случилось?

— Детей не нашли до сих пор. По-моему, будет интересно, если Сьюзен расскажет, что она чувствует как мать…

Марсело сочувственно нахмурился.

— Наверное, она места себе не находит.

— Да.

— М-да… — Марсело покрутил кистями рук. — Любая женщина, любая мать на ее месте испытывала бы то же самое. Я ей очень сочувствую, но не понимаю, что в этом интересного или необычного.

— Дело не только в ней… — Элен не сумела объяснить, почему история Сьюзен так задела ее за живое. Впрочем, она вообще не умела, что называется, «подавать себя». Она понимала, что история Сьюзен как-то связалась в ее сознании с семьей Брейверман, но говорить об этом Марсело не собиралась. — Можно я съезжу к Сьюзен, возьму у нее интервью, потом расшифрую его и покажу тебе? Возможно, получится неплохая статья.

— Я тебя не понимаю. — Марсело подался вперед, на его губах заиграла недоверчивая улыбка. — Я попросил тебя написать материал об убийстве, который по-настоящему зацепит читателей. Неужели тебе этого мало, Элен?

Она рассмеялась. Юмор — такой же сильный афродизиак, как и власть. Хорошо, что у Марсело развито чувство юмора. И еще его акцент… Он так смягчает согласные, словно шепчет ей на ухо.

Марсело еще больше наклонился вперед.

— Знаю, сегодня ты мною недовольна.

— Что значит «недовольна»?

— Сара сказала, что ты во мне разочаровалась, потому что я уволил Кортни. Поверь, мне пришлось очень нелегко, но я выбрал меньшее из зол. — Марсело помрачнел. — Пожалуйста, не суди меня строго.

— Я и не сужу. — Элен ничего не понимала. Зачем Сара болтает про нее лишнее?! Ничего подобного она ей не говорила! Пора менять тему. — Итак, что скажешь насчет Сьюзен Суламан? Можно мне взять у нее еще одно интервью?

— Нет. Извини.

— Ладно. — Элен встала, пряча разочарование. Спорить с ним сейчас бесполезно. Пора уходить из его кабинета, пока ее саму не уволили.

— Желаю удачи с убийствами.

— Спасибо, — ответила Элен, выходя.

Пора кое о чем поговорить с Сарой. Разговор предстоит жесткий.

9

На месте Сары не оказалось. Не увидев на вешалке ее куртки, Элен направилась к столу соседки Сары, Мередит Снейдер. Из-за большого монитора торчала только макушка, покрытая коротким седым ежиком.

— Мередит, извини, ты не видела Сару?

Мередит подняла голову. Глаза за стеклами очков в черепаховой оправе не смотрели на Элен. Видимо, Мередит всецело была занята своей работой.

— Она ушла.

— А куда — не сказала?

— Нет, извини. — Мередит, наконец, сосредоточилась на Элен, и ее взгляд сфокусировался, как объектив фотокамеры. — Ну и как ты себя чувствуешь после того, как выкинули Кортни?

— Мне грустно. А тебе?

— А мне просто паскудно. — Мередит сокрушенно поцокала языком. — Говорят, на войне настоящий ад. Я была на войне и поработала в редакции… По-моему, одно другого не легче.

Элен улыбнулась, хотя ей было совсем невесело. Мередит служила медсестрой во Вьетнаме, но редко упоминала о своем боевом прошлом.

— Тебе-то волноваться не о чем. Ты у нас человек-легенда.

— Терпеть не могу, когда меня так называют. Легендам памятники ставят. Бронзовые. — Мередит досадливо дернула плечом.

— И все равно, тебя-то не уволят.

— Мне от этого не легче. Я чувствую то же, что и ты. Когда сокращают одного из нас, как будто отрезают руку или ногу… Кортни была хорошим товарищем и отличным журналистом. — Мередит покачала головой. — Я слышала, как ты расстроена.

— О чем это ты?

— Сара говорит, ты очень тяжело восприняла увольнение Кортни.

Элен с трудом подавила раздражение. Мередит склонилась над клавиатурой и понизила голос:

— А еще она обмолвилась, что ты обвиняешь во всем Артура. Кстати, я с тобой согласна. Он — настоящий жлоб.

Элен оцепенела. Артур Джаггисон — владелец газеты. Отзываться о нем плохо равносильно самоубийству! Но самое главное, она даже не заикалась о том, что винит владельца газеты в увольнении Кортни!

— Сара так сказала?!

— Да. — У Мередит зазвонил телефон, и она отвернулась. — Извини. Мне звонят по делу.

— Да, конечно. — Элен вернулась к себе за стол и оглядела зал.

Шерон и Джоуи беседовали по телефону. Заметив ее взгляд, оба демонстративно отвернулись. Интересно, а им Сара что про нее наплела?

Лицо у Элен горело. Она посмотрела за стеклянную перегородку. Марсело сидел, повернувшись к ней спиной. Уже не пококетничаешь с ним издалека… Правда, она сейчас не в том настроении, чтобы стрелять глазами. На клавиатуре лежала небрежно брошенная кипа распечатанных на принтере страниц — Сара поделилась своими заготовками.

Элен пролистала всю кипу. Планы статей, черновики, статистические выкладки… Больше всего на свете ей сейчас хотелось позвонить Саре и сказать ей все, что она о ней думает, но Элен не знала номер ее сотового телефона. Она взяла стакан с остывшим кофе и отпила глоток. Рассеянно посмотрела на заставку на мониторе: портрет Уилла. Неожиданно перед ее глазами встало «искусственно состаренное» лицо Тимоти Брейвермана.

Надо скорее включаться в работу. Элен встала, схватила сумочку и сняла с вешалки куртку.

10

Элен сидела в уютной гостиной, в которой было все, кроме самого главного: детей. Сьюзен Суламан сидела на диване, поджав под себя босые ноги, и мелкими глотками цедила из бокала минералку. Хозяйка дома в джинсах и розовом свитере с вырезом лодочкой в собственной гостиной выглядела на удивление неуместно. Обычная земная женщина в роскошной обстановке… Дорогой дубовый паркет закрыт персидским ковром. Два дивана симметрично стоят у большого, в старинном стиле, камина — с крюками и даже подставкой для старомодного утюга. На идеально круглом вишневом столе сложены последние номера журналов, сбоку — стопка больших дорогих книг по искусству и диктофон. Элен включила его после недолгой предварительной беседы.

— Значит, пока у вас нет никаких новостей о детях? — задала Элен первый вопрос.