Джеймс Гриппандо - Легкие деньги Страница 7

Райан хотел послушать речь, но его мысли витали далеко. Несколько месяцев назад они уже знали, что час отца близок. Все началось с кашля, который старик приписывал своей старой доброй эмфиземе. Затем врачи нашли поражение тканей в области гортани. Домочадцы боялись, что отец потеряет голос, – ведь Фрэнк Даффи был настоящим затейником. Он всегда рассказывал анекдоты за барной стойкой, громче всех смеялся на вечеринках. Было бы жестоко лишить его возможности говорить – все равно, что ослепить художника или оторвать руки музыканту. Но повреждение гортани оказалось только верхушкой айсберга. Рак пустил метастазы. Врачи дали отцу максимум три-четыре месяца. Он не потерял голоса – только чувство стыда за ужасный поступок заставило его замолчать раз и навсегда. Злая ирония заключалась в самой его смерти.

Речь продолжалась:

– Мой брат трудился всю жизнь. И он был из тех, кто начинает нервничать, стоит только покерной ставке подняться выше пятидесяти центов. – Улыбка сползла с лица дяди Кевина, он помрачнел. – Но Фрэнк всегда отличался широтой души и высотой духа, и Господь наградил его за это любящей семьей.

Райан чувствовал лишь пустоту в сердце. Трогательные слова дяди не казались ему такими уж важными, а в свете недавних событий не выглядели даже искренними.

Было слышно, как во втором ряду зарыдала тетя. Еще несколько человек залились слезами. Райан посмотрел на мать. За черной вуалью – ни слезинки. Любопытно, подумал он. Джанетт сидела прямо, с каменным лицом, ничего не выражающим. Никаких признаков печали, горя, вообще какого-либо расстройства. Да, конечно, болезнь отца затянулась. Возможно, мать уже выплакала все слезы.

Или, быть может, ей что-то известно?

Глава 6

Эми успела к сроку, назначенному Фелпсом. Всегда успевала. Правда, на этот раз она чувствовала себя оскорбленной. Поэтому, закончив работу, она ушла домой.

По дороге Эми представляла себе, на что потратит деньги, – фантазировала. Она не станет посылать сообщение в компанию. Нет, поедет прямо в офис, как делает это каждый день. Возьмет кофе, сядет за стол. Но компьютер включать не будет. Даже дверь в кабинет не закроет. Оставит ее распахнутой – пусть заходит кто хочет, например, очередной Фелпс, вздумавший ее разозлить.

В какой-то момент фантазии стали похожи на настоящую паранойю.

Это была идея Грэм – оставить деньги в доме и посмотреть, что будет. Эми же инстинктивно подозревала, что кто-то ее проверяет: поступит она достойно или нет? На ум приходили каверзные вопросы, которые задавали ей при поступлении в юридическую школу: «Вы когда-нибудь совершали преступление? Подозреваетесь ли вы на данный момент в совершении какого-либо преступления?» А вскоре ей придется отвечать на те же вопросы, когда она выдвинет свою кандидатуру в Колорадскую государственную ассоциацию адвокатов. Интересно, как они посмотрят на человека, пытавшегося утаить от налоговой службы США таинственные деньги, свалившиеся как снег на голову? Еще хуже, если кто-то пытается ее подставить. Например, бывший муж. Может, он отправил ей украденные деньги с серийными номерами, записанными в ФБР? Стоит ей потратить хотя бы доллар, как она будет арестована.

«Ну все, у тебя точно паранойя». Муж Эми начинал ерепениться каждый раз, когда она брала у него пятьсот долларов на содержание ребенка. Происходило это раз в месяц. Он ни за что не стал бы рисковать, отправляя ей двести тысяч зеленых в картонной коробке. Тем не менее здравый смысл подсказывал Эми связаться с полицией, а может, и с налоговой службой. Но тогда ей обеспечена смерть от рук собственной бабушки. Да Эми и сама убила бы себя, откажись она от возможности забыть о юридической школе и вернуться к дипломной работе, другими словами, от шанса осуществить свою мечту. Для Эми Паркенс наступило то время, когда стоило немного походить по лезвию бритвы.

Эми прошла на кухню и открыла дверцу морозильной камеры. Достала коробку с деньгами.

– Эми, что ты делаешь?!

Она повернулась на звук бабушкиного голоса. Собиралась было соврать, но не стала, зная, что одурачить Грэм невозможно.

– Проверяла наше добро.

Грэм поставила пакет с продуктами на стол. Она вернулась из магазина раньше обычного.

– Они все там. Я не взяла ни доллара.

– А я и не говорю, что ты взяла.

– Тогда оставь все как есть, детка.

Эми закрыла морозилку и стала помогать Грэм раскладывать продукты.

– Где Тейлор?

– На улице. Миссис Бентли из триста семнадцатой пообещала за ней присмотреть. Она у нас в долгу, после того как я сидела с ее маленькими монстрами. – Грэм помолчала, задумчиво улыбнулась: – Мы сможем потратить часть денег на няню для Тейлор. Хорошую няню. Чтобы знала французский. Мне бы очень хотелось, чтобы Тейлор знала французский.

Эми засунула упаковку рисовых чипсов в буфет.

– Отличная идея! Тейлор будет единственной четырехлетней девочкой в Боулдере, заказывающей pommes frites[6] вместе с «Хэппи милом».

– Я серьезно, Эми. Деньги откроют перед Тейлор весь мир!

– Это нечестно! Не прикрывайся моей дочерью для того, чтобы уговорить меня оставить деньги.

– Я не понимаю. Что плохого в том, чтобы хранить деньги дома?

– Не знаю, но я нервничаю. Сидим тут, ждем письма, или звонка, или стука в дверь… чего-нибудь, что объяснило бы появление денег. А ведь можем и не дождаться! Если деньги были посланы мне по ошибке, я хочу знать. Если это подарок, я хочу поблагодарить отправителя за доброту.

– Найми детектива, если уж так переживаешь. Может, они снимут с коробки или даже с самих денег отпечатки пальцев.

– Хм, хорошая идея!

– Только одно мешает, Эми. Чем ты собираешься ему платить?

Улыбка исчезла с лица Эми.

– Конечно, ты можешь взять немного денег из коробки. Баксов пятьсот.

– Нет, мы не будем их тратить, пока не узнаем, откуда они взялись.

– В таком случае все, что мы можем сделать, – это подождать. – Грэм свернула бумажный пакет для продуктов, положила его в ящик и поцеловала Эми в лоб. – Пойду проверю, как там наш ангелочек.

Эми нахмурилась, когда бабушка вышла из комнаты. Ждать – это не в ее стиле. У них не было средств на то, чтобы нанять детектива и проверить отпечатки пальцев, и Эми не знала, что еще можно сделать с посылкой. Банкноты ни о чем не говорят. На пластиковой упаковке нет никаких знаков. Остается коробка.

Коробка, ну конечно!

Эми бросилась к холодильнику, распахнула дверь и схватила коробку. Поставила ее на стол и осмотрела крышку. Сверху ничего. А снизу… Да! Как она и думала, на коробке оказался номер глиняного горшка. Эми за свою жизнь купила множество подобных вещей и знала, что к покупке прилагается гарантийный талончик. Правда, вряд ли служащие магазина станут выдавать направо и налево имена покупателей. Подумав с минуту, Эми позвонила в справочную, узнала номер телефона «Домашней утвари Джемко» и набрала его.

– Добрый день, – прощебетала она самым что ни на есть дружелюбным голоском. – У меня к вам маленькая просьба. У нас в церкви благотворительный ужин, все принесли немного еды. И представляете, две женщины пришли с одинаковыми горшочками «Джемко»! Я вымыла оба и теперь не знаю, какой горшок чей. Мне так не хочется признаваться этим женщинам, что я их перепутала! Если я назову серийный номер, не скажете ли вы, кто купил этот горшок?

Секретарь на другом конце провода колебался.

– Не уверен, что могу оказать вам эту услугу, мэм…

– Ну, пожалуйста! Только имечко! Не придется краснеть перед этими милыми женщинами…

– Ладно, пожалуй, ничего страшного не случится. Только не говорите моему боссу.

Она прочитала одиннадцатизначный номер с коробки, затем долго ждала, нервничая.

– Ну вот, – сказал наконец секретарь. – Ваш горшок принадлежит Джанетт Даффи.

– Ах, Джанетт! – Эми думала выпросить и адрес, но не знала, как исхитриться и состыковать этот вопрос и выдуманную байку про ужин. «Тогда оставь все как есть, детка», – вспомнила она совет Грэм. – Огромное вам спасибо, сэр!

Сердце Эми учащенно билось, когда она вешала трубку. Такого представления она никак не могла ожидать от себя. А что, даже весело. Главное – сработало. Теперь у нее есть зацепка.

Все, что оставалось сделать, – это найти таинственную Джанетт Даффи.

Глава 7

На кухне пахло солониной и капустой. Тем же пахло в столовой. И в гостиной тоже. По правде говоря, весь дом пропах едой. Семья Даффи следовала традиции, уходящей корнями в далекое прошлое – по крайней мере, насколько помнил Райан, ко времени похорон дедушки. Как только тело предавали земле, все шли в дом, чтобы как следует набить брюхо, подтверждая тем самым старую истину – ничто не должно мешать хорошему ужину, даже смерть близкого человека. И кто-нибудь всегда приносил солонину с капустой. Да что там – все приносили, кто только умел включать духовку.