Виталий Вавикин - 47 отголосков тьмы (сборник) Страница 7

И нет уже ничего, кроме этого крика. И можно только плыть. Плыть вперед. Плыть, пока есть силы…

Вакуум

Она не думала, что идет в будущее, не верила, что, когда откроет глаза, увидит крылатых ангелов, она просто шла в темноту, перешагивая через грань, за которой нет ничего. Сделанная петля как нельзя лучше сдавила шею, в ушах загудело. Ступни вытянулись в поисках опоры. Она сжала кулаки, слюна заструилась по подбородку. Темные круги застлали глаза. Тело еще раз судорожно дернулось и обмякло.

Она умерла. Ушла из мира, где не могла больше оставаться. Открыла дверь и вырвалась на свободу, пусть даже такой ценой… Но свобода была недолгой. Она поняла, что возвращается, вновь ощутив тяжесть век и боль в горле. Прорвавшийся сквозь ноздри воздух разодрал слипшиеся легкие. Приступ рвоты сдавил желудок. Тронутая гниением пища, поглощенная до смерти, зловонными кусками вырвалась наружу. Налитый кровью взгляд уперся в канализационный свод. Где-то далеко гудели очистительные сооружения. Где-то там фильтровались испражнения тысяч людей. Не рай и не ад. Всего лишь мир, из которого она хотела уйти.

Никогда прежде она не чувствовала ничего подобного. Не было ни страхов, ни сомнений. Паутина в голове говорила ей, куда идти и что делать. Кристальная прозрачность сути. Все остальное было второстепенным.

Редкие прохожие старались держаться подальше от странной женщины. Преследовавший ее запах мог напоминать лишь одно – смердящую вонь разлагающейся плоти. Устремив взгляд на другую сторону улицы, она смотрела на рыжеволосого гинеколога. Он улыбался. Он шел на работу, и она шла следом за ним.

Дверь в кабинет была открыта. Гинеколог поливал цветы на подоконнике. Он не слышал ее шагов. Сильные руки мертвеца сдавили его плечи и бросили на гинекологический стул. Месяц назад она была на его месте, и этот рыжий улыбчивый гинеколог высасывал вакуумом из ее тела ребенка. Теперь вакуум высасывал из него внутренности. Компрессор тихо работал, выплевывая в стеклянные сосуды окровавленные куски мяса. Месяц назад она видела, как в один из этих сосудов компрессор выплюнул часть ее тела. Часть того, что должно был стать ее ребенком.

– Боже мой! – шептал гинеколог. – Не надо. Не надо. Не надо.

Она тоже шептала. Тогда шептала.

Отец нерожденного ребенка был дома. Он мирно спал в своей кровати. Она помнила, как он улыбался, говоря, что договорился об аборте. Помнила, как дожидался ее возле больницы.

– Сама понимаешь… – говорил он.

– Да, – кивала она.

Она подошла к кровати и сдавила его горло.

– Уходи, – прошипела она его проснувшейся жене.

Женщина закивала и выбежала из дома.

– О боже! О боже! – звучал ее голос с улицы.

Паутина вздрогнула. Еще одна бабочка. Последняя.

Она пришла на городскую свалку. Здесь, среди бытового мусора и медицинских отходов, она отыскала гниющий кусок мяса, который должен был стать ее ребенком. Она обняла его и прижала к груди. Теперь ее путь был окончен.

Клоун

Поцелуй был настолько страстным, что фильм совершенно не запомнился.

– К тебе или ко мне? – спросила Кейт Рейлэнс, когда они вышли из кинотеатра.

– Можем в машине, – предложил Пол Грир, обнимая девушку за плечи.

– Снова в машине?

– Ты против? – он прижался лицом к ее голове, вдохнул запах ее волос.

– Мы же не дети!

– Я не говорю о детях. Я говорю о нас.

– Тогда не против. – Кейт нырнула ему под мышку, не видя ничего и никого вокруг. Почти никого…

Клоун. Невысокий, застенчивый, с тремя воздушными шарами в левой руке. Наклонив набок голову, он наблюдал за парой, стоя чуть в стороне. Кейт встретилась с ним взглядом, вздрогнула. Вздрогнул и клоун. Белые воздушные шары устремились в небо. Кейт заставила себя улыбнуться.

– Смотри, – указала она Гриру на клоуна.

– Возьмем третьим?

– Пошляк! – Кейт ткнула Грира под ребра.

Он притворился, что ему больно. Клоун повторил его движения.

– Он что, заигрывает? – попытался пошутить Грир, обнял Кейт за плечи, прижал к себе.

Клоун снова повторил его движения, обняв невидимую девушку.

– А так? – спросил Грир, поцеловав Кейт.

Клоун повторил поцелуй.

– Неплохо, вот только без языка… – Кейт подмигнула клоуну, вспомнила, о чем они говорили с Гриром минутой ранее, потянула его к машине.

Клоун пошел следом, продолжая пародировать их.

– Мы вообще-то хотели побыть вдвоем! – сказал клоуну Грир, скользнув по спине Кейт вниз.

Клоун повторил его движения. Грир тихо выругался.

– Дойдем до машины и отделаемся от него, – шепнула ему на ухо Кейт.

Клоун отстал, однако, когда Грир садился за руль, вынырнул на тротуар и начал парадировать его.

– Да, да. Очень забавно! – одобрил его на прощание Грир, включил передачу, дал задний ход, вздрогнул, почувствовав удар, остановился, вышел из машины.

Клоун лежал на асфальте, раскинув руки. Большие глаза были открыты и смотрели в небо.

Кровь клоуна на асфальте и руках пытавшихся спасти его людей – эти видения приходили каждый раз, стоило Кейт закрыть глаза чуть дольше, чем на секунду.

– Не нужно было тебе выходить из машины, – снова и снова говорил ей Грир.

Кейт кивала. Кейт, которая все еще находилась на парковке возле кинотеатра. Она стоит на коленях возле клоуна, а его кровь из разбитой головы течет по ее рукам.

– В этом не было нашей вины, – сказал Грир.

Кейт кивнула.

– Офицер Добински сказал, что мы можем забыть об этом, как о ночном кошмаре.

– Я знаю.

Кейт попыталась сдержать приступ рвоты, но не смогла, закрыла рукой рот, добежала до ванной.

– С тобой все в порядке? – спросил через дверь Грир.

– Я не знаю, – честно призналась Кейт.

– Помощь нужна?

– Нет. – Она закрыла крышку унитаза, спустила воду, подошла к раковине, умылась, уставилась на свое отражение. Бледные щеки, синяки под глазами, губы блестят синевой.

Кейт открыла ящик, достала пудру, попыталась привести себя в порядок, вышла из ванной, увидела, как вздрогнул Грир, когда посмотрел на нее, и невольно вздрогнула сама.

– Какого черта это значит? – растерянно спросил Грир, пытаясь за макияжем клоуна отыскать знакомые черты любимой женщины.

Рабочий день шел медленно, тянулся, мучил. Несколько раз Грир пытался дозвониться до Кейт, но так и не смог. К концу рабочего дня он уже начинал ненавидеть автоответчик и записанный на нем голос.

– Где ты была? – спросил он, приехав домой к Кейт, увидел коробки с купленными костюмами, разбросанные на кровати.

– Просто хотела немного отвлечься, – извиняясь, улыбнулась Кейт.

– Могла бы хоть позвонить, – недовольно проворчал Грир, прошел на кухню, закурил.

В комнате шуршал картон коробок и ткань костюмов. Грир налил себе оставшийся в кофеварке холодный кофе, услышал шаги Кейт за спиной, обернулся, увидел клоуна.

– Ну как? – спросила Кейт кривляясь, изображая застенчивость.

Грир молчал.

– Я тебе не нравлюсь? – Кейт расстегнула несколько пуговиц костюма, обнажив грудь. – А так?

– Так уже лучше, – сказал Грир, не понимая, что происходит.

– Тогда чего же ты ждешь? – Кейт поманила его к себе, попятилась к дивану. – Ты когда-нибудь хотел сделать это с клоуном?

– Нет.

– А когда был ребенком? – она встала коленями на диван, спиной к Гриру, обернулась.

– Если честно, когда я был ребенком, то до чертиков боялся клоунов, – признался Грир.

– Вот как? – Кейт рассмеялась, выбралась из белого клоунского комбинезона, словно змея из старой кожи. – А теперь? – спросила она, выгибая спину. – Теперь тебе страшно?

– Теперь нет. – Грир отчаянно пытался убедить себя, что это просто странная, не совсем здоровая игра.

Филип Бота позвонил Гриру в обед и с какой-то простоватой хитринкой сказал, что видел Кейт.

– Ты не говорил, что она работает клоуном, – добавил Бота.

– Клоуном?! – Грир почувствовал, как екнуло сердце. – Где ты сейчас?

– В центральном парке.

– А она?

– Здесь же.

– Никуда не уходи.

– Что? – растерянно спросил Бота, но Грир уже повесил трубку.

Центральный парк. Голоса детей. Белый диск солнца висит высоко в небе.

– А она у тебя молодец, – сказал Филип Бота Гриру, наблюдая, как Кейт веселит детей.

Грир кивнул, закурил, не зная, что делать. Около получаса Бота находился с ним, затем ушел. Грир ждал, гадая, знает ли Кейт, что он здесь, или нет. А если знает, то…

– Какого черта ты делаешь?! – потерял он терпение, подошел к своей девушке и, взяв под руку, отвел в сторону.