Псих - Игорь Сотников Страница 7

являются наиболее часто (в силу его доступности и эффективности) встречающимся поводом, в результате чего и решаются многие вопросы. И люди договариваются до того, до чего не могли договориться раньше, правда, иногда – перебарщивают, и тем самым – заговариваются, после чего и возникает уже информационный повод, который всего лишь является побочным эффектом невоздержанности любителей пооткровенничать.

Что же касаемо Ильи и Дена, то между ними секретов практически не было, кроме, разве что: раскрыть друг перед другом свой не имеющий границ внутренний мир, который, несмотря на различия и связанные с этим отношения к нему, всё же присутствует в каждом из нас, стоит только вам пошире раскрыть глаза и заглянуть в себя, что, в силу большой вашей занятости, не всегда удается, так и оставаясь неприметным, а, зачастую, и вовсе невидимым элементом части вас.

Кто-то находит время для этого, производя взаимовыгодный обмен с внешним миром, другие же, выбрав иной взгляд на жизнь, не считают нужным копаться в себе и скорее потребляют, экспортируют в себе внешнее. А третьи, испытывая острую нужду поделиться миром с окружающими, этим и занимаются, привнося во внешний мир частичку своего внутреннего я, назвав это процессом творчества.

Такую субъективность видения и изливал на Дена Илья, стоило только им погрузиться в пучину без альтернативности, в котором оказывается каждый, стоило ему попасть под рюмку. Когда же тема творчества подошла к своему логичному продолжению, а именно: к его элементам, без которых невозможно само творчество – вопрос коснулся нелёгкого отношения Ильи к Лике, его коллеге по работе, о которой он (зная неприязнь к ней Дена) не спешил распространяться, но как это бывает – до поры, до времени, которое обязательно наступит и… наступило.

Но тут, надо признаться, Илья в этом не преуспел, так как его вменяемость не слишком способствовала этому, да и сам Ден не слишком-то был восприимчив к другу, после того, как умудрился у выхода из туалета, творчески (о чём будет лучше всего умолчать) познакомился с двумя девахами, которые были не прочь присоединиться к ним.

Когда же они присели к ним за стол – Илья, находясь в состоянии «сам себе на уме», завёл свою любимую философскую шарманку, которая для любительниц всего материального – как-то побоку, и Илья, почувствовав падение интереса к себе, решил выбрать забвение, упившись напрочь. Что и было им осуществлено в результате усиленного налегания на крепкие напитки.

И тут, когда, как казалось, материальное вновь одержало вверх над этими ненужными философскими мудрствованиями, оставшемуся в более здравом состоянии Дену, пришлось поплатиться за своё пренебрежение диалектикой, которая всей материальностью невменяемого Ильи, навалилась на него, поставив его перед философской дилеммой выбора: либо оказать помощь своему другу, находящемуся в этом бедственном положении, либо же бросить его на произвол судьбы и направить свои стопы вслед за зовущей его в клуб такой соблазнительной дамой с пухлыми губами, которая никак не может оставить свою подругу в беде, не найдя ей, хотя бы стоящего на ногах бой-френда.

Конечно, Ден попытался привести в сознание Илью, тряся и обливая того водой в туалете, что было бесполезно и грозило Дену тем, что Илья окончательно утратит устойчивость на ногах, и тогда придётся его нести.

После этих неудачных попыток Дену ничего другого не оставалось делать, как договариваться с сидящим за столом гламуром о том, где они встретятся после того, как он отвезет друга домой. А дальше… Расплатившись за стол, Ден берёт за шкирку Илью, выносит его на улицу и с помощью такси довозит того до дома.

Далее, возвратившись обратно уже с помощью того же инструмента по перемещению по городским улицам, он оказывается у того клуба, где у него есть договоренность с дамами. Но к его не удивлению – их нет у входа, и Ден, вспоминая Илью соответствующими моменту и настроению словами, махнув рукой на всё, окунается в клуб, чтобы уже там оглохнуть от музыки и ослепнуть от яркости огней, перемешанных с алкоголем.

* * *

– Парни, не подскажете… – слышит из-за спины знакомый голос Илья, после чего он поворачивается и действительно замечает заглянувшего в проём двери вчерашнего «околокадрового» типа.

И если Ден никак не реагирует на эту просьбу, ввиду своей увлеченностью упаковкой из-под печенья, из которой он пытается выяснить для себя калорийность продукта, то Илья, уважая занятость того, не лезет к нему с замечаниями и выходит из комнаты навстречу этому любопытному малому, предпочитающего его там подождать.

– Так это ты? – озаряется ещё большей улыбкой незнакомец и протягивает для рукопожатия свою руку Илье, сопровождая это своё действия попутным предложением. – Ну, значит, нам суждено познакомиться.

– Я не против, – улыбкой отзеркаливается Илья.

– Модест, – представился этот новый персонаж, при этом внимательно вглядываясь в Илью, как бы ожидая, какую реакцию вызовет это его имя, что, собственно, и последовало, как будто тот другого и не ожидал.

– Ого?! – удивлённо воскликнул Илья.

– Что вас удивляет? – польщённый, но в тоже время не показывающий этого, бравирует словами Модест.

– Знаете, мне нравится, – признался Илья.

– Ну, в этом я не могу с вами не согласиться, – улыбнулся Модест. – Хотя, в наше время мало кого чем уже удивишь.

– Да, это точно, – ответил Илья, потом внимательно вгляделся в Модеста и спросил того: – Ну, а вы к нам какими судьбами?

– Да вот, какая удивительная штука со мной приключилась, – пространно начал говорить Модест, который, испытывая маниакальную клаустрофобию, всегда старался находиться, как в прямом, так и переносном смысле в открытых пространствах. – Из кадров направили. Сказали, иди, мол, сюда и найди некоего Кошевого, после чего вручишь ему вот это, – показывая Илье направление на работу, сказал Модест. – Ну, а там, – как ляжет. – Закончил он свою речь.

– Ну пошли, я тебе покажу, где его можно найти, – некоторым образом смущенный этой новостью, сказал Илья, и направился в кабинет этого Кошевого, известного под именем Виктор.

– Ну, а у тебя, как там, в кадрах? Всё срослось? – по дороге спросил Илью Модест.

– Да нормально всё, – тоном не требующим дополнений ответил ему Илья, после чего, уже Модест не пробовал возобновить разговор, пока они не дошли до кабинета Кошевого и Илья, указав ему: – Вот, сюда, – повернулся и собрался в обратный путь.

– Что-то не так?– удивлённо спросил Илью Модест.

– Да нет, это я о своём, – пытаясь улыбнуться, отмахнулся Илья.

– Знаешь, Илья, в этом деле главное – не перепутать или вовсе не перейти за грань своего. Ну, а это я тоже о своём, – засмеялся Модест, заметив удивленный взгляд