Звездная карта царя Саула - Артур Гедеон Страница 70

Как видно, что-то случилось с его глазами – зажег их особый огонь. Потому что рядом угрожающе прозвучало:

– Откажитесь, или вы умрете, – это очень тихо сказал Растопчин-старший. – Вы даже не успеете вложить руку в гнездо… Марга уже битый час держит вас на прицеле.

– Думаете, я не знаю об этом? – усмехнулся Крымов. – В кинобудке, небось, затаилась? А мы у нее как на ладони? Знаю я все ее приемы.

– Вот и откажитесь! – продолжал яростно шипеть Растопчин. – Не успеете руку вложить, как мозги вылетят! Я ни перед чем не остановлюсь! Вы же умный человек – должны были это понять!

– Откажись, прошу тебя, – тоже шепотом попросила Мария. – Откажись, и уедем отсюда! Сейчас и уедем!

– Послушайтесь вашу подругу, – как закипевший чайник, перешел на свист Растопчин. – И живы останетесь! Забирайте ее и дедка вашего, алкаша, а я вам еще и целое состояние подарю сверху – у меня есть! И уносите ноги. Марга сама хотела пристрелить вас обоих – да-да, и вас, Крымов, и ее, – кивнул он на Бестужеву. – Уносите же ноги подобру-поздорову!

– Уходим, – сказала Мария. – Бог с ними со всеми. С их Небесными картами и камнями. Не стоило мне вообще лезть в это дело. Прав был отец – тысячу раз прав.

– Маша права! – с другой стороны зашептал Егор Кузьмич. – Ну этих больных. Оставь им их обезьяний рай. Третью мировую, и десятую, и радиоактивные дожди, и хвостатое потомство. Идем, Андрюша, коньяк пить. Настойки из подвалов каменных, церковных!

– Прошу тебя, Андрюшенька, – горячо прошептала Бестужева. – Уйдем сейчас же.

– Андрюшенька?! – удивился Егор Кузьмич. – Это когда ж ты нашей королевне Андрюшенькой стал? Подумать только, точно ты ей за ухом давал чесать! Или еще как, а?

Но ответить Крымов не успел.

– Андрей Петрович, так что вы решили? – требовательно, как строгая учительница у непослушного ученика, спросила Ариадна Владимировна. – Нам нужен ваш ответ, и немедленно.

В этот момент свет во всех лампах замигал и стал гаснуть. Но тьма кромешная не пришла. А вот тишина возникла удивительная! Над столом переливалось цветами радуги волшебное сияние, исходившее от камней, так долго искавших друг друга. Тысячу лет! Сияние освещало восторженные лица как положительных, так и отрицательных героев драмы. Жадно смотрел на дивный свет Максимилиан Лаврентьевич, открыл рот и готов был пустить слюну Лавруша Растопчин. Посмеивался фанатичный поборник своего дела Аристарх Аристархович Нелюдов. Счастливо наблюдал за переливами заново родившийся Крымов. Серебрилась борода на рдяном лице у полного восторга Егора Кузьмича. Зачарованно смотрела на камни Мария Бестужева…

Затем партер шумно забеспокоился, заверещал двумя десятками голосов. На сцене тоже произошло движение. Ариадна Владимировна раздраженно проговорила: «Да что ж это такое, Марат Маратович? Где порядок?!»

– Это Марга, – прошептал Крымов. – Точно говорю. У нее может быть прибор ночного видения. Она же – солдат. Растопчины все подгадали. Унесут ведь карту, гады, и камни сопрут…

– Замолчите! – рявкнул Максимилиан Лаврентьевич. – Сами хороши: влезли в чужое дело! Еще неизвестно, когда вы спелись с нашим старикашкой Аристархом! Я так ни одному вашему слову не поверил! – Растопчин буквально негодовал в темноте. – Луговские все вымерли! А вы – мошенник и самозванец!

Совсем рядом захрипел, отступая назад и хватаясь за шею, Марат Маратович Нелюдов, но взбешенный Крымов даже не заметил этого.

– Да чхать я хотел на вашу карту, – бросил он в сторону Растопчина. – А вам я сейчас харю-то начищу, и свиненку вашему, очкарику, если найду его!

– Свиненком я займусь, – сказал рядом Егор Кузьмич. – Давно руки чешутся. Рыльце-то мы ему осмолим!

– Не трогать Лаврушу! – взревел Растопчин-старший. – Не трогать наследника!

Кто знает, чем бы закончилась перепалка в темноте, при сиянии Небесных камней, главных персонажей этой сцены, и какой кровью – малой или большой, но все изменилось разом.

– Да будет свет! – вдруг высокопарно сказал кто-то.

И голос этот показался Андрею Крымову очень знакомым… Когда лампы, вновь замигав, обожгли нервным светом зал Дворца культуры, все увидели на сцене трех человек: старика с уродливым лицом, испещренным глубокими морщинами, в черном плаще, поджарого молодого человека с короткой светлой бородкой и выкрашенными добела волосами и крепкого бугая со шрамом через левую щеку, в кепке. Последний держал в руке облегченный автомат Калашникова. На головах у них шапочками торчали поднятые вверх приборы ночного видения.

Тройка смотрелась натуральной бандой, зловещей и очень опасной. Но страшнее всего было то, что у ног спортивного молодого человека с белыми волосами и бородкой лежал Марат Маратович, крепыш-отставник – рот его был раскрыт, язык вывалился, глаза вылезли из орбит. Его шею перехватывала кровавая полоса. А у белобрысого в руках был растянут шелковый шнурок, золотой с черными полосками.

– «Лидийка», – хрипло произнес Максимилиан Лаврентьевич и отступил.

Лавруша скрылся за его спиной. Ариадна Владимировна недолго смотрела на своего соратника Марата Маратовича, а потом дико закричала. Завыли и собравшиеся в зале. Аристарх Аристархович перекрестился и сел.

– Ну что, жалкие людишки, не ждали? – спросил страшный старик в черном плаще. – Или ждали, но боялись себе признаться, что такое может быть наяву?

– Матушки родные, – пробормотал Егор Кузьмич. – Опять тот крендель из ада явился.

– А-а, блаженный старик-алкаш, – кивнул непрошеный гость, кого они – Крымов, Бестужева и Егор Кузьмич – прозвали Кощеем Бессмертным. – А ты хитрец! – Он погрозил ему пальцем. – Ловкач! Тогда на дороге надул нас.

С другой стороны в зал вошел хорек – тот самый, которого Крымов выбросил с поезда. Одна его рука была на перевязи. Прижав дверь плечом, он закрыл ее за собой и вытащил из кармана короткого плаща пистолет с глушителем.

– Выжил, – усмехнулся Крымов. – Вот подлюка.

Ариадна Владимировна еще завывала, поскуливал Лавруша за спиной у отца, жалобно стонал зал, понимая, что оказался в ловушке.

– Хватит! – рассерженно крикнул Кощей. – Хватит ныть, братья и сестры! – язвительно добавил он. – Клоуны! Простофили! Белые мыши!

Андрей вспомнил сразу, что говорил ему Антон Антонович, слушая речь Кощея на древнем языке: «Он просит дать ему самое желаемое, а взамен обещает расплатиться жизнью своих врагов: Марии Бестужевой, ее спутников, а еще неких братьев и сестер, посвященных в тайну Небесной карты». Все было ясно: речь шла об этих странных Нелюдовых и к ним примкнувших, о тех, кто так или иначе коснулся тайны Небесной карты.

– Эх вы, Нелюдовы! – продолжал мерзкий старик. – Давно надо было избавить мир от вас, но выслеживать каждого – десяти жизней не хватит. А вот теперь самый раз!