Стивен Кинг - Пост сдал Страница 8

Если на то пошло, возвращали.

В автомобиле Холли кладет сложенный экземпляр «Инсайд вью» у ног, пристегивает ремень, поднимает таблоид. Ни Пит, ни Изабель не возражали, когда она попросила разрешения взять его с собой. Ходжес даже не знает, обратили они на это внимание или нет. Да и с чего? Для них дом Эллертон не место преступления, хотя и считается таковым по букве закона. У Пита еще какие-то сомнения остаются, но Ходжес думает, что они никак не связаны с полицейской интуицией и больше напоминают квазисуеверную реакцию.

«Жаль, что Хартсфилд не умер после того, как Холли огрела его моим Веселым ударником, – думает Ходжес. – Нам всем было бы гораздо проще».

– Пит вернется в участок и пересмотрит фотографии самоубийства Фрайса – Кантримен, – говорит он Холли. – С должным усердием. Но я сильно удивлюсь, если он обнаружит где-то нацарапанную букву «зет» – на плинтусе или на зеркале.

Холли не отвечает. Ее взгляд устремлен далеко-далеко.

– Холли? Ты меня слышишь?

Она чуть вздрагивает.

– Да. Просто обдумывала, как мне найти Нэнси Олдерсон в Шагрин-Фоллс. Это не должно занять много времени, поисковиков у меня предостаточно, но говорить с ней придется тебе. Теперь я могу звонить незнакомым людям в случае крайней необходимости, сам знаешь…

– Да, и у тебя хорошо получается. – Ходжес говорит правду, хотя перед таким звонком Холли всегда кладет рядом коробочку «Никоретте». Не говоря уж об упаковке пирожных «Твинкис» в ящике стола, для поддержки.

– Но я не смогу сообщить ей, что ее работодатели – возможно, ее подруги – мертвы. Это придется сделать тебе. Ты умеешь.

Ходжес думает, что такого не умеет никто, но озвучивать свою мысль не собирается.

– Почему? Эта Олдерсон уехала еще в пятницу.

– Она имеет право знать, – отвечает Холли. – Полиция свяжется с родственниками, это их обязанность, но они не позвонят домработнице. По крайней мере я так считаю.

Ходжес с ней согласен, и Холли права: Олдерсон имеет право знать, чтобы, приехав, не оказаться перед опечатанной полицией дверью. Но почему-то он думает, что это не единственная причина интереса Холли к Нэнси Олдерсон.

– Твой друг Пит и мисс Красотка Сероглазка ничего там не делали, – продолжает Холли. – Да, порошок для выявления отпечатков пальцев есть в спальне Мартины Стоувер, и на ее инвалидном кресле, и в ванной, где миссис Эллертон покончила с собой, но не наверху, где она спала. Они, наверное, поднимались наверх только затем, чтобы убедиться, что ни под кроватью, ни в стенном шкафу нет трупов, и на том закончили.

– Минуточку, Холли. Ты поднималась наверх?

– Конечно. Кто-то ведь должен был все досконально обследовать, а эти двое точно не собирались этого делать. Они уверены, что и так все знают. Пит позвонил тебе только потому, что струхнул.

Струхнул. Да, именно. То самое слово, которое он искал, но так и не сумел найти.

– Я тоже боюсь, – буднично признается Холли, – но это не означает, что я перестала соображать. Здесь все не так. Не так, не так, не так, и ты должен поговорить с домработницей. Я скажу тебе, какие задать вопросы, если ты сам еще не сформулировал.

– Насчет буквы «зет» на столешнице в ванной? Если ты знаешь что-то такое, чего не знаю я, просвети меня.

– Речь не о том, что я знаю, а о том, что вижу. Или ты не заметил, что находилось рядом с буквой «зет»?

– «Волшебный маркер»?

Она одаривает его взглядом: Я ожидала от тебя большего.

Ходжес прибегает к давнему полицейскому приему, который оказывался очень кстати, когда он давал свидетельские показания в суде: смотрит на фотографию снова, только на этот раз мысленно.

– Электрический провод со штепселем, вставленным в розетку рядом с раковиной.

– Да! Поначалу я подумала, что этот провод идет к читалке, и миссис Эллертон поставила ее на зарядку здесь, потому что проводила большую часть времени в этой части дома. И это удобное место для зарядки, поскольку розетки в спальне Мартины наверняка использовались для всех этих систем жизнеобеспечения. Или ты так не думаешь?

– Да, такое возможно.

– Только у меня есть и «Нук», и «Киндл»…

Разумеется, есть, думает Ходжес.

– …и провода у них не такие. Они черные, а этот – серый.

– Может, она потеряла фирменную зарядку и купила другую в «Тех-Виллидж». – После банкротства «Дисконт электроникс», где в свое время работал Брейди Хартсфилд, в городе только этот магазин торговал электронными устройствами.

– Нет. Для читалок используют узкий штекер. А этот широкий, как для планшетов. Примерно как у моего айпада, но меньше. Это шнур от какого-то портативного устройства. И я пошла наверх, чтобы посмотреть на него.

– И там ты нашла…

– Только старый компьютер в спальне миссис Эллертон. На столе у окна. Действительно старый. С модемом.

– Господи, нет! – восклицает Ходжес. – Только не модем!

– Это не смешно, Билл. Женщины мертвы.

Ходжес умиротворяюще поднимает руку.

– Извини. Продолжай. Сейчас ты скажешь, что включила ее компьютер.

На лице Холли отражается легкое смущение.

– Да. Но только в целях расследования, которое полиция определенно проводить не собиралась. Я ничего не вынюхивала.

Ходжес может оспорить последнее утверждение, но предпочитает промолчать.

– Пароля на компьютере миссис Эллертон не оказалось, поэтому я посмотрела историю ее поисковых запросов. Она посещала немало сайтов розничных продаж, множество медицинских, насчет паралича. Очень интересовалась стволовыми клетками, что логично, учитывая состояние…

– Ты проделала все это за десять минут?

– Я читаю быстро. Но знаешь, чего я не нашла?

– Как я понимаю, чего-либо, связанного с самоубийством.

– Да. Тогда как она узнала о гелии? Или о том, что надо растворить эти таблетки в водке и влить в трубку, торчащую из живота ее дочери?

– Что ж, – отвечает Ходжес, – есть еще древний тайный ритуал, именуемый чтением книг. Возможно, ты о нем слышала.

– Ты видел книги в гостиной?

Мысленно, как ранее с фотографией ванной Мартины Стоувер, он воспроизводит гостиную, осматривает ее – и Холли права. Полки с безделушками, картина с большеглазыми оборванцами, телевизор с огромным плоским экраном. Журналы на кофейном столике, но они скорее элемент декора, а не чтиво. Ни один не тянет на «Атлантик мансли».

– В гостиной книг нет, – отвечает он, – но я видел парочку на фотографии спальни Стоувер. Одна напоминала Библию. – Он бросает взгляд на сложенный таблоид «Инсайд вью», лежащий на коленях Холли. – Что у тебя там, Холли? Что ты в нем прячешь?

Когда Холли краснеет, это прямо-таки ДЕФКОН-1[10]: кровь с такой силой приливает к ее лицу, что становится тревожно. Это происходит и сейчас.

– Это не кража, – говорит она. – Я взяла на время. Я никогда не краду, Билл. Никогда!

– Расслабься. Что это?

– Штуковина, к которой подходит электрический шнур в ванной. – Холли разворачивает таблоид, чтобы показать ярко-розовый гаджет с темным экраном. Он крупнее читалки, но меньше планшета. – Спустившись вниз, я на минуточку села в кресло миссис Эллертон, чтобы собраться с мыслями. Провела руками между подлокотниками и сиденьем. Ничего не искала. Просто провела.

Один из способов самоуспокоения, каких у Холли много, предполагает Ходжес. Он о них знает с тех пор, как впервые встретил Холли в компании страдающей гиперопекой матери и агрессивно-компанейского дядюшки. В компании? Нет, это неточность. Фраза предполагала равенство. Шарлотта Гибни и Генри Сируа относились к Холли как к психически ненормальному ребенку, отпущенному на день из закрытой клиники. Сейчас это совершенно другая женщина, но черты прежней Холли остались. Ходжес не возражает. В конце концов, все отбрасывают тень.

– Там эта штуковина и была. С правой стороны. Это «Заппит».

Название отзывается в глубинах памяти, хотя если дело касается компьютерных гаджетов, Ходжес отстал от жизни навсегда. Он постоянно не в ладах даже с собственным компьютером, и теперь, когда Джерома нет, Холли обычно приезжает в его дом на Харпер-роуд, чтобы привести компьютер в норму.

– Что?

– «Заппит коммандер». Я видела рекламу в Сети, хотя и достаточно давно. В него загружена сотня с небольшим простых электронных игр вроде «Тетриса», «Саймона» и «Спеллтауэра». Ничего сравнимого с «Большой автокражей». Вот и скажи мне, что этот гаджет здесь делал? Откуда он в доме, где одной женщине под восемьдесят, а другая не может включить свет, не говоря уж о том, чтобы играть в видеоигры?

– Странно, конечно. Не то чтобы совсем невероятно, но странно, это точно.

– И шнур подключен рядом с этой буквой «зет», – добавляет она. – И «зет» эта – не конец, не предсмертная записка самоубийцы. Эта «зет» – от «Заппита». Во всяком случае, я так считаю.