Николай Дубчиков - Живые против зомби. На заре заражения Страница 8

– Закончишь позже, ты нужна нам тут.

По полу застучали каблучки Снегиревой.

– Так… команда, соберитесь, переходим к третьей стадии. Маша, бери камеру, будешь фиксировать, – Альберт Борисович старался почаще называть своих ребят командой.

Девушка взяла небольшой монитор, закрепила его напротив пустого стола, нажала на сенсорном дисплее несколько кнопок. Андрей поставил на стол новую клетку-аквариум, немного больше той, где сидел Гоша. Внутри находилась стеклянная перегородка с вентиляцией. Воздух мог перемещаться из одного отсека клетки в другой. В одной части бокса уже сидела крыса.

– Ёся, сними показания у Графа12, – попросил профессор.

В каждом эксперименте крысам давали уникальные имена-серии. Так как крысы гибли часто, а эксперимент мог не продвигаться в желаемом направлении, то именам подопытных с определенным функциями присваивали номера. Например, крыса с именем «А» использовалась для непосредственного заражения. Крыса с именем «В» – для контакта с инфицированной особью, а крыса с именем «С» – для того же контакта, но с предварительным уколом необходимой инъекции и т. д. Зачастую эксперимент заканчивался на животных с именем А 39, Б 27, С 8. Гоша был пятнадцатойой особью, а Граф – двенадцатой данного эксперимента. Предыдущие грызуны присоединились к армии жертв научных битв.

Ёся направил сканер на Графа, чип в крысе передал информацию о физических параметрах и составе крови.

– Все в порядке, профессор, идеально здоровый объект.

Андрей вставил свободную часть клетки в «переходник», который соединил с аквариумом Гоши. Получилось нечто похожее на рукав между самолетом и входом в аэропорт. Андрей и Ёся одновременно нажали кнопки на воздухонагнетателях клеток. Они также отвечали за управления люком. Зараженная особь не спешила переходить на новое место жительства. Андрей по привычному сценарию накрыл клетку Графа темной тканью. Профессор взял со стола лампу и направил ее в упор на Гошу. Зараженная крыса зашипела и кинулась в темноту, за пару секунд очутившись во втором контейнере. Послышались щелчки, заработали электромоторчики, люки закрылись.

Грызуны оказались в одной герметичной клетке, разделенные прозрачной перегородкой с вентиляционными отверстиями. Граф глядел сквозь стеклянную стенку на собрата, еще не понимая опасности. Гоша, немного успокоившись, обратил внимание на соседа и через секунду кинулся на него. Граф отскочил, испуганно и удивленно глядя на гостя. Крысы – социальные животные, и за все время жизни Графа в общей клетке ни одна особь не вела себя столь агрессивно. Гоша бился о стенку, пытаясь добраться до соперника, искусать, загрызть, задавить его.

– Переселение прошло успешно, время первого контакта 7 часов 41 минута, – Маша закончила вести видеосъемку на этой фразе.

– Накройте всю клетку тканью, проведаем их вечером. А теперь – по местам, займемся текущими делами, – Альберт Борисович еще раз посмотрел на аквариум с крысами и вышел из кабинета. Помощники последовали за ним.

Прогулка по красному полю

Колеса коснулись поверхности Марса, плавно погрузившись в пыль. Иван нажал рычаг чуть сильнее, марсоход ускорился, космонавт посмотрел на монитор. Камера заднего вида показала, как следом шагнул Рич, за ним двинулся марсобот капитана Тома.

– Рич Кук-младший на Марсе! Встречайте, аборигены!

Иван улыбнулся и остановил марсоход. Рич сделал первый прыжок и пролетел пять метров. Спустя несколько секунд рядом «приземлился» капитан.

– Говорит Том, общая проверка связи. Иширо, как слышишь нас?

Повисла небольшая пауза, затем раздались слабое шипение и голос японца:

– Все в порядке, слышу хорошо. Умники на базе не синхронизировали нормально каналы между кораблем и марсоботами, я исправил. Как ощущения?

– Сумбурные. Движемся к цели. Пятьсот метров на юг. Рич, держим расстояние между марсоботами не менее 10 метров, чтобы не задеть друг друга гарпунами случайно.

Рич прыгнул влево. Оказавшись на нужном расстоянии, он отвел немного в сторону правую «руку» марсобота и выпустил гарпун. Наконечник глубоко вошел в грунт.

– Порядок, сейчас левую проверю. Теперь можно погулять, – англичанин повернул голову, вдали «взлетел» силуэт капитана. Сквозь жидкость и защитный корпус капсулы даже на относительно небольшие расстояния видно было плохо. Помогал трехмерный сканер, проецирующий картинку окружающего ландшафта с объектами на монитор в радиусе ста метров. Каждый пилот марсобота видел, с какой скоростью он движется, какое расстояние до объекта, отдельно отмечались опасные места, большие камни, впадины и так далее. Этот сканер разработчики позаимствовали из автомобильной промышленности, где их с успехом применяли для автопилотов.

Англичанин оттолкнулся, подпрыгнул на три метра вверх и пролетел семь метров вперед:

– Ладно, а теперь по-взрослому…

Новый прыжок – на пять метров в высоту и одиннадцать в длину. Кроме слабого притяжения, прыгать, как кузнечик, помогали электроусилители «ног», а система амортизации не давала сломать кости при приземлении.

Иван тем временем освоился в тракторе-марсоходе. Разогнаться не позволяли неровности «дороги», да и если бы захотел, специальные ограничители не дали бы это сделать. Поэтому Рич с капитаном быстро его обогнали и прыгали впереди. Воробьев не мог без смеха смотреть на их кузнечекообразный способ перемещения.

– Представляю себе лет через сто дороги Марса с такими вот прыгунами…

От этих мыслей его отвлекла большая яма метров в шестьдесят диаметром. Справа часто лежали камни, слева было еще несколько ям поменьше. Иван задумался, с какой стороны лучше объехать. Он повернул джойстик управления, марсоход медленно, но уверенно пошел в объезд слева. Прыгающие точки впереди отдалялись.

Иван вел марсоход по узкой полоске между двумя впадинами, свались в одну из них – и он бы наверняка перевернулся, тогда успех экспедиции мог значительно пострадать. Он замедлил скорость, затаил дыхание и немного вытянул шею, даже чуток высунул кончик языка. Парень вспомнил свои первые уроки вождения, когда еще не чувствовал габариты машины и проезжал в узком проходе мимо двух припаркованных автомобилей. В эти мгновения почти сливаешься с машиной и сам физически начинаешь чувствовать, как проходишь в нескольких сантиметрах от помехи.

Неожиданно грунт под левым задним колесом осыпался, и оно, соскользнув с края, повисло над ямой. Марсоход накренился вниз и стал медленно сползать. По спине пилота пробежала нервная дрожь. Иван до упора резко надавил на джойстик, электродвигатели усилили тягу, передние колеса забуксовали. Ситуация становилась критической.

«Глубина ямы метров восемь в центре… если соскользну, перевернусь несколько раз… оборудованию, наверняка, хана придет… тяни же, тяни», – тревожные мысли роем пронеслись в голове космонавта. Наконец, передние колеса схватились за твердый грунт, марсоход медленно начал выползать. Иван чуть отпустил рычаг, чтобы снова не забуксовать. Аппарат выровнялся, и все четыре колеса встали на твердую поверхность. Через минуту проклятая яма осталась позади.

Том посмотрел на монитор, в двадцати метрах по левую руку прыгал Рич. Англичанин уже опередил его метров на семь.

– Разогнался парень… надо его притормозить…

Капитан еще раз посмотрел на экран, марсоход русского на нем не обозначался. Пилоты марсоботов так увлеклись этим веселым передвижением, что упустили из виду Ивана.

– Рич, стой.

Кук-младший приземлился после большого прыжка и не сразу смог затормозить, сделав по инерции еще несколько быстрых, неуверенных «шагов». Тому даже показалось, что напарник вот-вот упадет «лицом» вниз.

– Иван, отвечай. Ты где? – Обеспокоенно спросил капитан.

Следом в эфире раздался голос Рича:

– Ваня, что случилось?

– Прием. Проблемы с ландшафтом, все в порядке. Дорога как у меня на дачу, яма на яме, – успокоил Воробьев.

Коллеги не совсем уловили смысл слов про дачу, но поняли, что с напарником все в порядке. Через несколько секунд марсоход вырулил из-за большого камня высотой с двухэтажный коттедж.

– Еще 200 метров, и делаем первые пробы, – уточнил капитан.

– Почему так далеко? – Прозвучал в динамиках голос Рича. – Нет, я конечно не против, прогулка мне нравится. Но смысл?

Том вздохнул и стал объяснять:

– Все просто: когда мы приземлялись, то двигатели раскалили почву под нами и вокруг корабля. Также антирадиационное поле действует в радиусе трехсот метров вокруг. Все это теоретически может повлиять на состав грунта и на то, что мы все очень надеемся найти.

– Жизнь?

– Ее самую. В общем, надо максимально исключить влияние антропогенного фактора. Все образцы будут в специальных колбах, которые защитят почву от внешнего воздействия. Поэтому минимальный радиус от корабля до точки забора грунта – пятьсот метров. С запасом.