Артуро Перес-Реверте - Фалько Страница 8

– Да, – кивнул адмирал. – И поэтому мы здесь.

Поведа показал несколько мест на карте:

– В тылу у красных есть наши люди. Смелые и надежные. Предполагается высадка небольшой отборной группы фалангистов, которая присоединится к тем, кто уже находится на месте.

– Силовая акция? – поинтересовался Фалько.

– Да. Захват тюрьмы в Аликанте.

– А уходить как?

– Морем.

Адмирал кивнул:

– В разработке плана участвуют наши итальянские и германские друзья, – сказал он, склоняясь над картой. – Пока это предварительно… – Он показал какую-то точку. – Вот здесь, возле мыса Санта-Пола Хосе Антонио и его освободителей должны будут подобрать.

– А от меня что требуется?

Поведа оделил его еще одной полуулыбкой. Второй. Он явно был не слишком на них щедр.

– Самое главное. Перейдете границу, свяжетесь с пятой колонной в Картахене – там нечто вроде оперативной базы и происходит предварительное планирование. Передадите им инструкции и проконтролируете ход подготовки. Потом по суше доберетесь до Аликанте для захвата тюрьмы. В ночь атаки к вам присоединится десант.

– И где же это будет?

Адмирал ткнул еще в какую-то точку:

– Вероятней всего, вот здесь. Там обширные сосновые леса и низина, тоже поросшая сосняком. Место называется Ареналь.

– Какое оружие?

– Гранаты, пистолеты, ручные пулеметы, – ответил Поведа. – В тюрьме есть наши сторонники. И надзиратели, и кое-кто из администрации. Вы знаете Картахену?

– Знаю.

– А Аликанте?

– Знаю.

– Превосходно. Я уже сказал: ваша задача – обеспечить координацию и взаимодействие. Все подготовить к сроку.

– А почему вы не поручите это дело кому-нибудь из ваших… фалангистов?

Поведа взглянул на адмирала – и сразу же на Фалько:

– У вас в НИОС имеются опыт, связи, средства. Наши товарищи пока еще зелены. Потому вам придется координировать предварительную стадию операции… Старший нашей группы возьмет командование на себя лишь перед началом штурма. Но всё, за исключением чисто военных вопросов, – на вас.

Фалько с улыбкой выпустил облачко дыма.

– И ответственность тоже, если что вдруг не заладится… Воображаю…

– Это уж как водится.

– Ну, и кто же возглавит штурмовую группу?

– Проверенный и очень надежный товарищ. Сейчас он возвращается из Альто-дель-Леон… Герой войны. Зовут его Фабиан Эстевес – вы познакомитесь сегодня вечером или завтра утром, как только он приедет в Саламанку. Мы запланировали вашу встречу для обсуждения всех деталей… – Он взглянул на часы. – Я, к сожалению, присутствовать не смогу, потому что совсем скоро уезжаю в Севилью.

– Ну а что мне делать, когда они со спасенным – если, конечно, все пройдет гладко, – погрузятся на судно?

– У вас выбор: возвращаться вместе с ними или самому. Ваша работа на этом кончается.

Фалько кивнул, коротко глянув на адмирала. Он ждал от шефа хоть слова, хоть жеста. Чего-нибудь для завершения разговора. Но адмирал хранил равнодушное молчание. И оно не могло не тревожить.

Открытая терраса кафе «Новелти» была залита солнцем. Сидя под одной из арок на площади, совсем рядом со зданием магистрата, где с балкона свисал государственный флаг, Лоренсо Фалько слушал адмирала. Был час аперитива, и потому они заказали вермут и оливки. За соседними столиками сверкали начищенные сапоги, роились защитные офицерские френчи, кожаные куртки поверх голубых рубашек, красные карлистские береты, легионерcкие пилотки с кисточками, фуражки. Чуть только покинув кабинет Поведы, Фалько хотел немедля вернуться в отель и переодеться, но адмирал не пустил. Я, сказал он, желаю выпить с тобой, покуда ты в форме. Тут, в Саламанке, сроду не видели флотских офицеров, так что пойдем-ка покажем наш флаг. Пусть видят, что и мы, моряки, вносим свою посильную лепту в священное дело освобождения Испании от марксистского варварства, от либерального масонства и от всякого такого зловредного прочего.

– Да какой я моряк…

– Мне решать, кто моряк, а кто нет. Кем скажу, тем и будешь.

И вот сейчас, понизив голос и посасывая то вермут, то пустую трубку, адмирал сообщал Фалько кое-какие дополнительные подробности предстоящего задания. В тюрьме Аликанте заместителем начальника служил некий субъект, который отправился навестить семью сюда, во франкистскую зону, и был схвачен. И посажен в тюрьму здесь, в Саламанке, за приверженность социалистическим идеям. Его, разумеется, ликвидируют, но сначала он может быть полезен – нарисует план своего исправительного заведения и опишет его внутреннее устройство.

– Зачем ему сотрудничать, если все равно расстреляют? – возразил Фалько.

– У него есть семья, не забывай. Можно будет надавить с этой стороны.

– И когда же я его увижу?

– Завтра, когда прибудет этот… фалангист. Пойдете вместе.

– А что известно про этого Фабиана Эстевеса?

– Начальство за него ручается головой. Молод. Сметлив, что называется. Не из тех, кто отсиживается в тылу и неизменно примыкает к победителям. Учился на юридическом, распространял фалангистские газетки да не где-нибудь, а в рабочих кварталах… Одной рукой распространял, другой – ствол в кармане держал. Партийный билет номер тридцать с чем-то, так что сам понимаешь… Участвовал в мятеже в Толедо, а когда подавили, отбивался в Алькасаре вместе с генералом Москардо, пока город не освободили. Ну и вот, вместо того, чтобы шляться, как все, по кафе и врать о своих подвигах, пошел добровольцем на фронт: под Гуадаррамой дрался, говорят, как лев.

– По описанию человек подходящий.

– Ну да. Работает не языком, а руками, но зато как надо. Остальное – твое дело.

Фалько замолчал на минуту. Он складывал мозаику, но кое-каких кусочков не хватало.

– А почему я? – спросил он наконец.

– Ничего лучшего у меня нет.

Мгновение они смотрели друг другу в глаза. Познакомились они, когда Фалько торговал оружием, адмирал же стоял перед выбором – ликвидировать его или взять на свою службу. Наконец, после ночи за водкой, сигарами и беседами в румынском порту Констанца – у причала стояло судно, куда Фалько собирался погрузить двадцать пулеметов «максим» советского производства, – адмирал решился и предложил работать на правительство тогда еще совсем юной Республики, а позднее, накануне событий 18 июля – против нее. Разумеется, придерживайся адмирал иных воззрений, он запросто убедил бы Фалько примкнуть к другому лагерю. Тот, услышав про готовящийся военный переворот, спросил только: «Мы за или против?»

– Я еще не успел тебя спросить, как прошла твоя встреча со Шрётером.

– Хорошо прошла.

– Что за темы были затронуты?

В косоватом двухцветном взоре читался искренний интерес. И предостережение, внятное Фалько.

– Говорили о задании, хотя и немного, – ответил он. – Подтвердил, что германский флот примет участие в этой… затее… Еще расспрашивал о моей юности, когда я делал дела с белыми русскими, и всякое такое. Судя по всему, он в те годы тоже плавал по Черному морю на одном из кораблей международных сил.

– Какое совпадение.

– Не более того.

В глазу адмирала блеснула искорка насмешливого интереса:

– Это когда тебя ранили при отступлении к Севастополю и ты, как последний болван, чуть было не попался красным в лапы?

– Люди любят болтать… – Улыбка Фалько была так невинна, что убедила бы даже налогового инспектора. – И чего только не наболтают.

Губы адмирала, сжимавшие мундштук трубки, дрогнули в улыбке.

– Это же самая темная часть твоей биографии. Немудрено, что кое-кому очень интересно.

– Да ничего интересного… После отчисления из академии родители отправили меня подальше, к родственникам, в надежде, что я возьмусь за ум. Я и взялся, но не за ум, а за дела… Ну, вы все это знаете – слишком даже хорошо.

– Знать-то я знаю, но иногда, глядя, как ты ловко притворяешься этаким пай-мальчиком, – забываю. Ты даже мне умудряешься впарить, как у нас говорят, вместо вороной кобылы крашеную ослицу.

– Обидные ваши слова, господин адмирал, – улыбнулся Фалько.

– Будешь дерзить – пеняй на себя. В цепи закую, в узилище брошу.

– Да? А кому же тогда плясать с самой уродливой?

– Молчать, я сказал.

– Есть молчать, господин адмирал!

Правый глаз адмирала продолжал мерцать каким-то непривычным огоньком. Фалько подался вперед:

– Вы мне чего-то пока не сказали, а? Такое, что мне положено знать?

Адмирал примолк ненадолго. Потом покачал головой и сразу же понизил голос:

– Каудильо лично в этом заинтересован… Вчера я виделся в штабе с ним и с его братом Николасом, и он сказал мне открытым текстом. Хочет, чтобы знатный пленник был доставлен сюда. Любой ценой. Судя по всему, на Франко сильно давит Муссолини, который очень симпатизирует «Фаланге».

– Что же, это очень благородно со стороны каудильо, – с насмешкой произнес Фалько. – Если учесть, что в конце концов ему придется отдать власть.