Андрей Орлов - Неистовая волна Страница 8

— Будем работать, мать ее… — ругался как опытный сапожник напарник Олега лейтенант Солохин. — Только труд сделает нас больными и горбатыми…

Особое задание — экипажу Соболевского. Топит речку Кабангу в километре от слияния с Бержанкой. Поля подсолнечника в тех краях уже ушли под воду. Вода надвигается на южный автомобильный мост через Аргадум, наблюдается перелив через дорогу. Срочно направляться к виадуку на трассе А-146, связующей Геленджик с Новороссийском, перекрыть проезжую часть. Чтобы ни один самоубийца не проскочил! К месту несения службы направляться правым берегом — через мост на Свердлова, левым уже не проехать, все затоплено. Стоять на трассе, пока не будет приказа покинуть пост!

— А зачем, товарищ капитан? — мрачно осведомился Соболевский. — Кто-то в этот потоп еще пытается проскочить?

— Ты даже не представляешь, лейтенант, как их много, — ядовито процедил комвзвода. — Люди не в курсе, мечутся, как муравьи. Это федеральная трасса, по ней всегда норовят прошмыгнуть. Дело в том, что правый берег Кабанги — обширная низина, вода заливает поля, идет на север, отрезая Таманск с востока. Все, что справа от федеральной трассы, уже море. Там не проедет даже джип с метровым клиренсом. Уяснил задачу? На запад пропускать, на восток — ни души. Следить, чтобы машины не плыли, чтобы паники не было. Дуйте с Солохиным, и чтобы через двадцать минут были там. Доклад — каждые полчаса.

«Брутальный» «уазик» с символикой ДПС на капоте был машинкой битой, но служил исправно и подводил редко. Гриша Солохин заразительно зевал, едва не выворачивая челюсть. Ушастый, чубатый, остроносый, недовольный всем на свете, он гонял мотор на холостых оборотах и сообщил «отличную» новость: бензина в баке практически хрен.

— Так какого ты его гоняешь без нужды? — проворчал Олег, загружаясь в салон. — Ладно, поехали, напарник, телепорт сегодня закрыт. На Тургенева должна быть круглосуточная заправка.

Машина медленно съезжала с горки по Свердлова, направляясь к северному автомобильному мосту. Нервы натянулись, звенели. Солохин чертыхался сквозь зубы — на этой дороге куча ям, и ни одной не видно под водой. Хорошо, что он знает дорогу как свои обкусанные ногти, иначе точно бы разбили подвеску! Дождь падал плотно, фары вырывали из мрака лишь клочок пространства. В эту местность половодье еще не добралось, но стихия порезвилась: по воде плавали ветки, тополиный молодняк, у обочины застыл защемленный плакат, сорванный с витрины: «Итальянская мебель. Дешевле, чем в Италии!» Тротуары и проезжую часть завалило мусором. Всплыла собака с оскаленной пастью, и Олега чуть не стошнило. «Где «Скорая», мать ее?!» — взывали за автобусной остановкой. — «Человеку ноги перебило, где эта долбаная «Скорая»?!»

— Размечтались, ага… — бормотал Солохин, напряженно вглядываясь в окно. — Чем позже приедут, тем точнее диагноз, гы-гы…

Олег поморщился — тактом и любовью к ближнему Гриша Солохин не отличался.

— Да какого он еле тащится? — рычал напарник, тыкаясь бампером в ползущие «Жигули». Их как-то странно клонило на бок. — Мужик, быстрее давай! Слушай, Олежка, — повернулся он к напарнику и грубо гоготнул, — а ты уверен, что мы отражаемся у него в зеркале заднего вида?

Терпение лопнуло, он включил сирену. Отчаянный рев разорвал пространство. «Жигули» припадочно дернулись. Раздался скрежет, водитель пытался взгромоздиться на бордюр.

— Не травмируй человеку психику, — вздохнул Олег.

— Да все нормально, — отмахнулся Солохин. — Применение насилия, не опасного для жизни и здоровья, ептыть его…

Он промчался мимо «Жигулей», обдав их волной. Через минуту машина ДПС уже гремела по мосту в гордом одиночестве. Север Таманска был приподнят относительно южной части. Разрушительный паводок сюда еще не добрался. Мост стоял.

— А ну останови, — распорядился Олег. Солохин поворчал для порядка, но сдал машину к пешеходной дорожке. Соболевский выбрался в шторм, кутаясь в дождевик, забрался к ограждению. Он вцепился в него обеими руками, напряженно вглядывался во тьму. Дождь стучал по капюшону, ветер работал на отрыв. В светлое время суток он увидел бы весь Таманск до южного моста, а сейчас его окутывала густая темень. Во всем городе не горело ни одной лампочки, лишь кое-где мелькали зажженные фары. Смутно вычерчивались крыши домов, контуры деревьев. Визуально понять, что происходит на юге, было невозможно. Конечная точка пути — южный автомобильный мост, стоящий за пределами городской черты, — не различался даже условно. По прямой километров шесть, и что там сейчас — только богу видно. Он отстегнул от пояса фонарик, перегнулся через перила, рискуя свалиться в воду от порыва ветра, осветил пространство под мостом. Мутная масса со злобным гулом неслась на север. Кружились в водовороте ветви, сучья, деревья и целые выдранные кустарники. Мелькал какой-то мусор — фрагменты заборов, фанерные щиты. Он отшатнулся — такое ощущение, что прямо на него несется смятый в лепешку автомобиль с болтающимся номерным знаком! Треснулся об колонну, вздрогнул настил. Мусор скапливался под колоннами — несколько бревен прилипли к бетону, к ним цеплялись стволы и мелкие сучья, продукты человеческого труда. Застряла между защемленными бревнами раздавленная машина. А потоки воды переливались через препятствия, уносились дальше. Уровень воды под мостом заметно прибыл. В обычном состоянии от настила до воды метров десять, а теперь (если чисто на глазок) — порядка восьми. Что же творится на юге, где местность катастрофически идет на понижение?

— Ну и как оно? — опасливо осведомился Солохин, когда напарник вернулся в машину.

— Да как-то не «Газпром», — откровенно признался Соболевский. — Ладно, поехали на правый берег. Здесь пока еще нормально.

Правобережную часть формировал преимущественно частный сектор. Вода в этой местности, на улице Кубовой, стояла по щиколотку, но чем дальше продвигался в глубь района патрульный экипаж, тем выше она поднималась. Бегали люди, перетаскивали вещи. Кто-то злобно матерился вслед гаишникам — появились, мол, не запылились. «Сворачивай на Тургенева», — приказал Олег, и Солохин втиснул машину в узкий просвет, включил пониженную передачу, взбираясь на косогор. И словно в другой мир попали! На улице Тургенева, застроенной добротными домами, не было никакого половодья. Здесь недавно положили асфальт, сделали нормальную ливневку. Вода хлестала по проезжей части, но сложностей с проездом не было. «Гуляем!» — возликовал Солохин и пустил машину бодрой рысью. Вскоре он въезжал на забетонированную заправку, оснащенную монументальным навесом. Заправка работала! Видимо, у местных коммерсантов имелся генератор. Солохин сгреб талоны, умчался к оператору. Быстро вернулся, погрузил пистолет в заправочный бак. Колонка выдавала горючее неохотно, скупыми дозами. Солохин поплясал и забрался в салон — уж лучше сидя, чем вприсядку. По дороге в северном направлении проследовал кортеж из пары дорогих внедорожников. Не все еще местные небожители успели покинуть город. Олег неприязненно проводил их глазами.

— Бегут, народные служки… Ты только глянь, на какие тачки себе наворовали…

— Увозят честно наворованное, — хохотнул Солохин. — А что ты хочешь, на Кубани испокон веков существуют добрые традиции воровства и взяточничества. Нам с тобой до такого еще расти… Жалко, — вздохнул он с деланой печалью. — Жизнь проходит, а мы еще не замешаны ни в одном коррупционном скандале… Смотри, какая клубничка… — вдруг насторожился напарник, высунулся из окна и молодецки свистнул. От запертого магазинчика, расположенного под навесом, отделились две нескладные фигуры и засеменили к патрульной машине.

— Ночные бабочки, — объяснил Солохин. — Древнейшие профессионалки. Гулька и Дуська. Всегда при деле — забот полон рот, гы-гы… Надо же, такое творится, а бабенки на посту, никакая буза их не берет.

— Скорее, древние, а не древнейшие, — проворчал Соболевский, когда местные путаны возникли в свете фар. — Ничего себе бабочки — покемоны какие-то…

— Ну не красавицы с подиума, да, — хихикнул Солохин. — Но бабенки веселые, сговорчивые, а главное, отзывчивые.

Он опустил стекло, и в салон всунулись две некрасивые физиономии — предельно заштукатуренные, с центнером тонального крема на двоих.

— Работаем, мальчики? — развязно поинтересовалась одна.

— Нет, Дуся, отдыхаем, — в том же духе отозвался Солохин. — Посмотри, какая лепота вокруг. Сейчас на море поедем.

— Может, отдохнете, парни? — неуверенно предложила вторая, поедая глазами мрачнеющего Олега. Смотреть на нее не хотелось — тушь потекла, размазалась по щекам, а подруга тактично помалкивала, наивно полагая, что выглядит на фоне этого чудовища очень даже привлекательно. — А что, давайте? — настаивала путана. — Три минуты работы, шестьсот на двоих — сегодня скидки просто офигенные. Вы же на подвиг собрались, ребята, нет? Нужно расслабиться перед подвигом.