Реймонд Хаури - Убежище Страница 8

Знак уроборос!

Один из самых древних мистических символов на земле! Его происхождение прослеживалось на протяжении тысячелетий, начиная с нефритовых фигурок существа с головой свиньи и с длинным туловищем, свернувшегося в кольцо наподобие змеи, у китайцев эпохи Хуншань и Древнего Египта, откуда он перекочевал в культуру финикийцев и греков, которые и дали ему это название «уроборос», что значит «пожирающий хвост». Позднее этот образ встречается в норвежской мифологии, в индусской традиции и в символах ацтеков, не говоря уже о культурах многих других народов. Изображение пожирающей себя змеи являлось мощным архетипом, имевшим самое разное значение — для одних народов он являлся положительным символом, для других — обозначением зла.

Дальнейшее исследование камер принесло еще более любопытные открытия. Обнаруженные в одной из предыдущих камер предметы, поначалу принятые за кухонную утварь, оказались куда более необычными — они представляли собой примитивное лабораторное оборудование. Тщательное изучение осколков стекла помогло установить, что это остатки разбитых колб и мензурок. Кроме того, были найдены затычки из пробки и трубки, а также еще несколько банок и мешочки для сбора крови, сшитые из шкур животных.

Камеры притягивали Эвелин своей таинственной атмосферой. У нее возникло ощущение, будто она наткнулась на убежище неизвестной подпольной группы, какой-то тайной организации, члены которой предпочитали встречаться подальше от посторонних взглядов, под бдительным оком зловещего пожирателя своего хвоста. Несколько следующих недель она посвятила более тщательному исследованию подземных камер и была вознаграждена еще одной ценной находкой; в углу одного из помещений она отрыла большой глиняный кувшин с затянутым кожей горлышком. На боку кувшина виднелось выдавленное изображение уроборос, в точности повторяющее вырезанное на стене одной из камер. Внутри его оказались рукописи на бумаге — материале, в этом регионе пришедшем на смену пергаменту и велени уже в VIII веке, то есть задолго до того, как его узнала Европа. Листы бумаги, великолепно орнаментированные загадочными геометрическими узорами, рисунками с изображениями явлений природы и красочными, хотя и очень необычными эскизами человеческого тела, были исписаны текстом.

Перебирая хранящиеся в папке различные изображения уроборос — гравюры на дереве и на камне, другие отпечатки, — Эвелин наткнулась на пачку старых выцветших фотографий. Отодвинув папку, она стала их просматривать. Здесь были несколько снимков подземных камер, а также фотографии, где она была снята со своими рабочими, среди которых находился и Фарух. «Как он изменился! Как все мы изменились!» Она взяла очередной снимок и вздрогнула. Фотограф запечатлел ее молодой и энергичной тридцатилетней женщиной с живым, выразительным взглядом рядом с мужчиной примерно ее возраста. Они стояли плечом к плечу на фоне заброшенных раскопок — два искателя приключений из прошлого. Снимок был не очень четким — в то время она только училась проявлять фотографии, — и поблекшим, ведь с тех пор прошло почти тридцать лет. В тот день нещадно палило солнце, поэтому они были в темных очках и шляпах с широкими полями, но это не помешало Эвелин отчетливо представить черты его незабываемого лица, и сердце ее больно сжалось.

«Том!»

Она вглядывалась в снимок, и шумный город будто исчез, оставив после себя мертвую тишину. Облик Тома вызвал у нее горькую улыбку и самые противоречивые чувства.

Она так и не поняла, что же произошло много лет назад.

Том Вебстер появился в Эль-Хиллахе совершенно неожиданно через несколько недель после ее замечательной находки. Он представился археологом и историком из института Холдейн, исследовательского центра, связанного с Университетом Брауна, и объяснил, что находился в Иордании, когда один из его коллег упомянул о расспросах Эвелин относительно уроборос. До появления Интернета изучение истории Древних веков не обходилось без посещения библиотек и общения со специалистами. Он сказал, что примчался через всю страну, чтобы познакомиться с Эвелин и подробнее узнать о ее открытии.

Они провели вместе четыре недели.

С тех пор ни один другой мужчина не вызывал в ней столь сильных чувств.

Они вместе обследовали подземные помещения, изучат рукописи и иллюстрации из камеры, рылись в библиотеках, посещали музеи в Багдаде и других иракских городах, разыскивали ученых и историков, занимающихся изучением этого региона.

Каллиграфия рукописей давала основания уверенно отнести их к эре аббасидов, приблизительно около X века. Углеродный анализ одной из кожаных завязок подтвердил их оценку. Изящно написанные и богато иллюстрированные тексты касались самых разных областей знания: философии, логики, математики, химии, астрологии, астрономии, а также музыки и религии. Но ничто не указываю на автора этих текстов, и в текстах не обнаружилось ни единого намека на смысл символа «пожирающего свой хвост».

Эвелин и Вебстер работали с одинаковой страстью, и однажды у них появился проблеск надежды, когда они наткнулись на сведения о тайной подпольной группе того же века, носившей название «Братья непорочности». Сведения оказались довольно скудными, наверняка было известно лишь о принадлежности братьев к философскому учению неоплатонического направления, что они тайно собирались каждые двенадцать дней и оставили после себя замечательные трактаты по науке, религии и эзотерике, составленные на основании учений разных народов, которые по праву считались одной из первых энциклопедий в истории человечества.

Хотя некоторые аспекты рукописей, обнаруженных в подземной камере, совпадали с характеристиками трактатов братьев как по стилю, так и по содержанию, ни в одной из этих рукописей не было указаний на вероисповедание их авторов. Несмотря на явное исламское происхождение, трактаты «Братьев непорочности» включали в себя постулаты из Евангелий и Торы. Братья считались независимыми вольнодумцами, которые не исповедовали какую-либо конкретную веру, предпочитая искать истину во всех религиях и полагая научные знания истинным источником воспитания души. Они стремились к объединению людей, к устранению их различия по вероисповеданию, мечтали создать доступное для всех единое духовное святилище.

Эвелин и Вебстер размышляли, не являлась ли их тайная группа ответвлением «Братьев непорочности», но не нашли никаких доказательств в пользу или против данного предположения. Хотя один момент в их версии подавал надежду: считалось, что братья жили в Басре и в Багдаде, а Эль-Хиллах находился как раз между этими городами.

Все это время Эвелин не переставала поражаться неослабевающему интересу Вебстера, его неуемной энергии и страсти, с которыми он пытался разгадать эту маленькую загадку. Кроме того, ее удивляло, что археолог, о котором она никогда не слышала, располагает столь обширными знаниями об уроборос и об истории Ближнего Востока.

Она пребывала в уверенности, что он любит ее так же сильно, как она его. Тем более болезненным для нее оказался его внезапный отъезд, особенно принимая во внимание то, в каком положении он ее оставил. И ту ложь, с которой ей пришлось жить с тех пор.

С глубокой печалью она вспомнила горький момент их расставания. Но за прошедшие годы она сумела привыкнуть к вынужденному одиночеству, поэтому вскоре заставила себя вернуться к проблемам, поставленным перед ней сегодняшним днем.

С противоположной стены кабинета на нее смотрели несколько украшенных рисунками страниц рукописи из подземной камеры, оправленных в рамки, неотразимые по своей красоте и таинственности. Она с трудом оторвала от них взгляд, достала принесенные Фарухом снимки и выбрала из них тот, где была снята старинная книга с изображением уроборос. И невольно поежилась, вспомнив страшный рассказ своего бывшего коллеги.

Из-за этой книги умер человек, которого она знала.

Где же нашел ее друг Фаруха? И о чем в ней говорится? Совместные поиски с Томом не дали никаких результатов. Почему эта древняя рукопись вызывает такое пристальное внимание?

Она вспомнила последний вопрос Фаруха: «Кто еще хочет завладеть этой книгой?»

У Эвелин было столько дел, что сейчас ей меньше всего хотелось заниматься давней историей. Но она не могла отказать Фаруху, не могла обмануть его надежды. Ведь он на нее рассчитывает, нуждается в ее помощи! Он так напуган! Чем отчетливее она вспоминала его искаженное ужасом лицо, тем больше ее пугала предстоящая встреча с Фарухом.

Она решила, что обязана сообщить обо всем Тому. Разумеется, если сможет с ним связаться. После его внезапного отъезда из Ирака они не поддерживали связь между собой. Эвелин даже не сообщила ему о своей беременности.

Отложив фотографию, она достала большого размера дневник в кожаном переплете, давно уже повсюду сопровождавший ее и распухший от бумаг, карточек и заметок, скопившихся за все эти годы. Она стала рыться в его кармашках и отделениях, пока не отыскала старую визитную карточку. На ней было выдавлено его имя, Том Вебстер, а также название и логотип института. Она не хотела пользоваться ею, и со временем карточка оказалась засунутой в самый дальний уголок дневника и ее памяти.