D.O.A. - Почтенное общество Страница 8

— Слушаю!

Проходит несколько секунд, потом в течение примерно двух минут Парис обменивается со звонившим обрывками фраз, после чего телефон возвращается на свое место в карман, откуда и был извлечен.

Фишар только что пришел в контору.

— В воскресенье утром? Его тоже жена достала?

Парис иронично скривился:

— У него информация. На Субиза.

— Уже?

— Там, в Бово,[3] работают как заведенные. Примерное проворство.

— Ты просто воплощение пессимизма. И что говорят шпионы?

— Субиз на хорошем счету и всякое такое вплоть до его прикомандирования к службе безопасности Комиссариата по атомной энергетике. Работал он там три года. В министерстве нет никаких его личных вещей и, соответственно, ноутбука, после его ухода даже следа не осталось. Так они, по крайней мере, утверждают.

— Это все?

— Нет, было приведено множество имен возможных недоброжелателей. Большинство связано с последним местом прикомандирования.

— Теперь все?

Парис кивает.

— Да, не разживешься.

— Странновато для человека, прослужившего в конторе двадцать лет, из которых двенадцать в Центральном разведывательном управлении.

— Что ты об этом думаешь?

— Что пока мы предоставим Тома нарыть все, что он сможет, про официальных недоброжелателей. Я перезвоню ему, когда мы выйдем из кафе. — Пауза. — А на самом деле, как ты думаешь, с чего бы это вдруг тебя вот так внезапно приняли в воскресенье утром?

— Чтобы простой офицер службы безопасности был принят главой Комиссариата по атомной энергетике? — Перейра пожимает плечами. — Меня теперь ничего не удивляет. Я тебе уже говорил, я не такой, как ты, я не…

— Пессимист, знаю. — Морщины на лице Париса впервые за утро разгладились. — Давай зайдем к Кардона. Ну, хоть что-то сделаем. Фишар, судя по всему, не оценил наших утренних действий. Ему бы хотелось постоянно быть в курсе. Значит, на встречу с атомным королем, но без фанатизма.

— Ты же меня знаешь. Я всегда с почтением относился к хозяевам.

Парис снова улыбается. Расплачивается за три кофе и спешит за Перейрой на улицу Леблан.

Перейдя ее, они оказываются у входа в официальную штаб-квартиру комиссариата.

Охранник открывает перед ними тяжелую дверь, запертую на двойной оборот ключа:

— Входите, господа, вас ждут. — Голос отдается эхом в пустынном вестибюле. Охранник проверяет удостоверения личности, затем провожает полицейских к лифту.

Седьмой этаж. Длинный коридор, ни единого звука. Они проходят через первое помещение — три пустующих рабочих места, вероятно, здесь сидят штабные патрона — и останавливаются перед второй дверью. На этот раз охранник стучит и застывает в ожидании ответа.

Через дверь до них доносится строгий голос:

— Пусть войдут…

Полицейские оказываются в огромном, скорее, пустом помещении. Холодно. Их ожидает пятидесятилетний мужчина аскетической внешности. Худой, суровый, он под стать своему королевству.

Он один. Спокойный, уверенный в себе.

«Монах-воин, — проносится у Перейры в голове, — ретивый слуга республики».

Медаль офицера Почетного легиона для гражданских лиц, два диплома почетного доктора наук престижных университетов на имя Жоэля Кардона, «Ежегодник выпускников Политехнической школы» этого года, три фотографии: на одной — группа студентов. Политехники? Его выпуск? И на двух других — хозяин кабинета в компании серых кардиналов от политики. Эти детали только подтверждают первые впечатления Перейры. Парис протягивает руку хозяину и открывает военные действия:

— Петрюс Парис. Спасибо, что приняли нас столь быстро. Предполагаю, что майор Субиз был вашим близким сотрудником.

Лицо главы комиссариата остается столь же непроницаемо, только вокруг глаз собираются тонкие морщинки. Он поспешно прерывает физический контакт с Парисом и совершенно не обращает внимания на Перейру.

— Вы удивлены, что я здесь в воскресенье утром? — Кардона приглашает полицейских присесть к рабочему столу, напротив него. — Наши офицеры безопасности — это часть нашего штата, я бы даже сказал, наша семья, так что смерть одного из них — нечто из ряда вон выходящее. А смерть майора Субиза произошла при чрезвычайно трагических обстоятельствах. — Пауза. — Что вы можете мне сказать?

Полицейские переглядываются.

— Он был убит у себя дома, — начинает доклад Парис. — В ночь с пятницы на субботу, возможно около двадцати двух часов, и без идентифицированных свидетелей. Это единственное, что мы знаем определенно. Возможно, что, неожиданно вернувшись, он застал дома взломщиков. Но это лишь гипотеза. Мы продолжаем поиски как в его личной жизни, так и по службе. Были ли у него враги? Работал ли он над важными документами? Ваше сотрудничество было бы нам чрезвычайно полезно.

— Честно говоря, тут мне вам особенно нечего обещать. У майора Субиза были весьма разнообразные обязанности, которые зачастую прямо или косвенно касались секретов безопасности страны. Вы же понимаете, что в ядерной области эти секреты появляются практически сразу.

— Каковы же были эти обязанности?

— Напрямую я с ним не часто соприкасался. Но до вашего прихода я просмотрел его досье. Там выявляются два основных направления: личные расследования в рамках отбора персонала, ежегодные собеседования с некоторыми ключевыми фигурами нашей организации, контрольные посещения объектов, анализ внешних рисков — вот такого рода дела.

— То есть он мог привлекаться к принятию решений о найме или увольнении сотрудников? Или мог задеть кого-то из начальников?

— Возможно.

— В таком случае у него может быть множество потенциальных недоброжелателей! — Перейра впервые включается в разговор.

— Я про это ничего не знаю. Это не мое дело.

— Можем ли мы увидеть эти досье? — Перейра настойчив.

— Очень сомневаюсь. Однако мы не будем тянуть с внутренним расследованием, результаты которого мы вам, конечно, сообщим, как только они у нас будут.

Парис снова овладевает ситуацией:

— А второе направление?

— У нас есть некоторые сложности с определенными агрессивно настроенными группами экологов, выступающими против ядерных исследований, иногда они связаны с немецкими «Блэк блокс». Майор Субиз участвовал в их нейтрализации, насколько это было возможно. Все, естественно, в рамках закона.

— Он был замешан в недавних событиях?

— Да. И газеты, кстати, достаточно широко это освещали. Полгода назад в Маркуле весь наш главный штаб был блокирован в течение многих часов из-за запуска новой исследовательской программы. Человек десять экологов приковали себя цепями к входным дверям. Чтобы освободить проход, полиция была вынуждена резать цепи. Субиз занимался юридической стороной дела. И возможно, из-за этого однажды утром вся его машина оказалась измазана грязью. Ответственность за эту акцию взяла на себя небольшая группировка, действовавшая в Маркуле. Они утверждали, что это радиоактивная грязь, которую они набрали под Гаагой. Субиз подал жалобу, дело рассматривается.

— Вам известно название этой группировки и имена ее членов?

— Нет, это не мой уровень, я не вхожу в такие детали. Мы виделись с Субизом по этому поводу несколько раз, чтобы утвердить предложенную им стратегию. Мы пришли к заключению, что эти люди ввязались скорее в символическую и виртуальную борьбу, чем в прямые насильственные действия, и решили не придавать им широкой медийной огласки. Однако, возможно, мы ошиблись. Вы найдете все следы этого дела, опросив надлежащие инстанции.

— Борзекс… Вам что-то говорит это имя?

— Нет. Впервые слышу.

Ни один мускул не дрогнул на лице Кордона.

Парис спросил себя, искренен ли его собеседник или так блестяще играет?

— Это последняя подружка жертвы.

Кордона позволяет себе улыбнуться:

— Дорогой мой, с какой стати я должен знать эту даму? Меня не интересует личная жизнь моих подчиненных, да и с майором Субизом мы были едва знакомы.

— Субиз работал в этом здании? — продолжает Парис.

— Да.

— Можем ли мы взглянуть на его кабинет?

— Это обязательно?

— Даже необходимо. Не беспокойтесь, нам необходимо удостовериться, что ноутбука жертвы, который мы не обнаружили при осмотре квартиры, здесь нет.

— Конечно-конечно…

Парису показалось, что он уловил тень волнения, пробежавшую по лицу собеседника.

— Сомневаюсь, что мы найдем здесь что-нибудь интересное. Однако заверяю вас, что, если подобное произойдет, мы ничего не сделаем без вашего разрешения.

— Не сомневаюсь. — Кордона встает из-за стола, показывая, что беседа закончена. — Вас проводят. А я должен идти голосовать.

Полицейские прощаются с Кордона и следуют за охранником тремя этажами ниже. Он открывает им кабинет Субиза и застывает в проеме двери. Белый куб со строгой обстановкой и единственным окном, которое не открывается. В центре помещения, на рабочем столе, — новехонький компьютер.