Роберт Блох - Царство ночи Страница 8

Дороти смертельно устала от мужчин-очаровашек, потому что в каждом отчетливо видела маленького мальчика, от природы неспособного любить кого-либо, кроме себя. Мальчика, который, чтобы разогнать тоску, гоняется за кошками с мясницким тесаком.

Вот почему она осталась дома, включила телевизор и немного полюбовалась на то, как несколько профессиональных очаровашек мужского пола разыграли хитроумную шараду из жизни многоопытного частного детектива с тонкой душевной организацией. Чтобы окончательно убедить зрителей в своих дедуктивно-криминологических талантах, он разрушил все хитросплетения злодея ловким ударом в челюсть, а потом поверг его наземь приемом карате.

После двух не менее увлекательных передач, настало время ночного выпуска новостей. Здесь очаровашек не было, и Дороти убавила звук. Но телевизор не выключила. Приглушенный голос диктора помогал создать иллюзию чьего-то присутствия. В тридцать девять (ну, сорок четыре, какая разница?) никто не хочет оказаться в полном одиночестве, особенно ближе к полуночи.

Дороти перешла в спальню. Сняла с кровати покрывало. Вытащила из шкафа пижаму, повесила ее в ванной. С этого момента она починялась выработанным за многие годы рефлексам, заставлявшим раз за разом повторять ритуал отхода ко сну.

Пока она раздевалась, диктор что-то говорил о ситуации в Азии. Шум душа почти заглушил сообщение о демонстрации и последовавших беспорядках в Вашингтоне. Дороти откинула полотенце, надела пижаму и заглянула в гостиную. На экране страшно уродливые супруги среднего возраста старательно гримасничали, приглашая всех разделить с ними радость приобретения банки быстрорастворимого кофе.

Дороти не хотела пропустить прогноз погоды — надо решить, что надеть завтра. Она приоткрыла окно в ванной, чтобы хоть немного развеять влажную духоту, и поспешила к телевизору.

Комментатор зачитывал какое-то экстренное сообщение. Дороти прислушалась. «… сбежали из частной лечебницы в Топанга Каньон, где обнаружено четыре трупа».

Дороти ахнула, торопливо увеличила громкость.

«…жертвы нападения, которое, судя по всему, оказалось совершенно неожиданным, опознаны. Это доктор Леонард Грисвольд, пятьдесят один год, владелец и директор лечебницы, миссис Миртль Фрилинг, медсестра, и Герберт Томас, санитар…»

«Господи!»

Зазвонил телефон.

Она побежала в спальню, схватила трубку.

«Мисс Андерсон? Вас беспокоит лейтенант Баррингер, полицейское управление Лос-Анжелеса».

Телевизор мешал слушать. Лейтенант говорил, что они обнаружили трупы.

«Я знаю», — откликнулась Дороти. — «Только что передали в новостях».

Свежий воздух, успевший просочиться сквозь открытое окно в ванной, не мог достичь спальни, но Дороти вдруг обдало холодом. Все тело пронизала дрожь. От волнения она пропустила начало следующей фразы, и заставила себя прислушаться.

«…явно одна из пациенток, и мы надеемся, что вы поможете ее опознать. Пожилая женщина, на вид примерно шестьдесят пять лет, невысокая, довольно худая. Носит очки без оправы…»

«Миссис Полачек», — сказала ему Дороти. — «Фрэнсис Полачек. П-О-Л-А-Ч-Е-К… Нет, точно не знаю. Она вдова. По-моему, жила в Хантингтон Парк, вместе с сестрой».

«Сколько еще больных находилось в лечебнице?»

«Пятеро». — Никакого сквозняка, но дрожь не унимается. — «Бога ради, объясните, что там случилось…»

«Вы не могли бы нам назвать их имена?»

«Да, конечно». — Дороти сделала глубокий вдох. Теперь и вправду стало чуть прохладнее, словно от внезапного порыва ветра. Она удивленно повернула голову. Дверца массивного шкафа стремительно надвигалась на нее, словно кто-то хотел вылезти наружу.

Дороти не успела закричать.

Несколько секунд спустя о случившемся напоминали лишь четыре открытых объекта. Окно в ванной. Шкаф. Ящик кухонного столика, где лежали ножи. И яремная вена на шее Дороти.

По телевизору наконец начали передавать прогноз погоды. Комментатор сообщил ей, что завтра будет ясно, ожидается небольшое повышение температуры.

Глава 8

Утреннее солнце, щедро струившее свои лучи сквозь стекло окна, окутало лысую макушку доктора Висенте золотистым ореолом.

Карен, сидевшая напротив него, постоянно щурилась и беспомощно моргала. После бессонной ночи глаза слипались, и она прижалась затылком к спинке стула, спасаясь от невыносимо яркого света. Но уклониться от пронизывающего взгляда полицейского психиатра невозможно. Как и от ответа на обезоруживающе прямые вопросы.

«Почему ваш муж оказался в лечебнице?»

«Ну сколько можно». — Карен помотала головой. — «Вчера ночью я уже все объяснила вашему лейтенанту. Вы не хотите просмотреть его записи?»

«Мне дали отпечатанный экземпляр ваших показаний». Доктор бросил взгляд на несколько листов, лежащих перед ним на столе. — «Но вы очень поможете нам, если расскажете обо всем немного подробнее». Он улыбнулся. — «Например, вы упомянули нервное расстройство мужа. Согласитесь, звучит неопределенно. Не могли бы вы описать, как оно проявилось в его поведении?»

Карен отодвинулась влево, подальше от солнца. «Если честно, говорить особо не о чем. Он просто стал совсем спокойным и безразличным. Неестественно спокойным».

«Ушел в себя? Отрешился от всего?»

«Наверное… Целыми днями сидел без дела. Не читал или смотрел телевизор — просто сидел. Не выказывал никакого желания встретиться с друзьями, даже пообедать где-нибудь, или сходить в театр. А еще постоянно спал до полудня».

«Не жаловался на слабость?»

«Нет. Брюс вообще никогда не жаловался. И никогда не говорил о том, как себя чувствует».

«О чем же он тогда говорил?»

«Ну, сначала рассказывал, что разошлет свои резюме, постарается организовать встречу с теми, кто может помочь с работой. Перед армией он занимался программированием. Но мне кажется, на самом деле всерьез ничего делать не собирался».

«Вы не пытались поговорить с мужем?»

«Нет. Потому что понимала — с ним что-то не в порядке. Хоть он и не желал объяснить, в чем причина».

«Но вы наверняка как-то обсуждали с ним сложившееся положение, прежде чем решили поместить его в закрытую лечебницу?»

Карен заставила себя поднять голову. Встретилась взглядом с доктором. — «На самом деле, Брюс сам так решил. Он понимал, что нездоров, и нуждается в помощи».

«Ясно». — Доктор Висенте устроился поудобнее. — «Но как я понял, содержание в частной клинике Грисвольда стоит довольно дорого. Вы не могли не знать, что после обращения в управление по делам ветеранов, ему предоставили бы бесплатное лечение».

«Нет — он даже слышать не хотел о госпитале для ветеранов…»

«Почему?»

«Он говорил, что психоневрологические отделения ничем не отличаются от тюрьмы. Брюс не хотел, чтобы его держали в загоне, как скотину…»

Следующий вопрос доктор задал тихим вкрадчивым голосом.

«Ваш муж никогда не содержался в таком отделении военного госпиталя, миссис Раймонд?»

От обиды воспаленные глаза Карен заволокло слезами. «Не говорите так о Брюсе! Я же сказала, он сам решил, что надо лечиться, а в тот день доктор Грисвольд хотел его выписать! Он не псих — никогда не был психом!»

Уже позже, размышляя о том, как проходила беседа, Карен поняла, что лейтенант Баррингер все время наблюдал за ними из соседней комнаты. В тот момент, окинув взглядом его фигуру, неожиданно возникшую на пороге, она лишь отметила, что офицер явно устал и ему давно пора побриться.

«Я вам не помешал?» — произнес он.

Доктор молча покачал головой. Карен прижала к глазам носовой платок.

Баррингер подошел к столу. «Я только хотел сказать, что мы распространили обращение. Его станут передавать по радио и телевидению во всех программах новостей. Мы просим родственников исчезнувших пациентов лечебницы связаться с нами, сообщить имена пропавших и предоставить сведения о том, где они могут находиться».

Доктор Висенте вздохнул. «На вашем месте, я бы не очень рассчитывал на их помощь».

«Почему?»

«Боюсь, эти люди относятся к ситуации точно так же, как миссис Раймонд. Они наверняка боятся, что своей откровенностью могут подставить собственнного мужа, жену, дочь или сына. Не забывайте, что больных поместили в частное заведение именно для того, чтобы никто не узнал об их состоянии. То, что там произошло, только укрепит их решимость защитить своих близких от возможного обвинения в убийстве».

«Согласен, шансы невелики». — Баррингер искоса посмотрел на Карен. — «Потому-то и надеялся, что у миссис Раймонд хватит здравого смысла прислушаться к нашим доводам».

Карен быстро подняла голову. «Это у вас не хватает здравого смысла! То, что Брюс содержался в лечебнице, само по себе вовсе не означает, что он как-то замешан в убийствах. Зачем ему творить такое, а потом убегать, если его собирались выписать?»