Лоренсо Сильва - Нетерпеливый алхимик Страница 8

— Да, как сказать… нормальный, — нерешительно ответил Давила, и впервые в его плавной речи возникла заминка.

— Нормальный — это сколько?

— Метров четыреста или чуть больше.

— Включая участок?

— Нет, только дом.

— Ничего себе! — присвистнул я и переглянулся с Чаморро, разделявшей мое удивление.

— Не поймите меня превратно, — оправдывался Давила, осознав свою промашку. — Я живу в реальном мире и вижу, что такой дом не каждый себе позволит. Но для работников станции, особенно уровня Тринидада Солера, в нем нет ничего необычного, принимая во внимание невысокую стоимость земли. Поселок находится в ста сорока километрах от Мадрида и в шести от ядерного реактора, и, как вы сами догадываетесь, покупателей на такие участки негусто.

Мною овладело редкое, но совершенно недопустимое во время следствия чувство. Я, сам того не желая, начинал испытывать к Давиле глубокую симпатию. Мне чрезвычайно импонировали его искренняя, уравновешенная натура и независимые, хотя и крайне взвешенные суждения.

— Итак, Тринидад Солер жил по средствам, я вас правильно понял? — спросил я, желая расставить все точки над «i».

— Если присовокупить к новому дому еще и квартиру по прежнему местожительству в Гвадалахаре да «БМВ», о чем вы наверняка информированы, то правильно, — ответил Давила, чуть заметно улыбаясь.

— Ядерная энергия и впрямь недурственное изобретение, — не удержался я. — Раз тут такие заработки, то мне впору подать в отставку и наняться к вам швейцаром.

— Нашим благосостоянием мы обязаны умению профсоюзов выбивать надбавки за вредность, — робко поддержал мою шутку Собредо, — и газеты со своими страшилками насчет опасности атомных станций тоже сыграли не последнюю роль: что называется, с паршивой овцы хоть шерсти клок Однако не надо перегибать палку — миллионером у нас не станешь.

— Сержант, — опять вмешался юрист. — Я хотел бы уточнить: к чему все эти разговоры? До сих пор я считал беднягу Тринидада Солера жертвой, а вы рады бы упечь его в тюрьму даже мертвым.

— Сеньор Санс… — отомстил я за поругание моей фамилии.

— Саенс-Сомонтес.

— Вот-вот, Саенс. Мы приехали сюда за фактами. Если нам потребуется ваш совет по ведению расследования, мы непременно к вам обратимся.

— Я лишь хотел напомнить, кому вы служите, — ответил юрист, раздув щеки от спеси.

— Будьте спокойны, я этого не забываю, сеньор адвокат, — сказал я, разозлившись не на шутку. — И не собираюсь злоупотреблять вашим временем. Поэтому вернемся к сути дела. Мне не до конца ясно, чем конкретно занимался покойный.

— Противолучевой защитой, — выпалила Чаморро.

Собредо вновь кивнул Давиле, и тот пояснил.

— Не вдаваясь в сложные технические вопросы, Солер следил за тем, чтобы персонал, работающий в зоне повышенной радиации и с радиоактивными отходами, не получал чрезмерной дозы облучения. Для предотвращения подобных инцидентов существует ряд контролирующих устройств, и в обязанности Тринидада Солера входило обеспечение их бесперебойного функционирования.

— Его должность требует высокой квалификации и сопряжена с серьезной ответственностью, не так ли?

— Как и любая другая у нас на станции, — констатировал Давила без малейшего пафоса. — Мы заставляем вертеться сложную машину.

— Я начинаю понимать. Надо думать, она доставляет вам немало беспокойства.

— Разумеется. К счастью, пока обходилось без серьезных неприятностей.

— А у сегодняшних газет иное мнение.

— Вот вы и прокололись, сержант! — Юрист издал торжествующий крик и подпрыгнул на месте. — Недаром я говорил, что вы попали под влияние прессы.

— Я только на нее ссылаюсь.

— На станции имели место проблемы, типичные при эксплуатации установки подобного масштаба, — пояснил Собредо. — Все они своевременно и в должной форме доведены до сведения компетентных лиц и решены в соответствии с действующим законодательством. Информация занесена в журнал регистрации и неоднократно проверялась инспектирующими органами. Как видите, нам скрывать нечего.

— Ясно. А эти проблемы случайно не отразились на хозяйстве сеньора Солера?

— Нет, — отрезал Давила. — За все историю существования атомной станции никто не получал радиоактивных доз, превышающих установленные нормы.

Дальше продолжать разговор не имело смысла: новые вопросы лишь затягивали наш визит. Мы поднялись, и наши собеседники проводили нас до ворот. Там мы с Чаморро немного задержались, окидывая прощальным взглядом грозного монстра.

— Если у вас появилось желание осмотреть станцию изнутри, то это можно устроить, — предложил Собредо.

— Не такая уж она и страшная, — заверил нас юрист.

— Спасибо, как-нибудь в другой раз, — отклонил я приглашение. — Сегодня у нас много работы. Хотя трудно уйти, не задав еще одного вопроса. Позвольте полюбопытствовать, что за дым идет из больших труб?

— Это не трубы, а башни, — ответил Давила и опустил глаза, словно стыдясь своего педантизма. — В них охлаждается вода открытого цикла; она поглощает тепло закрытого цикла, в который через третий цикл поступает тепловая энергия, выделяющаяся в ядерном реакторе. Система кажется громоздкой, зато исключает утечку радиации.

Хотя мы ничего не поняли, объяснения Давилы успокаивали и настраивали на миролюбивый лад. У штурвала стоял испытанный кормчий, и казалось немыслимым, чтобы его команда не приняла необходимых мер для предотвращения кораблекрушения. В нем подкупали простота и лаконичность, умение четко выражать мысли, и даже его сдержанная, но очевидная привязанность к тому страшному порождению человеческого гения, которым он управлял, внушали безграничное доверие.

— Так, значит, дым… — протянул я.

— Пар, — сказал он и весело рассмеялся. — Всего лишь водяной пар.

Глава 4

Хоть кто-то на его стороне

Наблюдая, как в зеркале заднего обзора стремительно уменьшается силуэт атомной станции, я спросил Чаморро:

— Твои соображения?

Моя помощница помедлила несколько секунд, обдумывая ответ.

— Думаю, мы не продвинулись ни на шаг, — наконец проговорила она.

— Почему?

— Их послушать, так там тишь, да гладь, да божья благодать. Им бальзам на душу, а нам — очередной «висяк».

— А вдруг у них и в самом деле все в порядке? — засомневался я.

— Ты уверен?

— Давай рассуждать логически, — предложил я. — Собредо платят за то, чтобы, обхаживая посетителей, он делал хорошую мину при плохой игре, поэтому его слова не стоит воспринимать всерьез. Меня больше интересует начальник эксплуатационного отдела: судя по поведению и манере одеваться, в его задачи не входит создание благоприятного имиджа. Он представляется мне вполне надежным, а если на кнопки нажимают такие люди, нет основания накручивать себя страхами, будто атомная «кастрюля» попала в руки авантюристов. Пока я могу вменить им в вину лишь легкомысленный подход к выбору юриста, представляющего интересы компании. Где они умудрились откопать такого идиота?! Возьмись он за дело Марии Горетти,[12] суд не только оправдал бы убийцу, но еще и обвинил девушку в сексуальных домогательствах.

— Какое же ты все-таки животное! — пристыдила меня Чаморро, обнаруживая неплохую осведомленность в истории религии. Сегодня знание жития святых — не в чести́ среди ее сверстников.

— Ладно. Уже и пошутить нельзя, — покаялся я. — В любом случае, наша неприязнь к юристу еще не дает нам права подозревать всех сотрудников. Вероятно, он из блатных или чей-нибудь сынок.

— Выходит, персонал не имеет никакого отношения к убийству?

— Выходит так, по крайней мере, до тех пор, пока у меня не появятся новые факты, — настаивал я. — Сомнительно, чтобы кто-нибудь из атомщиков способен спланировать и организовать подобное преступление, — слишком безрассудным оно выглядит. Хотя кое-кому неймется внушить журналистам именно такую идею. Разумеется, атомная станция — это тебе не москательная лавка. Ну и что? На ней работают обычные люди, только платят им лучше, — вот и вся недолга. Тут я готов согласиться с Марченой: им гораздо выгоднее разъезжать на «БМВ» и греть задницу на Карибах, чем замышлять убийство.

— Тогда пустим эту гипотезу побоку? — не отставала Чаморро.

— Э, нет! В нашем деле нельзя пренебрегать никакими версиями. Думаю, нам не помешало бы досконально изучить хронику сбоев за последние годы. Как насчет второй половины дня, не возражаешь?

Сказано — сделано. Вернувшись в Мадрид, мы на несколько часов засели в отделе периодики. Каждый случай, в той или иной степени касавшийся объекта нашего внимания, подробно обсуждался в прессе, так что мы собрали обильный урожай. Сначала газеты подавали саму новость, затем свои к ней комментарии, а напоследок отчеты высших чинов Управления по ядерной безопасности перед парламентом. Ну и, конечно, не обошлось без «зеленых»: манифестации, пикеты и другие акции протеста. Насколько удалось выяснить, проблемы, как и заверял Собредо, носили незначительный характер: мелкие поломки электрооборудования, небольшие просчеты при выполнении дизайнерских работ, нарушение регламента и сбои при работе ручного управления. Однако в выступлениях перед членами парламента чиновники с маниакальным упорством старались преуменьшить их серьезность и надоедливо бубнили свое: на станции не существует ни малейшего риска как для персонала, так и для населения в целом, причем последнее находится в более выгодном положении в силу своей удаленности от источника радиации.