Майкл Маршалл - Измененный Страница 8

Я мог бы до бесконечности цитировать эти надерганные из разных источников мантры, способствующие самосовершенствованию, но, к счастью, подошла официантка со счетом, хотя и не та, что нас обслуживала. Это, кстати, оказалась та же самая девушка, которая занималась нашим со Стеф столиком вчера вечером. Она явно заметила мое удивление.

— Передача смены, — пояснила она. — Или же Дебби попросту взорвалась. Никогда не знаешь наверняка. Здрасьте, — прибавила она, запоздало узнавая меня. — Уже вернулись? Надо выдать вам карту постоянного клиента.

— А такие бывают?

— На самом деле нет. Но, наверное, можно сделать нечто похожее. Например, прямо из салфетки с нашим логотипом.

— И какие льготы будут мне полагаться?

— Ну, точно не знаю, — призналась она. — Но сама карта будет внушать всем уважение.

Я протянул ей кредитку «Американ экспресс». Она скрылась в дверях ресторана.

— Вы часто сюда заходите, Билл? — поинтересовалась Хейзел, чуть приподняв бровь.

— Был вчера вечером, — пояснил я. — Мы со Стефани отлично попировали на балконе. А эта девушка нас обслуживала.

— Наверное, дела у вас идут просто прекрасно, если вы постоянно захаживаете в такое место.

— Вряд ли это можно назвать «постоянно». Вчера у нас была годовщина.

Она кивнула, и ее взгляд затуманился. Фил Уилкинс умер шесть лет назад, но не надо быть гением, чтобы понять: жена до сих пор по нему тоскует. Я пару раз встречался с Филом вскоре после нашего переезда во Флориду, и, несмотря на последнюю стадию рака, было очевидно, что у этого человека замечательный характер. Хейзел держалась по-прежнему бодро, однако чувствовалось, что она утратила смысл жизни. Она держалась ровно потому, что так полагается, а не потому, что не хотела расстраивать окружающих или ее волновало, что подумают о ней оставшиеся в живых. Как будто муж велел ей сидеть здесь и ждать, пока тот подгонит машину, но так и не вернулся, чтобы ее забрать.

Руки Хейзел лежали на круглом металлическом столике, как будто их положил кто-то другой. Я осторожно накрыл ее пальцы ладонью и сказал, как будто меня только что осенило:

— Послушайте. Может быть, вы хотите, чтобы я переговорил с Тони?

— А вы можете? — Ее взгляд прояснился, она вернулась в настоящий момент. — Только чтобы он не знал, что это исходит от меня. Я всего лишь хочу продать две квартиры. Третью оставлю, буду в ней доживать, а уж наследники потом пусть делают что хотят. «Океанские волны» — часть моей жизни, и я не хочу ее лишиться. Я только хочу получить право на небольшие переделки, понимаете? Я люблю это место, потому что до сих пор вижу здесь Фила. Но я подумала, может быть… Мне не стоит видеть его так часто. — Она отвернулась. — Иногда, пока я пытаюсь заснуть, кажется, что он стоит у постели, глядя на меня сверху вниз. Это в некотором смысле замечательно, однако если он все равно не может лечь рядом, то, наверное, мне лучше обходиться без него. Вы понимаете, о чем я?

— Понимаю, — заверил я, ощущая себя крайне неловко, и откинулся на спинку стула, убрав заодно и руку.

Официантка вернулась с моей кредиткой. Она будто почувствовала, что Хейзел переживает особенный момент, и отдала карточку украдкой, не произнеся ни слова.

— Я сделаю все, что в моих силах, — заверил я.

Хейзел улыбнулась.

— Вы славный молодой человек, Билл, — сказала она.

Подъезжая к конторе, я сумел избавиться от впечатления, оставленного встречей. Самой разумной тактикой мне представлялось посеять настоящий раздор между владельцами «Океанских волн». Я не ожидал, что недовольство Хейзел Уилкинс декором настолько глубоко личное, но тем лучше. Деловые соображения приходят и уходят, как прилив и отлив. А личные переживания постоянно с тобой. Если кто-то, кто знаком с Томпсонами всю свою жизнь, готов поверить, что я могу быть посредником, все идет отлично. На самом деле меня не слишком волнует, получит ли Хейзел то, что хочет.

Когда я вошел, Каррен на месте не было. Джанин стояла, склонившись над столом Каррен, и что-то разрезала ножницами. Вот лично я, если бы родился и вырос во Флориде, сделал бы все, чтобы не разжиреть с возрастом. При такой жаре и влажности это подсказывает инстинкт самосохранения. Однако Джанин придерживалась иных убеждений, и, когда влезала в ярко-голубые джинсы стрейч, ее зад являл собой объект, который мы с Каррен дружно считали совершенно не супервеликолепным и не безупречным.

— Привет, — сказал я.

Джанин пискнула и развернулась. Увидев, что это я, она закатила глаза и прижала к сердцу пухлую руку. Она делает так каждый раз, когда случается что-то, о чем не твердили тысячу раз по радио, телевидению или через социальную рекламу. Для меня полная загадка, как она умудрилась при этом дожить до двадцати шести.

— Ой, — сказала Джанин. — Это ты.

— Собственной персоной. А ты кого ожидала увидеть?

— Ну, никогда не знаешь.

— Наверное. Как твой… — Я попытался, но так и не смог вспомнить имени ее отпрыска. — Выздоровел?

Честно говоря, меня это нисколько не заботило, однако сегодня утром один датский блогер предложил ломать сложившиеся стереотипы, пытаясь входить в сознание и жизнь других людей, какими бы ничтожными и скучными те ни казались, и выстраивать новые связи для развития позитивного мышления.

— Ему получше, — осторожно ответила помощница. Какой-нибудь циник мог бы предположить, что на самом деле ребенок, чье имя я внезапно вспомнил — Кайл его зовут, — здоров как бык, и педиатры показывают его всем в качестве примера для подражания. Просто мать не хочет себе в этом признаваться, надеясь до конца недели прогулять еще полдня.

— Отлично. Просто прекрасно.

Джанин вдруг улыбнулась.

— Как прошел твой ужин? — Вопрос прозвучал как-то странно, словно она упрекала меня в излишней скромности.

Я нахмурился, сбитый с толку.

— Ну, «У Бо» же, глупый, — уточнила она. — Все прошло хорошо? Я так давно туда собираюсь. Разумеется, мне пока не по чину. Но однажды обязательно схожу.

— Все было великолепно, — ответил я. — Как всегда. Но откуда ты знаешь, что я туда ходил?

Настала ее очередь удивляться.

— Ты же сам просил меня заказать столик, — ответила она. — В конце недели прислал письмо по электронной почте.

— Верно, верно, — пробормотал я. Наконец-то разрешилась хоть одна загадка. — Ну, разумеется. Спасибо, что сделала. Мы чудесно провели вечер.

— Здорово.

— А где Каррен?

— На самом деле не знаю. Она ушла примерно полчаса назад. Я спросила, куда она идет, из любопытства и чтобы знать, если ты вдруг спросишь, но она ответила только: «Встреча с клиентом». Так что, наверное, она на встрече с клиентом.

— Ясно, — сказал я.

Куда отправилась Каррен, я выяснил, как только начал просматривать почту. Она прислала мне записку, в которой объяснялось, что человек по имени Дэвид Уорнер позвонил в разгар утра (пока я сидел, выслушивая откровения Хейзел о ее покойном муже), спросил меня и попросил совета относительно продажи своего дома со всей обстановкой. Он хотел разрешить дело немедленно, как вполне правдоподобно объясняла в электронном письме Каррен, и поскольку меня не было на месте, она отправилась на встречу с клиентом вместо меня. Она выражала надежду, что меня это никак не заденет.

— Сука, — пробурчал я.

Она прекрасно знала, что еще как заденет. Уорнер был тот парень, с которым я познакомился в баре на континенте пару недель назад. У него на Лонгботе имелся дом за восемь миллионов, примерно в трех милях к северу от «Океанских волн», и продажей этого дома должен был заниматься лично я. Я проделал всю подготовительную работу, познакомился с клиентом и развел огонь.

— Что ты сказал? — переспросила Джанин.

— Просто кашлянул.

Я написал Каррен короткий ответ, в котором сообщал, в каком я восторге от новости, что она теперь занимается делами Уорнера, и с нетерпением жду, когда та вернется, чтобы обсудить с ней сделку. Потом задумался, немного подправил письмо, сделав тон чуть более дружелюбным и поубавив иронии. Если подумать, Дэвид Уорнер, в высшей степени капризный продавец, до чертиков мне надоел. Этот человек с зачесанными со лба черными волосами с проседью был тяжеловесный, неискренний, упивающийся собственной самонадеянностью: местный парень, здорово приподнявшийся (в смысле разбогатевший) и убежденный, будто он умнее и опытнее любого во всех без исключения делах. Лично он продал бы свой дом лучше и быстрее и с куда большей прибылью, если бы не был так ужасно занят, работая богачом на полную ставку. Если Каррен по уши увязнет в делах в ближайшие недели, то, скорее всего, не заметит, какую игру я затеял с Тони Томпсоном.

Я отправил ей ответ, совершенно довольный собой. Я всегда живу настоящим моментом, но иногда приходится мыслить на несколько ходов вперед. К примеру, на месте Джанин я бы, чем монотонно твердить, что заведение «У Джонни Бо» мне не по чину, урезал расходы на несколько недель или даже месяцев, накопил и сходил бы. И Стеф пошла бы со мной, ела бы цыпленка, пила воду со льдом и внимательно изучала десерты в меню. Двигаться вперед по жизни можно лишь ставя ногу на следующую ступеньку, а затем подтягиваясь всем телом, и так раз за разом.