Макс Кранихфельд - Место действия - Южный Ливан Страница 8

Вынырнувший с другой стороны машины Фашист, как всегда непробиваемо спокойный, коротко перебросился с Абдом несколькими арабскими фразами, которых едва знавший язык Волк не понял. После этого идейный боец с сионизмом саркастически улыбнулся напарнику и опустил автомат.

— Ну ты просто герой, дядя Женя. Здорово напугал этих уродов. Они, понимаешь, тут сидели, собираясь по-легкому сдаться в плен. А тут ты, как снег на голову: одному по ребрам, другому стволом в морду! Правильно, пусть сразу видят, какие крутые пацаны их взяли.

— Поостри мне еще тут, — беззлобно буркнул в ответ, врубившийся, наконец, в ситуацию Волк и глубоко вздохнул, выпуская откуда-то изнутри пережитый страх, прогоняя противную мышечную дрожь.

Глянул на скорчившихся на земле изиков. Да, только на первый взгляд показалось, что они целые и невредимые, оба явно в ступоре, ох, подействовали гранатки, не зря их с собой прихватили. Лица у солдат белые, ни кровинки, губы прыгают, глаза пустые, бессмысленные, зрачки во всю радужку, как у наркотов под дозой. Видать не слабо по кумполу врезало, ну один в один глушенная динамитом рыба, едва-едва плавниками ворочает, не поймет, что с ней произошло. Тот, что сидел дальше, неловко завалился на бок. Показалась неумело накрученная на плечо марлевая повязка. Бинты уже пропитались темной венозной кровью. Заскорузлые тряпки, даже намотанные в несколько слоев, не в силах были справиться с обильным кровотечением. Так вот чего так долго медлил с огнем наш снайпер! Перевязывал раненого друга. Что ж, похвально, похвально… Вот только насколько это поможет? Как-никак впереди еще многокилометровый пеший бросок к месту, где ожидает транспорт. Ладно, посмотрим по ходу. Это была удача. Целых два заложника, причем один почти неповрежденный, разве что немного контужен, но это пройдет… Удача!

— Фаш, расспроси их! Первый, проверь другую машину! Второй, бегом до поворота, смотреть и слушать, если что маякнешь!

Повинуясь красноречивым жестам командира, Абды бросились исполнять отданные приказы, даже раньше, чем Фашист перевел им смысл непонятной речи. Ну не давался Волку арабский, не мог его привыкший к выразительному и краткому русскому мату язык выводить все эти рулады. Понимать он еще с пятого на десятое понимал, а вот говорить мог лишь в рамках простейших бытовых нужд. Благо дело имелся Фашист, игравший роль бессменного переводчика.

От второй машины ощутимо несло гарью и тошнотворным душком горелого мяса, Абд-первый аккуратно присев рядом заглянул в салон. Бегло осмотрев внутренности машины, он для верности потыкал туда автоматным стволом. Потом обернувшись к Волку, вскинул вверх ладонь с растопыренными в стороны пальцами. «Четверо внутри», — понял наемник. Правильно, так и должно быть, они всегда в «хаммерах» по четверо ездили, так что все на месте, никто не потерялся, и, судя по всему, все холодные. Он усмехнулся, привычное обозначение мертвеца — «холодный», как-то не вязалось с обгоревшими трупами в салоне, эти скорее были горячими. Смотреть там явно было больше нечего, но Абд почему-то не спешил уходить, мялся, вглядываясь внутрь салона, затем несколькими сильными рывками освободил заклинившую дверь, распахнув ее. Из раскрытой двери на землю тяжелым кулем, вывалился изик в перемазанной запекшейся кровью, обгоревшей полевой форме. Вновь налетевший ветерок донес до ноздрей Волка выворачивающий на изнанку запах паленой кожи, он хотел уже обругать Абда за излишнее рвение в осмотре явной мертвечины, как изик, ударившись спиной о подножку, тихо застонал. Оказывается, жизнь еще теплилась в этом обожженном, окровавленном существе, лишь весьма отдаленно напоминавшем сейчас человека. Абд торжествующе вскрикнул и вопросительно покосился на Волка, делая характерный жест, ребром ладони по горлу.

— Оставь его, — равнодушно махнул рукой Волк. — Сам сдохнет, никуда не денется, нечего возиться.

Ливанец склонил голову на бок, вслушиваясь в звучание чужой непонятной ему речи, внимательно впился глазами в лицо наемника, пытаясь прочитать по нему смысл сказанного.

— Вот чурка нерусская! — горестно вздохнул Волк, делая рукой энергичный призывный жест. — Сюда иди, обезьяна! Брось этого бедолагу, горе ты мое луковое!

На жест Абд отреагировал сразу, с сожалением бросив взгляд, на безвольно распростершееся возле «хаммера» тело израильского солдата, он обошел его стороной и двинулся к Волку. Все же не удержался и, проходя мимо, пнул раненого в висок. Голова изика безвольно мотнулась из стороны в сторону, но на этот раз даже легкого стона они не услышали, возможно, солдат был уже мертв.

Фашист меж тем, опустившись на корточки рядом с сидящим на земле стрелком, внимательно слушал его рассказ, изредка задавая короткие уточняющие вопросы. Если солдат на секунду замолкал, чтобы перевести дух, он просто поднимал на него свой неподвижный равнодушный взгляд, и тот вновь начинал говорить, заикаясь и периодически судорожно сглатывая обильно выделявшуюся слюну. Была у Фашиста такая особенность, когда он вел полевой допрос, практически всегда обходилось без мер физического воздействия. Достаточно было ему внимательно посмотреть в глаза человека, и тот тут же начинал рассказывать все, что интересовало наемника, вспоминая даже такие подробности о которых и сам давно думать забыл. Что уж там таилось такое в его взгляде, даже сам Фашист толком объяснить не мог. Регулярно пристававшему к нему с расспросами Волку, он, как-то будучи сильно подшофе рассказал, что в такие моменты, просто как можно ярче представляет себе, что сделает с сидящим напротив человеком, если не получит от него нужной информации. А потом видимо срабатывает какой-то неизвестный телепатический канал и пленник, напрямую получая в мозг картинки страшных пыток, безоговорочно верит в то, что с ним именно так и поступят, попробуй он что-нибудь утаить. Впечатленный Волк при первом же удобном случае попытался воспользоваться этим методом, но здоровенный друз из бригады Голани рассмеялся ему в лицо, и надо было видеть, как побледнел и съежился этот смельчак, едва рядом появился, интеллигентный и с виду совсем не страшный Фашист. Видно телепатия, это особый дар, доступный вовсе не каждому, а может, обманул напарник, ляпнул первое, что пришло в голову, лишь бы от него отстали с расспросами.

— Ну что тут? — Волк вклинился в задушевную беседу, украдкой показывая напарнику на часы, не увлекайся, мол, время дорого.

— Не здорово все, — пожал плечами Фашист. — Рация у них была постоянно на передаче, так что весь наш фейерверк на базе слышали. Тревожная группа будет здесь в течение получаса. Потом будет введен план «Ганнибал», специально разработанный для пресечения захвата солдат. Предусматривается нанесение совместных артиллерийских и авиационных ударов по опорным пунктам «Хизбаллы» вдоль границы и организация преследования силами пограничной бронегруппы. Это танк и два бронетранспортера. Короче, надо очень быстро уносить отсюда ноги и вызывать «Самум» пусть дает ливень, иначе не уйдем.

— Ливень, Вова, это очень серьезно. Скорее всего, это очередная война… — задумчиво протянул Волк. — Они уже не смогут остановиться, если начнут…

Фашист в ответ лишь равнодушно пожал плечами, война, так война, что ж теперь, кровью блевать что ли…

— Ты старший, тебе виднее, — он демонстративно покрутил перед лицом Волка девичьи тонким запястьем, показывая мерно отсчитывающую мгновения секундную стрелку на массивных командирских часах. — До прибытия тревожной группы двадцать минут, для нас это пять километров отрыва при самом хорошем раскладе. Учти еще, что вот эту дохлятину, похоже, придется тащить на себе. — Фашист легонько пнул носком ботинка тихо постанывающего раненого, и, поймав гневный взгляд второго изика, послал ему воздушный поцелуй. — Без «ливня» они нас достанут в течение часа. Это как максимум, вполне возможно, что и раньше… Решай…

Несколько секунд Волк, как зачарованный следил за ползущей по кругу стрелкой, потом, тяжело вздохнув, кивнул.

— Хорошо, вызывай, — голос наемника звучал тихо, едва слышно, будто он выталкивал слова через силу, с трудом заставляя себя, их произносить.

Фашист, ободряюще подмигнул ему и потянул из кармана разгрузки дальнобойную рацию. Передать просьбу о начале «ливня» мог только он, познаний Волка в арабском языке на это не хватило бы. Фашист понимал, как непросто далось напарнику столь ответственное решение, и всем своим видом пытался показать сейчас, что поддерживает его на все сто, считает его поступок правильным и единственно возможным в данных обстоятельствах. Однако Волк уже отвернулся от него и, выплескивая бурлящую в душе неуверенность и страх, заорал на молча застывших в ожидании команд Абдов:

— Что замерли, дети шайтана?! Поднимайте эту падаль! Хотите дождаться пока вся пятая бригада и пограничный спецназ в придачу вцепятся нам в задницу?! Ну, шнель, пидоры! Шевелитесь, ублюдки!