Павел Иванов - Арка-5: Убийство, которого не было Страница 8

В поисках других непонятных предметов, указанных в списке, я побрёл обратно в деревню, рассчитывая найти что-нибудь в месте, где было всегда полным-полно бесхозных вещей — на свалке. У меня уже были догадки, что могут представлять из себя вещи, которые будто бы назвали на старославянском и дословно перевели на японский. Но делать было нечего. По дороге мне так и не попалось ни одного человека, участвующего в игре, поэтому обратиться за помощью было некуда. Спустившись к деревне, я первым делом прошёл мимо небольшого домика, где обычно проходили собрания старейшин и представителей трёх знатных семей. В этот раз там было немноголюдно. Единственные, кого я заметил, были Акане, Шион и, что более странно, Оиши. Он стоял на колене у небольшого камня, напоминающего надгробие, и просто смотрел на него, держа в руках два цветка фиалки. Девушки из семьи Сонозаки тоже были не с пустыми руками. Они стояли немного поодаль от него, Акане держала в руках целый букет космей, а Шион — ритуальную коробочку с подношением, обвязанную красным платком. Похоже, это были поминки кого-то очень значительного не только для «Трёх Великих Домов», но и для детектива из полиции Окиномийи. Я решил не мешать им и дождаться, когда они простятся с духом умершего…

— Спи спокойно, Киичиро, — произнёс через некоторое время Оиши, положив на могилку цветы, зажжённую сигарету и встал прямо. — 5 лет уже тебя нет с нами. Чёрт возьми, какой был мужик. Готов был в бою отстаивать право защищать деревню. Жалко.

— Вы правы, — ответила Акане, поднося цветы к надгробью. — Невосполнимая трата не только для его дома, но и для всех жителей деревни.

Шион лишь молча положила подношения к цветам матери. Возможно, мне казалось, но у каждого из них было больше своё на уме, нежели скорбь о покоившимся. Оиши словно играл на публику, в глазах Шион вообще не было ни единой эмоции, а вот её мать, похоже, вынуждена была находиться здесь, даже если ей этого и не хотелось.

— Самое ужасное, что до сих пор никому не удалось выяснить, почему он погиб, — продолжил тираду детектив, закуривая уже свою сигарету. — Каким образом здоровый мужик, которому на тот момент не было и шестидесяти, мог умереть от сердечного приступа? Не скажите мне, Акане-сан?

— Курадо-сан, я говорила это раньше и готова повторить сейчас. Клан Сонозаки не имеет отношения к смерти Кимийоши Киичиро.

— Не обижайтесь, я просто задал вопрос, — ехидно заговорил полицейский. — Просто с тех пор, как это случилось, ваш авторитет в деревне…

— Прекратите! Я не намерена слушать, как вы обвиняете в чём-то мою семью! — внезапно раздражённо закричала Шион. — У вас нет никаких доказательств! И пока у вас не появится хоть что-то на нас, держите свои догадки при себе, Оиши!

— Шион, замолчи! — прикрикнула на неё мать. — Курадо-сан, простите её грубость. Моя дочь много натерпелась из-за этих обвинений в наш адрес.

— Ну что вы, не стоит извиняться, — детектив, похоже, не очень расстроился из-за того, что на него накричали. Он продолжал улыбаться и спокойно курить. — Ваша дочурка права, у нас пока ничего на вас нет, но как только появится, я обещаю, что вы первыми узнаете обо всём. Относитесь ко мне как к простому старику, который хочет докопаться до истины.

— Непременно, — поклонилась ему Акане.

— Ну что ж, я пойду, пожалуй. А то наша новая глава отдела такая стерва, когда дело касается отлынивания от работы. Не болейте, девочки.

С этими словами Оиши отправился к машине, припаркованной неподалёку от дома. Обе Сонозаки проводили его взглядом, каждая в своей манере. Я, стоя и противоположной стены и внимательно слушая их разговор, всё же решил показаться.

— А? Та-тян? — Шион заметила меня и удивилась. — Что ты здесь делаешь? Разве ты не должен сейчас искать предметы, указанные в списке?

— Я этим и занимаю, — улыбаясь, ответил я. — Вот сейчас пытался украсть покрышку с машины Оиши-сана, но понял, что из-под многотонной конструкции без инструментов её не оторвёшь.

— Дурачок, — по-доброму обозвала меня Шион и обратилась к Акане. — Ладно, мам, я побегу навёрстывать. Задержи немного Та-тяна, но не увлекайся.

— Хорошо, доченька.

С этими словами дочь поцеловала в щёку маму, помахала мне на прощание и побежала, доставая из кармана свой список. Когда она скрылась из виду, я посмотрел на представительницу семьи Сонозаки:

— У вас такие резвые дочурки. Нелегко вам с ними, наверное.

— Не сахар, конечно. В семье со своими устоявшимися традициями и обычаями трудно воспитывать молодых, импульсивных дочек.

— Это да…

Акане выглядела довольно усталой. Она села на лавочку рядом с могилкой и стала смотреть на надгробье. Мне захотелось узнать поподробнее о том, что произошло.

— Я слышал немного ваш разговор, Акане-сан… Этот Кимийоши Киичиро… кто он такой?

— Ныне покойный Кимийоши Киичиро когда-то был главой одного из Трёх Великих Домов Хинамизавы — семьи Кимийоши. 5 лет назад именно он и его клан главенствовали на территории деревни.

— И что случилось?

— Никто не знает. Сперва он просто пропал, но позже его труп нашли в колодце неподалёку. Полиция утверждает, что он умер от сердечного приступа, но на его теле было множество различных побоев. Это многие видели и готовы подтвердить.

— И клан Сонозаки обвиняют в его убийстве, потому что именно вы заняли главенство в совете деревни. Но как это вышло? Разве у Кимийоши-сана не было приемников?

— Конечно, были. У него была дочь, была внучка, другие родственники, которые могли бы его подменить, но примерно в то же время, когда начались разбирательства относительно постройки дамбы они все загадочным образом погибли, став жертвами синдрома Хинамизавы.

— То есть, кто-то или что-то смело с лица земли целый клан, управляющий деревней?

— Так и есть. И, пожалуй, оно и к лучшему. Киичиро-сан выступал за слишком радикальные методы борьбы с правительством, решившим построить дамбу. Когда Сонозаки возглавили совет, я выдвинуло своё решение проблемы, более мирное. В итоге мы пришли к соглашению, строительство так и не было закончено, и никто не пострадал.

— Да, думаю, всё, что не делается, всё к лучшему, — вздохнул я, по привычке почесав затылок. — Кстати, Акане-сан, позволите ещё один вопрос?

— Позволяю, — ответила она серьёзно.

— Почему вы водите с собой на встречи, важные для репутации вашего клана именно Шион?

— Странный вопрос, — её голос стал слегка неуверенным. — Потому что она старшая дочь, наследница нашего клана и в ближайшее время встанет в его главе, согласно традициям нашей семьи…

— Но я думал, наследницей должна стать Мион, ведь на её спине татуировка демона…

Внезапно она кинула на меня такой злобный взгляд, что я тут же замолчал. Кажется, не стоило поднимать эту тему.

— Это произошло лишь из-за их глупости и только, — отвечала она совсем другим тоном, более близким к тому, которым Шион обращалась к Оиши. — Да ты простой мальчишка, как ты можешь понимать то, что происходит в нашей семье? Ты ничего не можешь о нас знать. Я тебе очень советую не лезть туда, куда тебя не просят. Тебе всё понятно?

— Более чем, Акане-сан… более чем…

Этот разговор, от продолжения которого я благополучно ушёл, помог мне понять одну очень важную вещь. Злополучную дамбу так и не удалось возвести лишь потому, что представитель и глава самого влиятельного клана среди Трёх Великих Домов скончался перед тем, как произошли все эти убийства, попавшие в газеты и возвестившие начало проклятия Ояширо-сама. Клан Сонозаки стал во главе совета и решил вопрос миром, открыв для себя множество возможностей. К тому же, по непонятной пока причине, видимо, родители Шион не отказались от неё и не попытались избавиться, сделав главой клана. Во всеобщей головоломке несколько кусочков собрались воедино, но стало лишь непонятнее, как собрать оставшиеся. Всё происходящее вокруг казалось странным спектаклем, который ставил свою весёлую и беззаботную сценку перед зрителями, но то зловещее, что пряталось за кулисами, оставалось неизвестным и лишь угнетало, когда на сцене стали умирать актёры, а их коллеги даже не обращали на это внимание и продолжали играть. Жутко, даже мурашки бежали по коже. Но мне не привыкать бороться с комом вопросов у себя в голове. Он разрывал мне мозг с каждой секундой всё сильнее, но это лишь меня раззадоривало. Мне хотелось докопаться до истины.

Однако на этом мои приключения не окончились. Добравшись до главной площади на возвышенности деревни, мне попалось ещё одно знакомое лицо. Это была девушка, одетая сегодня в расстёгнутую голубую рубашку с засученными рукавами поверх жёлтой майки с глубоким вырезом на груди. На ногах обтягивающие коричневые шорты. Она опиралась о деревянные перила, не дающие упасть с пригорка, и лицезрела вид на деревню свысока, чувствуя прохладный дневной ветер. Это была Юджи Макото в несколько непривычном для меня виде. В этот раз у неё не было характерной деловой одежды и серьёзного лица. Сейчас она смотрела на деревню глазами ребёнка, восхищающегося каким-то невероятным зрелищем. Я решил поздороваться, поднимаясь вверх по лестнице.