Алла Лагутина - Мисс Страна. Чудовище и красавица Страница 9

– А что за агентство?

– «Модел-Раша», может быть, слышали?

Еще бы она не слышала! Конечно, слышала, агентство входило в десятку самых-самых… И она даже мечтать не могла о том, чтобы стать их моделью!

И все же что-то поскребывало. Как в голливудском фильме… Так ведь не бывает!

– Мне уже двадцать лет вообще-то, – сказала она, убавив себе два года. – Не старовата для модели?

– А мы никому не скажем. Вы не выглядите на двадцать лет. Хотя это еще далеко не старость… С такой фактурой вы их заинтересуете. Не как манекенщица, они должны быть совсем плоские, костлявые, а именно как модель. Сниматься для каталогов, в рекламе, да просто для красивых фото, которые потом продают в журналы в качестве иллюстраций. У вас великолепная фактура. Волосы, кожа… Можно я вас сфотографирую?

– Конечно, – кокетливо улыбнулась она.

В сущности, ее это даже не слишком удивило – она давно ждала подобную встречу, лет с четырнадцати. И этот взрослый пупс говорил именно то, что в ее фантазиях должен был говорить представитель модельного агентства… или именитый кинорежиссер, зазывающий ее в свой фильм… В общем, кто-нибудь, кто, наконец, оценит ее красоту, изящную фигурку с округлостями везде, где надо. Она знала, что полновата для манекенщицы. Но оказывается, модели и не обязательно быть еще и манекенщицей, чтобы позировать для красивых фото!

Как здорово, что она покрасилась в рыжий и не поленилась перекрасить брови. Она много раз меняла цвет волос, и последняя перемена оказалась самой удачной.

Фотограф приладил увесистый объектив, направил на нее, и она, отразившись в темной линзе, улыбнулась самой себе. Фотоаппарат защелкал. Она повернулась, чтобы получился самый удачный ракурс, пошире распахнула глаза, слегка втянула щеки…

– Конечно, лучше бы с правильным светом. И с отражателем. Он позволяет придать коже такое мраморное свечение… При дневном свете так не получится. К тому же правильный свет скульптурно подчеркивает все линии лица, делает черты точеными. А при дневном – чуть-чуть плывет… даже ваше личико… Мне бы хотелось сделать профессиональную фотосессию. Чтобы показать директору агентства товар, что называется, лицом.

– Я для вас товар?

– Конечно. Не думаете же вы, что я в вас влюбился? – хохотнул фотограф. – Конечно, я получу премию, если приведу в агентство новую звезду. Но главное – я смогу сделать такие работы… У меня давно не было по-настоящему яркой девушки. Кстати, я же не представился: меня зовут Андрей. А вас?

– Анна.

– Анна, а давайте, я сделаю вам профессиональное портфолио? Совершенно бесплатно. И бесплатно отнесу его в «Модел-Раша». Вы же не думаете, что я маньяк, правда? Маньяки не подходят к жертвам средь бела дня. Нас с вами тут видело столько свидетелей…

– Да я и не думала, что вы маньяк.

– Вот и хорошо. Пойдемте со мной прямо сейчас? Легкий макияж я и сам вам сделаю, уже обучен. Я бы, конечно, предложил вам прийти в другой раз и с подругой в качестве моральной поддержки и защиты от маньяков, но сегодня вечером я уезжаю в Москву. Я же приезжал фотографировать этот ваш знаменитый кремль и золотую осень. Командировка на три дня, сегодня третий. Но я не хочу вас терять. И тянуть тоже не хочу. Вдруг в ваш гостеприимный городок заедет, например, Ник из «Диа Модел». Встретит вас – и все…

Она рассмеялась, откидывая назад волосы, представляя, как красиво они струятся вдоль спины, сверкая на солнце.

Если бы он знал, как мало шансов, что ее заметит этот самый Ник. И с каждым годом все меньше.

Она раньше считала, что шансов мало уже на то, что фотограф из крутого модельного агентства вообще приедет к ним в город. Наряжалась, красилась и сама ездила в Москву. Ходила по улицам и ждала, ждала, что ее кто-нибудь заметит… Не заметили.

Она не могла упустить свой первый шанс, зная, что он, скорее всего, станет единственным. Упустить удачу только из-за того, что мужики в наше время все запуганные – боятся, что только прикоснешься к женщине, а она уже в полицию побежит с заявлением об изнасиловании. В Москве, судя по прессе, все именно так.

– Андрей, мне не нужна подруга для моральной поддержки. У меня вообще нет подруг. Девушки не любят мое общество.

– Слишком красивая?

– Типа того. И вы не похожи на маньяка. А я не трусиха.

– Отлично. Еще и с характером.

– Это плохо?

– Это хорошо. Пугливые и ранимые в модельном бизнесе не выживают. Не побоитесь сесть в машину к незнакомому мужчине и прокатиться с ним в фотостудию?

– А мы уже знакомы.

– И правда.

Машина у него оказалась не то чтобы очень шикарная: серенькая «Шкода Октавия». Но чистая, и внутри все так аккуратно. На заднем сиденье – мини-холодильник. Андрей достал бутылку «Evian».

– Воды хотите?

– Спасибо.

– Спасибо, да? Или спасибо, нет? – рассмеялся Андрей.

– Спасибо, да.

Он достал вторую бутылку и, предупредительно сняв крышечку, протянул ей вместе с откуда-то добытой запакованной соломинкой. Сам выпил залпом из горлышка и тронул машину с места.

– Пристегнитесь.

Она, послушно затянув ремень безопасности, медленно потягивала холодную, чуть солоноватую, с горчинкой, довольно противную на вкус воду, с удовольствием наблюдая, как проплывают мимо окон знакомые улицы. У нее закружилась голова. Наверное, от счастья. Или от жары. Или от того, что машина ехала… слишком быстро? Или не слишком? Голова кружилась просто невыносимо, она выронила бутылку, вода плеснула на голые ноги, а голова вдруг качнулась вперед, словно слетая с шеи…

…Когда Сандугаш проснулась, у нее все еще кружилась голова и во рту ощущался солоновато-горький вкус той воды, которой фотограф Андрей угостил крашенную в рыжий цвет девушку Анну в незнакомом русском городе.

Почему она их увидела?

Если она видит других людей – если она во сне видит глазами других людей, – это всегда жертвы убийства.

А на этот раз – убийства же не было?

Сандугаш потянулась к стакану, боясь, что вода на вкус окажется такой же гадкой, как во сне.

Нет, обошлось. Обычная вода. Вкусная. Очень вкусная. Как же ей хотелось пить!

Она видит то, что успевает увидеть жертва. Значит, Анна уже не проснется. Андрей – или не Андрей и, скорее всего, никакой не фотограф – все же оказался маньяком. Или чем-то вроде того. Он подмешал рыжей какую-то гадость в воду, потому и вкус был противный. А если бы она отказалась пить, он бы что-то еще придумал. Наверняка у него все уже отработано…

Хотя, конечно, среди бела дня увезти девушку из людного сквера, где их все видели… Почему он не боится? Что он с ней сделал? Лучше не знать.

Но все же – что?

Может, если заснуть, приснится продолжение?

Если бы она только могла их как-то предупредить! Тех, кого видит во сне…

Но во сне Сандугаш никогда не была собой. Она была жертвами. Ими всеми.

И бесполезно, наверняка бесполезно искать в Интернете эту рыжую Анну. В рыжий она выкрасилась в день смерти. Какого цвета волосы у нее были до того – Сандугаш не знает. А главное – о пропавших взрослых редко пишут. Вот про детей – да. А про взрослых – только если родственники поднимают переполох. Но чтобы искать, надо хотя бы знать, какой это город… Где знаменитый кремль? Кроме Москвы?

Впрочем, какая разница? Зачем искать? Анна мертва. Андрей убил ее. Если бы не убил, она бы не приснилась Сандугаш.

Ведь Сандугаш видит только смерть. Только смерть…

Девушка расплакалась, закусив край одеяла, чтобы никто не услышал.

Погрузившись в изучение предпочтений Зла, Сандугаш чуть не утонула в черноте. Интернет открывал перед ней истории маньяков и извращенцев всех мастей: душителей, потрошителей, расчленителей. Один коллекционировал волосы жертв, другой шил платье из женской кожи. Маньяки, действующие в паре. Маньяки-любовники. Маньяки-супруги. И их жертвы – женщины. Иногда мальчики, но, как правило, женщины…

Вот только маньяки – еще не самое ужасное. Маньяки – отбросы человечества, выбраковка, как больной скот. Было кое-что пострашнее.

То, что творили мужчины с женщинами во время войн.

То, что творили мужчины с женщинами во время погромов.

Мужчины убивали других мужчин, но женщин раздевали, истязали, гоняли голыми по городу, насиловали, избивали, мучили до смерти, даже совсем еще девочек, даже очень пожилых, годящихся своим мучителям в бабушки… В разных странах, в разные времена мужчины объединялись в толпу и убивали других мужчин, а потом терзали их женщин.

Почему? Почему женщину нельзя просто убить? Почему обязательно такие страдания?