Семён Колосов - Мертвецам не дожить до рассвета. Герметичный детектив Страница 9

– Не может быть, – продолжал удивляться станционный смотритель, присаживаясь на стул.

Заявление Братухина вызвало в зале широкий интерес. Отец Михаил и машинисты повернули головы, чтобы послушать их разговор.

– А вот эта женщина, – указывая рукой на хмурую старуху, добродушно продолжал Братухин, – тоже знала моего дядю.

– Так я его тоже знал. Хороший был человек. Это же он станцию выстроил и оранжерею пристроил.

– Чего? – не понял казак, вмешавшись в разговор.

– Оранжерею, – повторил станционный смотритель.

– Федя, не мешай, иди посмотри, – указал Братухин на дверь оранжереи. У него был довольный вид, что он образованнее невежественного казака.

Фёдор поднялся.

– А мы ведь сегодня на его усадьбу заезжали, в Дмитрово, да красные там хорошо позабавились. Могила, а не дом. Стёкла повыбиты, всё растащено… Ужасная картина, а какое было имение, и вспоминать, Стёпа, не хочется. Грустно… Они же его, суки, прирезали… Дядю моего. Найти бы их, я бы медленно их придушил, не торопясь, чтобы помучались гады.

После этой сердечной речи перешли к воспоминаниям о барине. Вспоминали, каким был да что сделал. Степан Тимофеевич рассказывал свои истории, а Братухин то, что помнил о дяде из детства. Они сошлись – два обожателя покойного барина.

Казак между тем разыскал загадочную «оранжерею» и нашёл её обычной теплицей с засохшими цветами. Единственное, что привлекло его внимание, так это статуя. К ней он подошёл, и с любопытством посмотрел на искусную работу, и даже потрогал гранитную деву за холодную каменную грудь, вероятно, ожидая, что под его ладонью она растает и поддастся, но сжать камень так и не удалось. Казак мотнул головой на диво и вернулся в зал.

Братухин и смотритель беседовали, Егор разглядывал свои часы, которые беззастенчиво врали, показывая прошлое, а остальные слушали воспоминания о Дмитрии Олеговиче Костомарове.

– …то и дело по заграницам ездил, – вспоминал Степан.

– Да, было дело. Любил он на мир поглядеть. Всё что-нибудь из Европы привозил.

– Так и эту оранжерею он придумал, когда с отдыха вернулся… – горячо поддержал Степан.

– Головастый мужик, – подтвердил Братухин и обратился к понурому Егору. – Ты что думаешь, всё это ему по наследству досталось? Да, имение досталось по наследству, но это всё, – он обвёл рукой зал, – вокзал, ткацкая фабрика, скотобойня, что там ещё? – спросил Братухин то ли себя, то ли станционного смотрителя, но ответа не дождался. – Всё это он сам построил и организовал. Вот какой человек! До него эти места захолустьем были, а сейчас, гляди-ка, электричество даже есть, а эти подонки, большевики, всё это разграбить хотят. Никто из них ни капли сил не вкладывал, а заграбастать всё норовят.

От разговора их отвлекла жена станционного смотрителя, вошедшая в зал.

– Здравствуйте, – сдержанно приветствовала она военных и обратилась к мужу, – мясо готово.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Тендер – специальный вагон, предназначенный для перевозки запасов топлива и воды.

2

Сермяга – кафтан из грубого некрашенного сукна.

3

Патина – оксидно-карбонатный налёт на меди.