Майк Галь - Детектив в стиле нуар Страница 9

– Не туда! Прямо! Двигай на нос катера!

Виктор пошел дальше, гадая, что задумал этот психованный начальник охраны. С поднятыми руками он миновал рубку, вышел на узкую носовую часть катера и остановился возле привинченного к палубе плоского металлического обода – бывшего орудийного фундамента. Солнце ласково светило в лицо, и это опять было некстати. Он не видел тени «тощего» и не мог хоть как-то контролировать события.

– Шагай дальше, сыщик! – ствол пистолета ткнулся между лопаток.

– Говорите, что вам нужно – я дальше не пойду, – сказал Виктор, не очень понимая, куда собственно дальше. Впереди были только сходящиеся углом поручни лееров и квадратный люк форпика, задраенный на четыре винта-барашка. Он уже хотел повернуться лицом к «тощему», но тот, оказавшись вдруг совсем рядом, ловко пнул Виктора под правое колено. Нога подломилась, и Виктор потерял равновесие. Пока он, размахивая руками, пытался выпрямиться, на его шляпу обрушился сокрушительный удар…

Не понравилась ему моя шляпа, успел подумать Виктор и отключился.

ГЛАВА 7

Под плоским днищем десантной баржи хрустит прибрежная галька. Старенький дизель больше не надрывается, а ровно молотит на малых оборотах. До берега еще метров пятьдесят, и Виктор опускает аппарель прямо в воду. Грохоча каблуками по рифленому железу, морпехи гурьбой кидаются в открывшийся проем, зная, что неподвижная баржа отличная мишень. Держа винтовки над головой, они ломятся сквозь волны к берегу, где их ждет узкая полоска каменистого пляжа и отвесные, ощетинившиеся смертельной сталью скалы…

Вражеский берег молчит, и Виктор хочет одного: как можно скорее уйти назад в море. Он поднимает аппарель, включает реверс и дает дизелю максимальные обороты. Железный корпус мелко трясется и баржа начинает с мерзким скрежетом, неохотно сползать с камней. Дизель внизу судорожно стучит, охает и вдруг глохнет. Становится очень тихо. Только волны одна за другой накатывают с протяжным нарастающим шипеньем. Они играючи приподнимают корму и раз за разом колотят днище баржи о каменистое дно.

«Тук… Тук…»

«Марк! – орет Виктор в люк машинного отделения. – Что случилось, Марк?! Почему встали?!»

«Тук… Тук…»

«Марк, черт возьми! Заводи, слышишь? Заводи, пока они не стреляют!»

В ответ тишина, только камни бьют в днище.

«Тук… Тук…»

В воздухе чувствуется едкий, удушающий запах нитрокраски. От него слезятся глаза, и начинает болеть голова. Тупая пульсирующая боль…

«Тук… Тук…»

Виктор смотрит по сторонам. Морпехи серо-зелеными муравьями расползлись по берегу. Баржи, похожие на большие железные корыта, одна за одной разворачиваются и уходят в море. Только он застрял между двух стихий…

«Тук… Тук…»

Откуда взялся этот запах?.. Виктор высовывается из рубки и заглядывает в ковш десантного отсека. Там, спиной к нему, застыла одинокая фигура морского пехотинца.

«Эй, солдат! Какого черта ты остался! – кричит ему Виктор сверху. – Эй, слышишь?! Ты что, сукин сын, струсил?»

Не оборачиваясь, солдат отвечает гулким басом: «Идите сами! Я не потащусь туда с больными ногами!»

«Что за кретин…» – недоумевает Виктор и смотрит на его ноги, почему-то обутые в восточные серебряные туфли с острыми загнутыми вверх мысами. Кажется, он уже где-то видел такие…

«Рядовой!.. Кругом!» – кричит Виктор срывающимся голосом. Солдат не двигается. – «Солдат! Я приказываю повернуться!»

Виктор тянется к кобуре на поясе и рывком ее расстегивает. Кобура оказывается пустой, и тогда Виктор вспоминает, что оставил пистолет в «бардачке» машины… Хотя нет… Там он оставил револьвер 38-го калибра, а в кобуре должен быть автоматический армейский «кольт». Виктор снова сует руку в кобуру. Черт возьми! Его табельный пистолет на месте! Он с яростью выдергивает его, клацает затвором и целится в затянутую сеткой каску солдата.

«Солдат!.. Слышишь?! Повернись, или я стреляю!»

Откуда-то появляется Марк и начинает нудить под руку: «Виктор, это не совсем законно. Точнее – совсем не законно…»

«Тук… Тук…» – днище стучит о камни… пахнет краской… ужасно раскалывается голова…

Виктор начинает злиться: «Марк, тоже мне умник, у самого двигатель заглох, а он тут «законно-незаконно!»

И тут солдат ловко, на раз-два, поворачивается кругом.

«Дядюшка Сэм!» – сразу узнает его Виктор.

Дядюшка Сэм широко улыбается, сверкая улыбкой на миллион, и издевательски участливо спрашивает: «Надеюсь, помощник окружного прокурора хорошо плавает?..»

«Тук… Тук…» – раздалось где-то рядом…

Виктор очнулся, открыл глаза и ничего не увидел.

Наверное я ослеп, подумал он отстраненно. Затем попробовал пошевелить руками. Правую не почувствовал. Левой, кажется, что-то получилось. С великим трудом он поднес онемевшую руку к лицу и разглядел светящийся циферблат часов. Часы показывали начало первого.

«Тук… Тук…» – снова этот глухой стук… И плеск волн… И еще тяжелый, ядовитый запах краски…

«Торпедный катер!»

И тогда он вспомнил все, и у него сразу дико заболела голова…

Ему понадобилось еще минут пять, чтобы окончательно прийти в себя и разобраться в обстановке. Обстановка была невеселой. Он был заперт в абсолютно темном, крошечном пространстве неправильной формы. Под ним был рифленый металлический лист, на котором он провалялся больше двух часов в позе эмбриона. Низкий потолок не позволял встать в полный рост. Плеск воды и повторяющийся глухой стук говорили о том, что он все еще на катере, бьющимся привальным брусом о причал. Скорее всего, в форпике, где традиционно расположена малярка.

Он с опаской принялся ощупывать темноту, натыкаясь руками на стеллажи с банками и всяким хламом. Не было ни спичек, ни зажигалки, чтобы подсветить, но если бы и были, запах краски стоял столь плотный, что вряд ли бы он рискнул ими воспользоваться.

Борясь с дурнотой, он стал на ощупь искать выключатель. Не нашел, зато обнаружил под ногами свою многострадальную шляпу, а рядом наткнулся на предмет, показавшийся для этого места неожиданным. Это были очки с круглыми линзами в металлической оправе. Он осторожно ощупал их кончиками пальцев (линзы были толстыми, а одна оказалась лопнувшей посередине), кое-как завернул в носовой платок и сунул в нагрудный карман пиджака. Снова попытался нащупать выключатель, но вдруг услышал над головой стук каблуков. Он напрягся и торопливо зашарил вокруг руками, в расчете найти что-нибудь способное послужить оружием, схватил наугад какую-то палку и, сообразив, что это ручка малярного валика, с досадой отбросил в сторону…

Над головой раздался противный скрип отвинчиваемых «барашков» – один, второй, третий… А смазать-то поленились, не ко времени подумал Виктор. В былые времена Марк за такое получил бы от меня по шее… Люк рывком приподнялся, издав звук отдираемой резины, и тяжело откинулся в сторону. Через квадратный проем вниз обрушился невыносимо яркий столб света. Виктор зажмурил глаза и тут же застонал от пронзившей затылок боли.

– Очухался, сыщик? – раздался сверху голос «тощего». – Давай-ка вылезай оттуда, да поживей!

Щурясь, Виктор посмотрел вверх и увидел большой угловатый силуэт. «Тощий» сидел на корточках у края люка – мосластый, похожий на гигантского богомола. Костлявые ручищи он свесил между колен. Большой черный пистолет небрежно раскачивался на фаланге указательного пальца.

Виктор поставил ногу на перекладину короткой металлической лесенки, и ухватившись за край люка, тяжело выбрался на палубу. Выпрямился, набрал полную грудь фантастически свежего воздуха и неловко покачнулся… Краска, подумал он – успел-таки надышаться… Ноги казались ватными, непослушными, голова кружилась, к горлу то и дело подкатывала тошнота. И хотя глаза уже начали привыкать к свету, боковое зрение работало плохо, все вокруг было как в тумане.

«Тощий», как и прежде, держался на приличной дистанции, глядя на Виктора без всякого выражения на своем по-рыбьи вытянутом лице.

– Шагай к трапу… – скомандовал он каким-то скучным голосом и вяло махнул пистолетом.

Виктору голос «тощего» не понравился. И взгляд его тоже не понравился. Тухлый такой взгляд, оловянный – как у несвежего окуня на разделочной доске в дешевом азиатском ресторане. Еще такой взгляд бывает у главаря уличной шпаны, когда тот, пряча в рукаве финку, делает шаг навстречу зарвавшемуся дружку.

Цепляясь руками за поручни, Виктор заковылял вдоль борта. Он шел, словно пьяный, шарахаясь из стороны в сторону. Ступив на сходни, качнулся неловко, сделал пару шагов и остановился аккурат посередине. Ну и видок у меня, должно быть, подумал он, глядя на свою расхристанную тень,

– Шагай, шагай, сыщик, чего встал!.. – тут же загнусавил за спиной «тощий».

Приметив место, где была тень от его собственной головы, Виктор сошел на причал, сделал шаг в сторону и снова остановился. На сходнях тут же запрыгала вытянутая тень «тощего». Виктор дождался, когда она достигнет примеченного места, сделал поправку на разницу в росте и, резко повернувшись, ударил ногой по сходням.