Чингиз Абдуллаев - Долина откровений Страница 9

Они уехали в город. Ибрагим позвонил мне и предложил встретиться где-нибудь через полчаса. Я согласился, и через полчаса мы уже пили арабский кофе в кафе «Джуна» и пробовали очень неплохой коньяк.

– Ты собираешься за ней приударить? – спросил Ибрагим.

– У тебя есть какие-то конкретные возражения?

– Нет. Но я хочу тебя предупредить. Она была долгое время с Гогой. А ты знаешь, какая у него репутация.

– Именно поэтому я так долго ждал, – признался я, – но, насколько мне удалось узнать, она уже несколько месяцев как порвала с ним.

– Это не имеет значения, – мрачно заметил Ибрагим, – на Кавказе не любят, когда кто-то ухаживает за их женщинами, даже за бывшими.

– Пережитки прошлого. Архаичное наследие диких предков, – возразил я.

– У нас такие порядки, – упрямо повторил Ибрагим, – а Гога человек традиций и чести. Будь осторожен. Ему может не понравиться наше совместное путешествие.

– Но это идиотизм, – начал я заводиться, – они уже несколько месяцев как расстались. Она не его собственность, а он не арабский шейх, в гареме которого она должна все время сидеть. В чём дело? Она даже не была его женой. Они были просто друзья и сейчас разошлись. Почему я не могу ухаживать за понравившейся мне женщиной?

– У тебя мать из Пятигорска, – напомнил Ибрагим, – значит, она тоже с Кавказа. И ты должен знать, что существуют некие негласные правила чести, которые важны для любого кавказского мужчины. Если она была с ним, значит, она отчасти принадлежит ему. И это навсегда.

– Он самец, который метит свою территорию? Как лев, у которого есть свои львицы? – Я отодвинул чашечку с кофе. – Только учти, что природа не терпит пустоты. Рано или поздно дряхлеющего льва меняют на более молодого.

– Тогда им приходится драться, – согласился Ибрагим, – и тот, кто побеждает, остается. А проигравший уходит. Ты уверен, что способен драться с Гогой?

– Я вызову его на дуэль, – пробормотал я, – и застрелю. Ты ведь знаешь, как я стреляю.

– Боюсь, что он не придет на дуэль. А выставит вместо себя других стрелков и с другим оружием. У них могут быть глушители. И они будут стрелять в спину.

– А как же кавказский кодекс чести?

– Не в этом случае. Ты покушаешься на его женщину. И он имеет право на кровь. И на месть. Любым способом.

Я хотел пошутить. Но, взглянув на Ибрагима, вдруг замер. У него было такое серьезное лицо. И такой свирепый взгляд. Может, у него тоже есть виды на эту женщину? Не может быть. Ему всегда нравились дамы типа Аллы. Он бы мне обязательно сказал. Но почему тогда он так нервничает? Только из-за меня? Никогда не поверю. Тогда почему он так волнуется?

– Может, нам завтра утром отправить её обратно в Москву? – спросил я его. – И пусть пропадают мои деньги. В конце концов, жизнь дороже несчастных ста двадцати пяти тысяч.

– Двухсот пятидесяти, – напомнил Ибрагим.

Я так разнервничался, что забыл о сумме, которую должен им всем называть.

– Если я позвоню Лёве, может, он согласится вернуть половину, – сразу попытался я выкрутиться.

– Может и вернет. Но отправлять ей сейчас нельзя. Она обидится. И Гога тоже может оскорбиться.

– Послушай, Ибрагим, зачем ты меня достаешь? Ухаживать за ней нельзя, встречаться с ней нельзя. Отправлять обратно нельзя, можешь обидеть этого кавказского монстра. Может, хватит условностей? Он обычный человек, хотя и бандит. Ему нравилась красивая женщина, и он с ней встречался. Но они давно разошлись. И я имею право на такие же встречи. Я никого не обманываю, не совращаю. Я холостой мужчина и имею право встречаться с кем хочу. Почему моё поведение должно оскорбить Гогу? Они давно разошлись.

– Ты ничего не понял.

– И не хочу понимать. У меня есть свои понятия чести и свои люди, которые умеют стрелять. Если Гога захочет войну, то он получит войну. И не нужно меня пугать.

Я поднялся, чтобы уйти. Ибрагим успел схватить меня за руку.

– Не обижайся, – сказал он, – мы с тобой друзья. И я все равно буду на твоей стороне. Я только хотел тебя предупредить.

– Спасибо. Буду иметь в виду, – я пошел к лифту, чтобы подняться в свой номер.

Откуда мне было знать, что именно имел в виду Ибрагим. Я вообще не понял, почему он затеял этот странный разговор. Мы так часто слушаем и не слышим своих собеседников, так часто не понимаем друг друга.

Алла и Юлия вернулись в отель через четыре часа. Они накупили уйму вещей и были безумно счастливы. Вечером в рыбном ресторане обе дамы блистали в новых нарядах. Феликс даже прошептал мне, что начинает сожалеть о своём обещании не ухаживать за Юлией. Я танцевал с ней почти весь вечер. А потом всё получилось как-то само собой. Мы поднялись на свой этаж, и я отправился её провожать. У дверей своего номера она повернулась.

– Вы не хотите ко мне зайти? – спросила она.

– Хочу, – пробормотал я.

Мы вошли в её номер, и я её поцеловал. Так, словно мы заранее договорились об этом поцелуе. И потом мы стали раздеваться. Вот тогда я с ужасом вспомнил, что левитра осталась в моём номере. Так нельзя. В первую ночь я просто обязан соответствовать. Но как выйти из её номера, чтобы она не обиделась?

Почему я не взял с собой эту левитру? Как можно было так глупо попасться. От досады я чуть не взвыл. Она первой стянула с себя платье. У неё была великолепная фигура. Я почувствовал желание. Может, все получится и без левитры. Но рисковать не хотелось. Если всё не получится в первый раз, то осадок останется на всю жизнь.

– Извини, – пробормотал я, – извини меня. Но в моём номере остался другой мобильный телефон. Мне нужно принести его сюда. Я жду звонка из Москвы.

– Что случилось?

– Моя сестра, – вздохнул я, – у неё сегодня тяжелая операция. И мне должны позвонить. И этот аппарат должен быть со мной. Можно я отлучусь на секунду и принесу свой телефон?

– Конечно, – улыбнулась она, – ничего страшного. Я буду ждать.

Я выскочил за дверь как ошпаренный. У меня нет никакой сестры. У меня есть два старших брата, один из которых живет в Новосибирске, а другой в Санкт-Петербурге. Но знать такие подробности Юлии совсем не обязательно. Я бросился в свой номер, нашел левитру. Запил её водой. Взглянул на часы. К тому времени, когда я вернусь к ней, разденусь, начну любовную прелюдию… в общем, пройдет минут десять-пятнадцать. И я как раз войду в нужную «пиковую» форму.

Я выбежал в коридор. И столкнулся с Феликсом, который радостно меня обнял.

– Ты совсем ненормальный, – весело заявил он, – я думал, что ты сейчас в номере Юлии. Почему ты здесь? Она тебя выставила? Я так и подумал. Ты слишком нерешительный для такой сильной женщины. Нельзя долго сомневаться. Нужно было позвонить Равлюку и сказать, чтобы вам приготовили один номер на двоих. Иначе ты будешь выглядеть полным идиотом. Он мне сказал, что поменял наши номера по твоей просьбе. Что ты сам захотел попасть с ней на один этаж. Но тогда почему ты не идешь к ней?

Господи, я готов был убить его за многословие.

– Твой Равлюк настоящий г. нюк, – заорал я на Феликса, отталкивая его от себя, – я его убью, чтобы не болтал лишнего. Уходи отсюда.

– Нет, давай пойдем вместе, – Феликс был пьян, но не настолько, чтобы потерять контроль над собой. То есть он был в том состоянии, когда готов был решать любые проблемы, даже мирового характера. И он решил помочь мне.

– Ты не знаешь, как обращаться с такими сильными женщинами, – зашептал он мне на ухо. Если бы он знал всю правду обо мне, он бы никогда в жизни не говорил такого. Если бы имел хотя бы приблизительное представление, о чем я сейчас думаю. Но он держал меня за плечо и продолжал что-то говорить. А минуты бежали так быстро.

– Иди к черту, – сказал я ему, подталкивая к лифту, – уходи отсюда. Ты живешь на другом этаже.

– Но я только хотел…

– Потом расскажешь, – я вызвал кабину лифта и втолкнул его в неё.

Потом повернулся и побежал к номеру Юлии. Я осторожно постучал, не решаясь даже позвонить. Прислушался. Она подошла и открыла. На ней был белый халат. Я улыбнулся, вошел в номер, захлопнул за собой дверь и начал её целовать. Под халатом ничего не было. Я начал раздеваться. Мы направились в спальню, поднимаясь на верхний уровень. Я успел стащить пиджак, рубашку, брюки, когда кто-то позвонил в дверь… Я чуть не взвыл от возмущения. В отелях такого класса никто не имеет право появляться без разрешения. Ну почему наша первая ночь должна превратиться в балаган дешевой комедии?

В дверь опять позвонили. Она виновато пожала плечами, закинула халат и пошла встречать незваного гостя. Я остался в спальне. И услышал, как она открывает дверь. И сразу донесся пьяный голос Феликса, который опять вернулся на наш этаж.

– Ты долго не открывала, – громко сказал он, – я так и думал. Наверно, встретила здесь кого-нибудь из своих старых знакомых.

– Я устала, Феликс, и хочу спать, – сказала ему Юлия.

Нужно будет уточнить, почему они на «ты» и как давно знакомы. У меня не было времени расспросить его или её.