Алексей Синицын - Самоучитель Игры Страница 9

Так он и оказался в Гонконге, прибыв туда корабельным врачом военного фрегата «Адмирал Нельсон» 11 июня 1867 года. А дальше случилось то, что вероятнее всего и должно было случаться со всеми Кроузами. Как говорится, опять поставил не на ту лошадку. Фавориты в очередной раз не споткнулись, и вислоухая Мэгги, хромая на обе ноги, еле доковыляла до финиша. Оставшись без средств к существованию Эдвард Кроуз со злости на весь мир пошёл работать в местную колониальную полицию, где белых людей в то время было всего несколько десятков человек, остальные индусы да китайцы. Наверное, таким способом он хотел отомстить тем, кто его надул и оказался ловчее и проворнее его. Что ж, дело обычное… И именно поэтому теперь его сын – Джозеф Кроуз, родившийся уже в Гонконге и пошедший по стопам отца, впервые решил поступить не по закону – кровь, всё та же кровь!

«Ся-Бо всё равно исчез, – быстро пронеслось в голове у Кроуза, – если он вдруг объявится, я, безусловно, верну ему рукопись, а пока пусть она побудет у меня». Он сказал своему помощнику, сержанту Хаттону, копавшемуся в противоположном углу комнаты, что берётся сам составить опись найденных безделушек и доставить их в полицейское управление. И для убедительности даже повертел перед лицом Хаттона стопкой старых конвертов и помахал затёртыми буддийскими чётками. Неудивительно, что невзрачная бухгалтерская книга, которую Кроуз держал подмышкой, не привлекла никакого интереса напарника сержанта. В итоге, в описи осмотра значились вышеозначенные письма, соответствующие чётки, Кроуз честно сдал на хранение и все старинные монеты, и просроченные акции Русско-Американской Компании, но о загадочной рукописи под названием «Самоучитель игры», найденной им противозаконно умолчал.

Однако, как я уже сказал, почти вся она была написана китайскими иероглифами, и лишь отдельные фрагменты в тексте проскакивали на английском языке. Но я сказал и о том, что Джозеф Кроуз был сообразительным малым. Для того чтобы хоть приблизительно понять, о чём же писал Ся-Бо, он решил ознакомиться с английскими островками текста, а потом уже думать о том, как понять содержание того, что было написано по-китайски, если в этом вообще возникнет необходимость.

Придя домой, Джозеф Кроуз по блаженному и отсутствующему выражению лица своего почтенного родителя понял, что тот опять изрядно накурился опиумом. С тех пор, как 2 года назад он вышел в отставку, он стал регулярно покуривать и ещё неожиданно увлёкся энтомологией, стал даже членом местного энтомологического общества. Его коллекция тропических бабочек насчитывала более сотни экземпляров. Бабочки, как иконы, висели под стеклом на стене в его кабинете. Теперь, старый Кроуз сидел в массивном кожаном кресле, скрестив руки на животе, и безмятежно улыбался. По правому уголку его губ стекала струйка сладковатой слюны. Джозеф заметил, что большой палец его руки периодически подрагивал, и подумал, что, выйдя в отставку, отец сильно постарел.

Где он был сейчас? Может быть, во временах своей студенческой юности, на сочных оксфордских газонах. А может быть, пас овец вместе с предками на холмах Ирландии? Или вспоминал свою первую любовь? С матерью Джозефа он прожил всего чуть больше года, она приехала в Гонконг вместе с представительством американской баптистской миссии, познакомилась с Эдвардом, когда на рыбном рынке ловкие китайские воры вытащили из её сумочки кошелёк с деньгами. Эдвард быстро нашёл тех, кто это сделал, а Бетти, так звали эту тихую, набожную женщину, вышла, должно быть, из благодарности за него замуж. А потом, подарив ему сына, умерла при родах. Как будто вся её баптистская миссия в Гонконге заключалась только в том, чтобы породить на свет божий очередного беспутного Кроуза. Так что Джозеф рос без матери, исключительно под влиянием отцовского воспитания, включавшего в себя чтение Ричардсона и Адама Смита, а также регулярные занятия английским боксом и обливания холодной водой.

Джозеф проследовал в свою комнату, гораздо более светлую и маленькую, по сравнению со всегда затемнённым, массивным и громоздким кабинетом отца, исполненным в добром викторианском стиле. Наскоро переодевшись в лёгкий домашний халат из китайского шёлка, и даже не став ужинать, молодой полицейский раскрыл дрожащими от нетерпения руками старую бухгалтерскую книгу и стал выискивать, что бы он там смог самостоятельно прочесть.

В первом английском фрагменте содержалось следующее:

«Я, как блудливая жена, которая всегда находится в игре с любым мужчиной. Ибо и она знает: никогда нельзя быть вне Игры (Offside)! Никогда нельзя точно сказать, где кончается одна игра и начинается другая. Маленькая игра является всегда частью Большой Игры. Но и Большая Игра – тоже только часть. Но, надо помнить и другое – в самой крохотной, ничтожной игре заключается вся Игра Мира».

Кроуз, положив рукопись на колени, задумался. А этот Ся-Бо, оказывается, философ. Только как он, чёрт возьми, умудрялся всегда выигрывать? В желудке инспектора засосало, а потом заурчало, хотелось чего-нибудь срочно съесть, но он заставил себя искать английские фрагменты дальше. Через несколько страниц, не замедлил обнаружиться следующий:

«…Прикасаясь к страницам какой-то тайной книги, ещё великий Сунь-Лу, придумавший игру «Камень-Ножницы-Бумага», указывал на то, что только наивный простак может подумать, что все они равноценны. Казалось бы, ножницы тупятся о камень и проигрывают, но разрезают бумагу и выигрывают. В свою очередь, камень проигрывает бумаге. Вся суть этой мудрой игры основана на парадоксе математической логики: N>B, B>K, но K>N! Где, N – ножницы, B – бумага, а K – камень. Но ведь в данной игре, игроки оперируют не числами, а ставками на выигрыш! Если бы сделанная ставка могла победить любую другую, результат был бы случаен, а игра потеряла бы всякий смысл. Но заметьте, Бумага никогда не побеждает Ножницы, а Ножницы никогда не побеждают Камень, а Камень всегда проигрывает Бумаге.

Но разве сами эти ставки делаются случайно? В том-то и дело, что нет! Внимательно наблюдая за новичками игры, Сунь-Лу заметил, что они, в подавляющем большинстве случаев, выбрасывают камень. Так же поступает и большинство женщин. Ставка на выигрыш делается, исходя из специфического эмоционального состояния. Камень кажется чем-то твёрдым, надёжным, защитой, о которую затупятся любые агрессивные и острые ножницы, рвущиеся в дамки. Здесь мы имеем дело с игровой стратегией «не проиграть», которая, однако, далеко не всегда ведёт к выигрышу.

Зная это предпочтение новичков, более опытные игроки выбрасывают Бумагу, ожидая психологически более вероятного Камня, при этом Ножницы их не страшат. Во-первых, потому что новички предпочитают Камень, а, во-вторых, потому что Ножницы – это смелый, агрессивный выброс, на который способны только люди, склонные к риску, авантюре, не боящиеся наткнуться на каменную стену и расшибить себе лоб, а таких немного. Но побеждает тот, пишет Сунь-Лу, кто решается выбросить ножницы более 3-х раз подряд!

На выброс одной и той же ставки более 2-х раз подряд вообще идут лишь единицы – особо настойчивые и упорные люди, склонные к активной жизненной позиции и привыкшие, как говорят, «добиваться своего». В то же время, мой личный опыт показывает, что если настойчивость и активность игрока перерастает в упрямство, то это так же не ведёт к выигрышу. Те игроки, которые начинают бесконечно выбрасывать ножницы, быстро становятся предсказуемыми для своих соперников. Я бы порекомендовал выбрасывать Ножницы, Камень и Бумагу в знаменитой пропорции Фибоначчи 3:2:1. Конечно, не строго подряд, а в среднем – на 3 выброса Ножниц должно приходиться 2 выброса Бумаги и всего 1 выброс Камня.

Играя много лет в самые разные игры, я пришёл к формулировке нескольких Универсальных Принципов Выигрыша (это было написано не чёрными, а красными чернилами). Приведённый пример, как нельзя лучше иллюстрирует один из них…». Дальше, как назло, шли опять китайские иероглифы.

На это раз Джозеф Кроуз глубоко задумался, откинувшись в своём любимом, плетённом из бамбуковых стеблей, кресле-качалке. Отрывок показался ему чрезвычайно любопытным, а главное: практически полезным. Там была уже не просто отвлечённая философия, а интересные психологические наблюдения и математический расчёт, на основе которых давались конкретные рекомендации по стратегии игры. А ещё там упоминалось о каких-то универсальных принципах выигрыша!

В голове Кроуза мысли сталкивались как броуновские частицы. Без переводчика не обойтись… «Может, китайский выучить, – думал он. – Долго… Но если воспользоваться услугами переводчика, то переводчик всё узнает… Как же быть?» Он физически ощущал, что авантюрная кровь предков начинает бурлить в его венах, постепенно разогреваясь, точно грог на медленном огне. В одно мгновение у него пронеслась даже идея последующего убийства, сделавшего своё дело переводчика! Джозеф Кроуз поморщился – это было уже слишком для потомственного представителя закона, да к тому же подающего самые счастливые надежды карьерного роста. А что, он, пожалуй, и в самом деле, лучший! Самый перспективный молодой полицейский Гонконга, разве нет?