Джон Гришэм - Партнер Страница 9

После четырех с половиной лет жизни в Бразилии Патрик вновь ступил на территорию Соединенных Штатов.

Глава 5

Юридическая фирма, в которой когда-то работал Патрик, через год после его «похорон» обратилась в суд, оспаривая объявление ее банкротом. Его имя довольно долго значилось на официальном бланке фирмы: «Патрик С. Лэниган, 1954–1992» — в правом верхнем углу, над фамилиями ассистентов. А потом поползли тревожные слухи. Очень скоро в умах людей утвердилась мысль, что Патрик присвоил астрономическую сумму и скрылся. По прошествии трех месяцев на всем побережье Мексиканского залива невозможно было найти человека, который бы верил в его смерть.

Долги фирмы росли, и имя Патрика с официальных бланков исчезло.

Но оставались еще четыре партнера, связанные круговой порукой. Их подписи стояли рядом на закладных и банковских обязательствах, выданных еще в те времена, когда дела фирмы шли в гору, а партнеры готовились стать по-настоящему богатыми людьми. Они выступали в качестве совместного ответчика в нескольких заведомо проигрышных исках, что, собственно, и послужило причиной банкротства. После того как исчез Патрик, каждый из участников квартета неоднократно пытался начать исполнять свою партию независимо от других, но это не принесло никакого улучшения. Двое были законченными алкоголиками, напивавшимися, заперев дверь на ключ, прямо в офисе, в тиши кабинетов. Еще двое, пройдя курс лечения, балансировали на грани. Правда, собутыльниками они никогда не были.

Лэниган взял их деньги. Их миллионы. Те самые, которые четверка умудрилась потратить задолго до того, как они поступили в банк, — такое под силу только настоящим юристам. Деньги, предназначавшиеся для оплаты роскошно отделанного здания фирмы в центре Билокси, деньги на покупку домов, яхт, вилл на Карибах. Они были уже в пути, эти деньги, документы подписаны, извещения о переводе получены, в воздухе витал запах богатства, еще немного — и приятную тяжесть пачек банкнот можно было бы ощутить на ладони, но в последнюю секунду протянувший с того света руку партнер унес их. Все!

Погребение Лэнигана состоялось одиннадцатого февраля девяносто второго года. Чтобы утешить скорбящую вдову, его подлое имя поместили на представительском бланке фирмы, после чего не прошло и шести недель, как он непостижимым, дьявольским образом похитил их деньги.

В жуткой грызне решался вопрос: кто виноват? Чарлз Боген, старший партнер, железной рукой управлявший фирмой, уверял, что деньги изначально были направлены на некий оффшорный счет — не лишенная логики догадка, с которой, по размышлении, пришлось согласиться и другим.

Речь шла о сумме в девяносто миллионов долларов, причем треть ее должна была остаться у партнеров. Спрятать такие огромные деньги в Билокси, где жили всего пятьдесят тысяч человек, не представлялось никакой возможности. В местном банке кто-нибудь наверняка проговорился бы, и новость мгновенно стала бы достоянием всего города. В глубине души каждый из четверки задыхался от зависти к мертвецу, несмотря на то что фирма строила планы в ближайшее время блеснуть своим богатством — поговаривали даже о покупке шестиместного самолета.

Словом, Боген принял часть вины на себя. В свои сорок девять лет он был старшим из четверых и по крайней мере в настоящее время довольно прочно стоял на ногах. Кроме того, девять лет назад Боген лично принял на работу Патрика, в чем теперь горько раскаивался.

Дуглас Витрано, или, как его чаще называли, Дуг, специалист по судебным процессам, внес на рассмотрение исполнительного комитета оказавшееся роковым предложение о переводе Лэнигана из сотрудников фирмы в число ее партнеров. Трое оставшихся коллег поддержали его, и, став пятым среди равных, Патрик получил неограниченный доступ ко всем, в том числе и самым конфиденциальным, делам. «Боген, Рэпли, Витрано, Хаварек и Лэниган — адвокаты и советники юстиции, — сообщала реклама в справочнике „Желтые страницы“. — Специалисты по оффшорному бизнесу». Профиль, собственно говоря, был не так уж важен. Подобно большинству юридических фирм, они брались за любое дело, если их устраивали гонорары. На партнеров работали десятки секретарш и ассистентов. Значительные накладные расходы приносили хорошие дивиденды в виде крепких связей с наиболее влиятельными на побережье политиками.

Всем им было по сорок с небольшим. Воспитанный отцом на рыбачьей лодке, Хаварек до сих пор гордился своими грубыми могучими руками и мечтал в один прекрасный день сомкнуть их на горле Лэнигана. Рэпли впал в глубокую депрессию и почти не выходил из дома, общаясь с коллегами посредством записок, которые сочинял, сидя в крошечном кабинетике под самой крышей.

В начале десятого утра, когда Боген и Витрано едва успели усесться за рабочие столы, в здание фирмы на Вью-Марше в старой части города вошел специальный агент ФБР Каттер. Улыбнувшись секретарше, он осведомился, может ли встретиться с кем-нибудь из руководства. Вопрос не был праздным: оба босса слыли ярыми приверженцами спиртного и нечасто появлялись в офисе.

Проведя гостя в комнату для переговоров, секретарша поставила перед ним чашку кофе. Первым явился Витрано, в накрахмаленной рубашке и с на редкость ясными, абсолютно трезвыми глазами. Следом за ним буквально через несколько секунд в зал вошел Боген.

Под тихое позвякивание ложечек, размешивающих сахар, начался неизбежный разговор о погоде.

На протяжении месяцев, последовавших за исчезновением Лэнигана и денег, Каттер периодически наведывался в офис, чтобы поделиться новостями о ходе розысков. Казалось даже, что стороны начали испытывать удовольствие от такого общения, хотя приносимые Каттером известия скорее разочаровывали, чем внушали хоть какую-то надежду.

Месяцы плавно перетекли в годы, и постепенно встречи стали эпизодическими. Каттер всегда говорил: «Следов Лэнигана обнаружить пока не удалось». Последний раз эти слова прозвучали почти год назад.

Вот и сейчас агент ФБР, по-видимому, случайно проходил мимо и решил запросто, по-приятельски заглянуть на чашечку кофе. Ненадолго.

— Патрик у нас, — лаконично сообщил он.

Прикрыв глаза, Чарли Боген оскалил все тридцать два превосходных зуба.

— Боже! — воскликнул он и закрыл лицо ладонями. — Боже мой!

У дернувшего головой Витрано отвисла челюсть. С величайшим недоверием он уставился в потолок и через силу спросил:

— Где именно?

— На военной базе в Пуэрто-Рико. Его привезли из Бразилии.

Боген поднялся и прошел в угол, к книжным шкафам.

Отворачиваясь от света, он пытался скрыть подступившие к глазам слезы.

— О Господи!

— Вы уверены, что это он? — Витрано все еще не верил своим ушам.

— Полностью.

— Расскажите детали.

— Что вас интересует?

— Как вы нашли его? Где? Чем он там занимался? Как выглядит?

— Нашли его не мы. Его нам отдали.

Прижав к носу платок, к столу вернулся Боген.

— Прошу извинить меня, — неловко сказал он.

— Вы знаете человека по имени Джек Стефано? — спросил Каттер.

Оба неохотно кивнули.

— И вы тоже входите в его небольшой консорциум? — задал новый вопрос агент.

Отрицательное покачивание головами.

— Вам повезло. Стефано отыскал его, пытал, а потом едва живым отдал нам.

— Пытки всегда дают нужный результат, — заметил Витрано. — Расскажите об этом подробнее.

— Обойдетесь. Наш самолет подобрал его вчера ночью в Парагвае и доставил в Пуэрто-Рико. Сейчас Лэниган находится там же, в военном госпитале. Через несколько дней, после того как разрешат врачи, он будет здесь.

— А что насчет денег? — через силу выдавил Боген сухим, ломающимся голосом.

— Ни намека. Пока нам не известно то, что, может быть, узнал Стефано.

Витрано беспокойно уставился на столешницу. Четыре с лишним года назад Патрик скрылся с девяноста миллионами долларов. Потратить всю сумму он был не в состоянии.

Зато мог накупить особняков, вертолетов, иметь множество женщин, и при этом у него остались бы еще десятки миллионов. Безусловно, они найдут их. Гонорар фирмы составляет одну треть.

Не безусловно, а возможно. Всего лишь возможно.

Боген тер влажные глаза и вспоминал бывшую супругу — весьма близкую ему по духу женщину, превратившуюся, когда положение фирмы пошатнулось, в настоящую мегеру. Посчитав себя обесчещенной объявленным банкротством, она забрала младшего ребенка и перебралась в Пенсаколу, где при оформлении развода выдвинула против мужа совершенно недостойные обвинения. Боген пил и баловался кокаином.

Поэтому супруге не составило труда добиться от него всего, что ей требовалось. Никакого серьезного сопротивления Боген оказать не мог. Доброе имя со временем удалось, правда, восстановить, однако в праве видеться с ребенком ему было отказано.