Джек Ричер. Кровавое Эхо - Чайлд Ли Страница 9

– Не шевелитесь, – приказала женщина.

Юджин замер на месте. Через две минуты мимо них по дороге промчался большой темный грузовик или автобус, тучи пыли заволокли небо, и тихонько зашелестели листья кустов. Водитель вышел из машины и подошел к двери Юджина с пистолетом в руке. Открыл дверь, наклонился и приставил дуло пистолета к шее Юджина, спереди, где под ключицей имеется еще одно удобное углубление.

– Выходи, – сказал он. – И соблюдай осторожность.

– Что? – только и смог произнести Юджин.

– Мы скажем тебе что, – проговорила женщина. – А теперь выходи.

Под дулами трех пистолетов Юджин выбрался наружу.

– Отойди от машины, – приказала женщина. – И прогуляйся в сторону от дороги.

Это был самый сложный момент. Юджин начал быстро осматриваться, поворачивая голову, насколько осмеливался. Его глаза бегали туда-сюда. Все тело дергалось. Он отошел от машины. Один шаг, второй, третий… Глаза продолжали метаться. Женщина кивнула.

– Ал, – громко позвала она.

Ее партнеры тут же отскочили в разные стороны. Юджин резко обернулся, чтобы взглянуть на женщину, которая произнесла его имя. Она выстрелила ему в правый глаз. Звук выстрела, точно гром, разорвал тишину. Затылок Юджина превратился в кровавое месиво, и он повалился на землю, запутавшись в собственных конечностях. Женщина обошла его и наклонилась, чтобы взглянуть на свою работу, затем шагнула назад и выпрямилась, расставив ноги и разведя руки в стороны, словно приготовилась к досмотру в аэропорту.

– Проверьте, – сказала она.

Мужчины подошли к ней и внимательно изучили каждый дюйм ее кожи и одежды, потом волосы и руки.

– Чисто, – сказал маленький смуглый мужчина.

– Чисто, – повторил вслед за ним его напарник.

Женщина едва заметно улыбнулась. Никаких следов. Никаких улик. На ней не осталось ни крови, ни мелких частиц костей или мозга.

– Хорошо, – сказала она.

Мужчины снова подошли к Юджину, взяли его за руки и ноги и протащили десять футов до кустов. Чуть раньше они нашли там небольшое углубление в известняке, трещину в камне примерно восемь футов в глубину и полтора фута в ширину – достаточно широкую, чтобы засунуть туда тело боком, но слишком узкую для размаха крыльев стервятников или канюков. Юджин был совсем не худощавым человеком. Они начали осторожно опускать тело, следя, чтобы оно не цеплялось за камень, а затем сбросили его вниз. Оно застряло между каменными стенками трещины на глубине семи футов.

Пятна крови уже начали высыхать и чернеть на солнце. Убийцы присыпали их песчаной пылью и замели все следы веткой мескитового дерева. После этого они вернулись в свою машину, водитель подал немного назад, выбрался из кустарника и выехал на дорогу. Большая машина развернулась в ту сторону, откуда приехала, и не спеша, на скорости в пятьдесят пять миль, двинулась в обратный путь. Через несколько минут они миновали белый «мерседес» Юджина, стоящий там, где они его оставили. Он выглядел брошенным и уже начал покрываться пылью.

– У меня есть дочь, – сообщила Кармен Грир. – Я ведь вам уже говорила?

– Вы говорили, что вы мать, – сказал Ричер.

Она кивнула, глядя на руль:

– Да, у меня дочь. Ей шесть с половиной лет. – Она помолчала немного и добавила: – Они назвали ее Мэри Эллен.

– Они?

– Семья моего мужа.

– Они дали имя вашему ребенку?

– Так получилось. Я была не в том положении, чтобы им помешать.

– А как бы вы ее назвали? – через пару мгновений спросил Ричер.

– Может быть, Глория, – пожав плечами, ответила Кармен. – Мне казалось, что она потрясающая.

Она снова замолчала.

– Но ее зовут Мэри Эллен, – проговорил Ричер.

– Они называют ее Элли, для краткости, – сказала она. – Иногда мисс Элли.

– И ей шесть с половиной лет?

– Мы женаты меньше семи лет. Это я вам тоже говорила. Надеюсь, вы умеете считать. Или у вас проблемы?

– С математикой?

– С тем, что это значит.

Ричер покачал головой, глядя в ветровое стекло:

– Никаких. А почему должны быть какие-то проблемы?

– Вот и для меня нет никаких проблем. Но это объясняет, почему я была не в том положении, чтобы дать имя собственной дочери.

Ричер ничего ей не ответил.

– С самого начала у меня с его семьей ничего не получалось, – сказала Кармен.

Она произнесла это так, как люди говорят о трагедии, случившейся в прошлом, об автомобильной катастрофе, крушении самолета или смертельном диагнозе. Так, как человек вспоминает день, когда его жизнь изменилась навсегда. Она крепко сжимала руками руль, и машина мчалась вперед, словно сама по себе, – кокон, внутри которого царит прохлада и тишина, а мимо проносится прожаренная на солнце местность.

– Кто они такие? – спросил Ричер.

– Гриры, – ответила она. – Старая семья из округа Эхо. Они живут там с тех самых пор, как был отвоеван Техас. Наверное, тогда-то и урвали себе кусок.

– А какие они?

– Какие и должны быть, – сказала она. – Старая техасская семья, белые. Большие деньги с незапамятных времен, часть из них уже исчезла, но многое осталось – нефть и разведение скота. Протестанты, крестятся по всем правилам. Впрочем, не могу сказать, что они часто ходят в церковь или их беспокоит, что им скажет Господь. Они охотятся на животных ради собственного удовольствия. Отец моего мужа умер некоторое время назад, мать жива, два сына, кузены по всему округу. Мой муж – старший сын. Его зовут Слуп Грир.

– Слуп?[6] – переспросил Ричер.

Кармен улыбнулась впервые с тех пор, как они выехали на дорогу из ямы.

– Слуп, – повторила она.

– И что это за имя такое?

– Старое семейное имя, – пояснила она. – Мне кажется, так звали кого-то из предков. Наверное, он был в Аламо и сражался с моими предками.

– Звучит как «шлюп». А как зовут другого сына? Яхта? Буксир? Океанский лайнер? Нефтеналивной танкер?

– Роберт, – ответила Кармен. – Все называют его Бобби.

– Слуп, – повторил Ричер. – Я такого еще не слышал.

– Я тоже раньше не слышала, – сказала Кармен. – Вообще там все для меня было в новинку. Но мне нравилось его имя. Оно… выделяло его, что ли.

– Да, наверное.

– Мы познакомились в Калифорнии, – сказала Кармен. – Учились вместе в университете.

– Он оказался далеко от дома и все такое, – проговорил Ричер.

Она перестала улыбаться:

– Именно. Оглядываясь назад, я понимаю, что это единственная причина, по которой все произошло. Знаете, если бы я встретила его здесь, включая все, что шло в придачу к нему, ничего бы не было. Никогда, уж можете мне поверить. Если предположить, конечно, что я вообще сюда приехала бы, в чем я очень сомневаюсь.

Она снова замолчала и, прищурившись, начала вглядываться вперед, в ослепительное сияние солнца. Слева от черной ленты дороги возникло какое-то строение, чьи яркие алюминиевые очертания рассыпáлись на движущиеся фрагменты под воздействием горячего воздуха, поднимавшегося над шоссе.

– Вот и закусочная, – сообщила Кармен. – Уверена, что здесь есть кофе.

– Довольно необычная закусочная, – заметил Ричер.

– А здесь много необычного, – проговорила Кармен.

Закусочная в полном одиночестве пристроилась на обочине дороги, на небольшом возвышении посреди утрамбованной земляной площадки, которая служила парковкой. На высоком шесте имелась вывеска, и нигде даже намека на тень. Ричер заметил два грузовика-пикапа, стоящих довольно далеко друг от друга и припаркованных кое-как.

– Ну ладно, – сбрасывая скорость, с сомнением проговорила Кармен. – Теперь вы от меня сбежите. Посчитаете, что один из водителей пикапов наверняка согласится вас подвезти.

Ричер промолчал.

– Если вы так решили, сделайте это позже, ладно? – попросила она. – Пожалуйста. Я не хочу остаться одна в таком месте.

Она еще немного сбросила скорость и покатила по неровной дороге в сторону парковки. Остановилась рядом с вывеской, словно под деревом, чьи ветви защитят машину от солнца. Тонкая тень шеста, точно палочка, легла на капот. Кармен заглушила двигатель, в неожиданно наступившей тишине громче зазвучал шепот кондиционера. Ричер открыл свою дверь, и в него ударила тугая волна жара, будто он вдруг оказался в сталелитейном цеху. Воздух был таким горячим, что ему не удавалось сделать вдох. Несколько мгновений он стоял не шевелясь, дожидаясь Кармен, а затем они вместе прошли по пропеченной солнцем земле, жесткой и сухой, точно цемент. Чуть дальше он разглядел заросли мескитовых деревьев на фоне ослепительно-голубого неба, бесконечного и бездонного, раскинувшегося во все стороны, насколько хватал глаз.