Ада Чумаченко - Человек с луны[Рис. П. Староносова ]

Чумаченко Ада Артемьевна

ЧЕЛОВЕК С ЛУНЫ

ПРИБЫТИЕ

8 сентября 1871 года в двенадцать часов дня корвет «Витязь» вошёл в залив Астролябия.

Лязгнула якорная цепь. Пар со свистом вырвался из трубы парохода. С «Витязя» спустили шлюпку, и трое человек прыгнули в неё. Капитан парохода перегнулся через борт и, щурясь от солнца, смотрел на них.

—  Николай Николаевич, — крикнул он, — захватили бы ещё людей! Кто их там знает, папуасов этих. Видите, сколько их на берегу. Ещё случится что-нибудь…

Человек в белой шляпе, один из трёх находившихся в лодке, поднял лицо.

Из-под чёрных усов блеснули белые зубы. Он улыбался.

—  Не бойтесь, капитан. Ничего со мной не случится.

—  А ружьё у вас есть? Где ваше ружьё? Я же говорил вам, чтобы вы захватили оружие!

 Человек в белой шляпе покачал головой:

— Есть бусы, есть ленты, есть материя. Зачем мне ружья? Я предпочитаю разговаривать без пороха.

И, махнув шляпой, опустился на скамью шлюпки. Вёсла поднялись, описав полукруг, разрезали воду. Узкий след побежал за рванувшейся вперёд лодкой.

Капитан вытер лоб, покачал головой и уже не громко, а тихо, сквозь зубы, пробормотал себе под нос:

— Только один Миклухо-Маклай способен на это! К дикарям, к людоедам — и вот так: без ружья, без револьвера, без охраны…

Он сердито сунул в рот свою коротенькую трубочку и запыхтел, раскуривая её.

Шлюпка шла к берегу уверенно и быстро. Миклухо-Маклаю казалось, что берег сам наплывает на его маленькое судёнышко. Всё ближе и ближе становилась жёлтая полоса песка. Выше вырастали горы. Тёмная масса густой зелени превращалась в заросли узорчатых пальм. С прибрежных скал свешивались прямо в воду сильные, гибкие ветки вьющихся растений. Ветер доносил пряный и сладкий аромат незнакомых цветов и трав. Между деревьями вдалеке поднимались тонкие струйки дыма. Там жили люди. Люди были и на берегу. Миклухо-Маклай уже ясно различал их. Они робко жались друг к другу, молчаливо ждали приближения шлюпки. Тёмные обнажённые тела блестели на солнце, как хорошо отполированное дерево. Пестрели цветы, воткнутые в густые курчавые волосы.

Миклухо-Маклай, стоя в шлюпке, смотрел на берег. Глаза его внимательно следили за каждым движением столпившихся на берегу людей. Так вот они, его товарищи, с которыми он будет жить столько времени лицом к лицу, с глазу на глаз! Вот они, его будущие друзья, а может быть, и враги, кто знает! Говорят, они до сих пор ещё едят человечье мясо. Белые люди называют их дикарями. Ему столько рассказывали об их жестокости и лукавстве! А они, кажется, сами боятся его. Как хорошо, что он не взял с собой ни оружия, ни охраны! Он приехал к ним как друг, и они должны знать это.

Люди на берегу испуганно зашевелились. Бросившись к кустам, они помедлили две-три минуты, а потом вдруг, как по команде, исчезли в густой чаще зелени. Кокосовый орех, оставленный папуасами, лежал на берегу. Уж не хотели ли они умилостивить пришельцев этим подарком?

—  Я не выйду: они боятся меня, — сказал Миклухо-Маклай. — Подождём ещё несколько минут.

И он снова спокойно опустился на скамейку.

Чёрная рука осторожно раздвинула ветви. Высокий человек, вооружённый длинным копьём, медленно шагнул вперёд. Он поднял копьё высоко над головой и знаком показал Маклаю на море.

«Вернись! Уйди от нас! — говорил его жест. — Мы не хотим, чтобы ты был здесь. Мы не знаем тебя. Ты чужой. Ты враг».

Маклай протянул вперёд руку с длинными полосами красной блестящей материи. Он несколько раз взмахнул ими в знак приветствия и бросил далеко перед собой в белую пену прибоя. Волны тихонько потянули ленты за собой и швырнули на камни.

—  Гребите назад! — скомандовал Маклай своим спутникам. — При нас они ни за что не притронутся к этим лоскуткам. Отплывём подальше и посмотрим, что будет.

Сильный взмах вёсел отбросил шлюпку назад. Несколько папуасов снова показались на берегу. Робко поглядывая на шлюпку, они вошли в воду. Наконец  более храбрый нерешительно протянул руку к красным лоскутьям.

—  Гребите вдоль берега, — сказал Маклай. — Видите отмель? Там нет никого, там и выйдем. Здесь мы только испугаем их.

Шлюпка мягко врезалась в песок. Узенькая тропинка начиналась прямо от берега.

—  Не ходите за мной. Я скоро вернусь, — сказал Маклай своим спутникам и быстро зашагал вверх по лесной тропинке,

ПЕРВЫЙ ДРУГ

Маклай раздвинул ветки и осмотрелся. Узенькая тропинка привела его к широкой, хорошо утоптанной площадке. Кругом стояли хижины. Их крыши были сделаны из пальмовых листьев, двери были открыты. Окон не было. Свет проникал в жилище только через дверь, и, остановившись у входа, Маклай с трудом рассмотрел в темноте очаг, сложенный из камней, помост из бамбука, очевидно для спанья, кое-где по стенам связки перьев и раковин, а в глубине, в темноте, под самой крышей, — человеческий череп. Череп был совсем чёрный от копоти, и Маклай заметил его не сразу.

Маклай отошёл от хижины на несколько шагов и остановился на середине площадки.

Кругом, казалось, не было ни души. В листве деревьев мирно пели птицы. В траве трещали насекомые. Тени от веток колыхались на утоптанной земле.

Но люди, очевидно, только что были здесь. Недопитый кокосовый орех с «молоком» — беловатой жидкостью — ещё валялся на земле. Брошенное в кусты весло было влажно. Расколотый бамбук лежал у входа в хижину. Здесь кто-то только что работал  над ним. Неоконченное ожерелье из раковин висело, зацепившись за куст: его уронили на бегу, и раковинки ссыпались с тихим шумом, медленно соскальзывая с волокнистой травинки, на которую они были нанизаны.

Маклай стоял, прислушиваясь к пению птиц, звону цикад, шуму быстрого горного ручья. Шорох позади вдруг привлёк его внимание. Он быстро обернулся и увидел человека. Человек замер на месте, потом вздрогнул и бросился бежать.

— Стой! Стой! — крикнул Маклай и кинулся за ним, ощупывая на бегу карманы.

Несколько лоскутков и лент попалось ему под руку. Маклай вытащил один из обрывков и высоко взмахнул им:

—  Стой! Не бойся! Я не сделаю тебе ничего плохого! Я друг! Слышишь? Я друг!

Голос Маклая звучал ласково и просительно.

Бегущий человек как будто понял его. Он остановился и посмотрел на Маклая.

Николай Николаевич медленно подошёл к папуасу и так же медленно, боясь испугать лишним движением, протянул ему красный лоскут. Папуас осторожно взял его и внимательно осмотрел, переворачивая то на одну, то на другую сторону.

И вдруг, засмеявшись, быстро и ловко повязал лоскут на свою курчавую голову.

Маклай жадно всматривался в лицо папуаса. Нет, страшного в нём не было ничего!

Из-под нависших бровей на него смотрели любопытные глаза. Большой рот, почти скрытый бородой и усами, улыбался. Чёрные курчавые волосы, приплюснутый нос, сильное тёмное тело. На бёдрах папуаса была грязная повязка, заменявшая ему одежду. На руках с тугими мускулами светлели браслеты, сплетённые из сухой травы и украшенные пёстрыми раковинками. За одним из браслетов торчал зелёный лист бетеля, за другим — костяной нож. Маклай высоко поднял руки, ладонями вперёд.

—  Я друг! Друг! — говорил он папуасу. — Я один! Я без оружия! Я не обижу тебя. Не бойся!

Наклонив голову немного набок, папуас вслушивался в звуки непонятных для него слов. Должно быть, и он не находил ничего страшного в этом белом человеке, приплывшем сюда на диковинной пироге.

Его, пожалуй, больше удивляла одежда Маклая, чем он сам. Вытянув осторожно вперёд палец, папуас тихонько прикоснулся к отвороту пиджака. Зачем эта вторая кожа? Значит, у белого человека нет настоящей тёмной блестящей кожи, которая бы защищала его от дождя, солнца и ветра? Бедный белый человек!

Обрадованный этим доверчивым жестом, Маклай опустил руку на плечо папуаса.

—  Пойдём со мной, — проговорил он ещё ласковей, ещё спокойней. — Пойдём со мной на берег. Я покажу тебе мою лодку. Я подарю тебе табаку. Я буду твоим другом. Я — Маклай. Понимаешь? Я — Маклай! — И Николай Николаевич несколько раз легонько стукнул себя по груди.

Папуас широко улыбнулся. Он что-то понял.

—  Маклай, — с трудом повторил он и показал на Николая Николаевича. И вдруг, высоко вскинув голову, он с размаху шлёпнул себя по груди и выкрикнул торжественно и гордо: —Туй! Туй!

Маклай весело закивал головой:

—  Понимаю. Ты — Туй. Я — Маклай. Ты — Туй, Я — Маклай. Вот и хорошо! Вот мы и знакомы. Вот мы и друзья!

НА ЛЕСНОЙ ТРОПИНКЕ

Ульсон и Бой долго ждали возвращения Маклая.

—  Пойдём искать, — сказал наконец Ульсон и лениво поднялся с камня.

Солнце разогрело его. Хорошо было бы ещё часок подремать здесь, в лёгкой тени, щурясь на пёстрых птиц величиной с бабочек и бабочек величиной с птиц, перелетающих в густой листве деревьев. Но нужно было идти. Тени стали длиннее и передвинулись направо. Значит, времени прошло немало. На «Витязе», верно, начинают уже беспокоиться.