Ренсом Риггз - Библиотека душ

Ренсом Риггз

Библиотека душ

Глубину морей, границу земли,

тьму веков, — ты выбрал все три

Глава Первая

Монстр стоял не дальше, чем на расстоянии вытянутого языка, взгляд застыл на наших глотках, ссохшийся мозг заполнен фантазиями об убийстве. Его голод был почти осязаем, пустóты изначально рождены жаждущими душ странных людей, а тут мы, стояли перед ней, словно накрытый стол: Эддисон, которого хватит как раз на один укус, храбро застыл в стойке возле моих ног, подняв торчком хвост; Эмма, привалилась ко мне в поисках опоры, все еще слишком оглушенная после звукового удара, чтобы зажечь что-нибудь ярче пламени спички. Спинами мы прижимались к покореженной телефонной будке. За пределами нашего зловещего круга станция метро выглядела как последствия бомбежки в ночном клубе. Пар, со свистом вырывавшийся из раскуроченных труб, окутывал все призрачной завесой. Расколотые мониторы раскачивались под потолком на погнутых кронштейнах. Море битого стекла покрывало платформу до самых путей, сверкая в истерическом мигании красных аварийных ламп словно диско-шар размером в акр. Мы были зажаты в угол: каменная стена с одной стороны, груды стекла по щиколотку глубиной — с другой, а в двух шагах перед нами стояло существо, чей инстинкт требовал немедленно разорвать нас, и все же оно не делало попыток сократить это расстояние. Оно словно приросло к полу, покачиваясь на пятках, будто пьяный или лунатик, голова со смертельно опасными языками поникла, словно гнездо со змеями, которых я смог зачаровать.

Я. Я сделал это. Джейкоб Портман, никакой мальчик из Ниоткуда, штат Флорида. Прямо сейчас оно не убивало нас, это существо, сотканное из сгустившихся теней и собранное из детских кошмаров, потому что я велел ему не делать этого. Сказал ему совершенно определенно, распутать свой язык с моей шеи. «Отойди», — сказал я. «Встань», — сказал я, на языке, звуки которого не предназначались для человеческого рта. И волшебным образом оно послушалось. Глаза сопротивлялись мне, в то время как тело подчинялось. Каким-то образом мне удалось приручить этот кошмар, наложить на него чары. Но спящий проснется, а чары рассеются, особенно те, что наложены случайно, и под этой спокойной поверхностью, я чувствовал, как пустóта клокочет.

Эддисон ткнул носом мне под колено:

— Скоро здесь будут еще твари. Чудовище пропустит нас?

— Поговори с ним опять, — произнесла Эмма слабым и тусклым голосом. — Скажи ему, пусть проваливает.

Я искал нужные слова, но они ускользали от меня.

— Я не знаю как.

— Минуту назад ты знал, — заметил Эддисон. — Звучало так, будто у тебя внутри демон.

Минуту назад, еще до того, как я узнал, что могу это делать, слова сами слетели с моего языка, словно только и ждали, когда я их произнесу. Теперь же, когда я хотел вернуть их, казалось, что я пытаюсь поймать рыбу голыми руками. Как только я ухватывался за одно, оно проскальзывало у меня между пальцами.

— Уходи! — крикнул я.

Вышло на английском. Пустóта не сдвинулась с места. Я выпрямился, взглянул прямо в ее чернильно-черные глаза и попробовал снова:

— Убирайся отсюда! Оставь нас в покое!

Снова английский. Пустóта наклонила набок голову как любопытный пес, но в остальном осталась неподвижной как статуя.

— Оно ушло? — спросил Эддисон.

Они не могли сами удостовериться в этом, потому что пустóту видел только я.

— Все еще здесь, — отозвался я. — Я не понимаю, в чем дело.

Я чувствовал себя опустошенным и глупым. Неужели мой дар испарился так скоро?

— Ладно, не важно, — произнесла Эмма. — пустóты и не предназначены для того, чтобы с ними беседовать.

Она высвободила руку и попыталась зажечь огонь, но он с шипением угас. Эта попытка, казалось, отняла у нее последние силы. Я покрепче обхватил ее за талию, иначе она бы свалилась на пол.

— Побереги свои силы, спичка, — проворчал Эддисон. — Уверен, они нам еще понадобятся.

— Я могу сражаться и холодными руками, если потребуется, — ответила Эмма. — Сейчас имеет значение только то, что нам нужно найти остальных, пока еще не слишком поздно.

Остальные. Я словно до сих пор видел у края платформы их тающие образы: элегантный костюм Горация смят и порван; Бронвин со всей свой силой не может противостоять тварям с их оружием; Енох в шоке после звукового удара; Хью, воспользовавшись хаосом, скидывает с Оливии ее утяжеленные туфли и запускает ее под потолок; Оливию хватают за лодыжку и дергают вниз, прежде чем она успевает подняться достаточно высоко. Все они, плачущие от страха, затолканы под дулами автоматов в поезд и уносятся прочь. Уносятся вместе с имбриной, которую мы нашли, едва не погибнув сами. Мчатся сейчас по внутренностям Лондона, к участи, которая, возможно, хуже самой смерти. «Уже слишком поздно», — подумал я. Было слишком поздно уже в тот момент, когда солдаты Каула начали штурмовать ледяную крепость мисс Королек. Было слишком поздно уже в ту ночь, когда мы приняли злобного брата мисс Сапсан за нашу дорогую имбрину. Но я поклялся себе, что мы найдем наших друзей и нашу имбрину, чего бы нам это не стоило, даже если мы найдем только их трупы, даже если нам придется стать трупами самим.

Итак, где-то там, в мигающей темноте был выход на улицу. Дверь, лестница, эскалатор, далеко от нас, у противоположной стены. Но как добраться до них?

— Прочь с дороги, черт возьми! — решив сделать еще одну попытку, заорал я на пустóту.

Естественно, английский. Пустóта коротко фыркнула как корова, но не пошевелилась. Все бесполезно. Слова ушли.

— План «Б», — произнес я. — Она не слушается меня, так что мы обойдем ее и будем надеяться, что она не тронется с места.

— Обойдем где? — спросила Эмма.

Чтобы обойти ее на безопасном расстоянии, мы должны были пробраться через гору битого стекла, но тогда осколки порежут голые ноги Эммы и лапы Эддисона на лоскуты. Я рассмотрел альтернативы: я могу понести пса, но все равно остается Эмма. Я могу найти длинный осколок стекла и вонзить твари прямо в глаз, эта техника уже послужила мне в прошлом, но что, если мне не удастся убить ее с первого удара, тогда она точно очнется и убьет нас. Единственной возможностью обойти ее было узкое, свободное от стекла пространство между пустóтой и стеной. Щель, в фут-полтора шириной. Мы едва могли протиснуться там, даже если бы нам пришлось распластаться по стене. Я беспокоился, что если мы окажемся к пустóте так близко, или, что хуже, случайно коснемся ее, это разрушит те хрупкие чары, что пока держали ее в узде. Но если только нам не удастся отрастить крылья и перелететь над ней, это остается единственным вариантом.

— Ты можешь идти? — спросил я Эмму. — Ну или, по крайней мере, ковылять?

Она выпрямила колени и ослабила свою хватку на моей талии:

— Могу прихрамывать.

— Тогда вот что мы сейчас сделаем: мы проскользнем мимо нее, спиной к стене, вон через ту щель. Там не так много места, но если мы будем осторожны…

Эддисон понял, что я имею в виду, и попятился обратно в телефонную будку:

— Ты думаешь, нам следует так близко подходить к нему?

— Скорее всего, нет.

— Что если оно проснется, пока мы…?

— Не проснется, — заявил я, стараясь изобразить уверенность, — Но не делайте резких движений и, что бы вы не делали, не касайтесь ее.

— Ты будешь нашими глазами, — произнес Эддисон. — И да хранит нас Птица.

Я подобрал достаточно длинный осколок стекла и всунул в карман. Доковыляв оставшиеся пару шагов до стены, мы прижались спинами к холодной плитке и начали дюйм за дюймом пододвигаться к пустóте. Ее глаза неотрывно следили за мной. Через несколько коротких шагов нас окутало облако смрада, такого сильного, что у меня заслезились глаза. Эддисон закашлялся, а Эмма прижала ладонь к носу.

— Еще немного, — произнес я тонким от напускного спокойствия голосом.

Я вынул осколок из кармана и выставил его острым концом вперед. Затем сделал шаг, потом еще. Мы были так близко, что я мог коснуться пустóты вытянутой рукой. Я слышал, как бьется ее сердце, его биение учащалось с каждым нашим шагом. Существо застыло в напряжении, каждая клеточка его мозга боролась со мной, пытаясь скинуть мои неуклюжие руки с его пульта управления.

— Не двигайся, — пробормотал я, на английском. — Ты — моя. Я тебя контролирую. Не двигайся.

Я втянул живот, вытянулся в струнку и прижался к стене каждым позвонком. Затем, словно краб, боком шагнул в узкий промежуток между стеной и пустóтой.

— Не двигайся. Не двигайся.

Скользнуть ногой. Подтащить вторую. Скользнуть снова. Я задержал дыхание, в то время как дыхание пустóты участилось, свистящее и влажное. Мерзкий черный пар вырывался из ее ноздрей. Ее желание сожрать нас было, наверное, мучительным. Таким же, как и мое желание броситься бежать, но я проигнорировал его. Я повел бы себя как добыча, а не хозяин.