Иван Евлогиев - Сокровище магов Страница 10

Когда шум прекратился и пыль рассеялась, они, не веря своим глазам, увидели, что лежат плашмя на на­стиле какого-то железного моста, переброшенного через бездонную пропасть.

Белобрысик посмотрел вниз и от ужаса зажмурил глаза. Павлик испуганно приподнялся, потрогал вокруг себя ржавое железо и, не глядя на зияющий под ним провал, держась за мост руками и ногами, стал осторож­но пятиться к скале, показывая Белобрысику глазами, чтобы тот последовал его примеру. Когда он дополз до чудесного каменного мостика, то с облегчением вздох­нул, сел на краю железного моста и шутки ради стал его раскачивать. Белобрысик вскрикнул и побежал к спасительному берегу, но по дороге споткнулся и упал так неловко, что половина его тела повисла в воздухе. Павлик бросился к нему на помощь, поднял его и на руках вынес на берег.

— Прости меня, — прошептал он смущенно. — Чуть было не произошло несчастье! Ужасно!

Белобрысик утёр застилавшие ему глаза слёзы и ничего не сказал.

— Забудем об этом, — попросил Павлик. — Про­шу тебя, Сашок! Это была глупая шутка!

— Давай лучше идём к твоему орлу, возьмем ранцы и вернёмся в лагерь. Там наверное все беспокоятся. Это даже нечестно… — ответил ему Белобрысик.

— Хорошо, идём, — согласился Павлик, — но прежде посмотрим, что там, на той стороне. Ладно? — он указал на другую сторону пропасти. — Перейдем че­рез мост, поднимемся на вершину, а потом… вернёмся.

— Я больше не ступлю на этот мост. Я там чуть было не погиб и теперь ещё весь дрожу.

— А ну-ка, посмотри, что это там такое? — уста­вился Павлик на стену около моста.

Грубо вырубленная в скале узкая лестница вела во второй этаж пещеры. Они не видели его вчера в тем­ноте, но теперь, даже при слабом дневном освещении, трудно было его не заметить. Отверстие пещеры было расширено человеческими руками. На стенах виднелись следы от ударов долотом и молотком. Но внимание юных путников привлекли в особенности рисунки, по­крывавшие всю противоположную стену. Неумело нари­сованные фигуры людей и животных переплетались с какими-то неясными начертаниями. Особое впечатление производили яркие многоцветные краски, которыми ри­сунки были исполнены. Краски эти так хорошо сохрани­лись, что можно было подумать, будто они нанесены совсем недавно.

Когда мальчики поднялись во второй этаж, то ока­залось, что из него вглубь скал шли узкие проходы. Над одним из них, настолько тесном, что не пройти че­ловеку, ярко-красными старо-болгарскими буквами была сделана надпись. Её можно было с трудом разобрать, но смысл оставался непонятным. Она была следующего примерно содержания:

«Конец страшному опустошению!Безмолвные скалы, непроходимые леса, гордые орлы,вам передаётся на хранение то, что было. Берегитепрошлое! Настанет день,когда вы поведаете всё. Будьте долговечны.Настанет день!»

Бегло осмотревши рисунки и надписи, они решили, что изучение их должно быть поручено специалистам. Поэтому, не желая терять время, они поспешили перейти через мост, чтобы успеть побывать на вершине и затем скорее вернуться в лагерь, сообщить о сделанных ими открытиях. Они были уверены, что нашли то сокровище, о котором говорил седовласый Радан. На самом же деле они были к нему не ближе, чем в самом начале своих поисков.

Переход через пропасть прошёл без затруднений. Железный мост оказался ещё совсем прочным, и Сашок, сходя с него, потрогал его железные балки и не мог не выразить своего восхищения.

Ушедший вперёд Павлик окликнул его из-за скалы, преградившей ему дорогу вглубь горы.

— Подожди ещё, твой восторг быстро испарится. Иди скорей сюда! — позвал он своего друга.

Посреди узкой, поросшей травою тропинки, в за­рослях терновника и пырея, лежал человеческий череп. Обглоданный орлами, обмытый дождями, обожженный солнечными лучами, он совсем побелел и блестел как полированный. Рядом с ним грелась на солнце ящерица.

При виде черепа, у мальчиков сжалось сердце.

Углубляясь все дальше в горы, они дошли до места, где тропа проходила под искусственно устроенным ка­менным навесом. Назначение этого сооружения было неясно, но по-видимому оно было сделано с целью скрыть тропу от постороннего взгляда. Дальше шёл тун­нель. Мальчики смело вошли в него и зажгли свои фонарики. Теперь они двигались осторожнее, но со всё возрастающим интересом.

Тропа упёрлась в огромную железную дверь. По общему виду и отделке она была похожа на двери в до­ме Радана. Это сходство сразу бросалось в глаза.

В болгарском народном быту железная орнаменти­ка и выделка предметов из кованого железа были в старину широко распространены и достигали большого совершенства. Насколько позволяли возможности тог­дашних мастеров, они очень тонко и с удивительным художественным чувством выковывали разные украше­ния, крестики, геометрические фигуры, переплетающиеся узоры, и к гордости потомства оставили множество пред­метов самобытного искусства высокой художественной ценности. Орнаменты на этой двери служили блестящим образцом такого искусства. Дверным петлям была при­дана форма ореховых листьев, прекрасной работы двер­ной молоток изображал ужа, заглатывающего лягушку, плоский живот которой приходился как раз против ме­таллической пластинки, прикрепленной железными скоб­ками к тёмному дереву. Дверь была окована тяжёлыми железными полосами, украшенными геометрическими фигурами. Щиток на замке был выкован в виде дубо­вого листа.

Из замочной скважины двери торчал огромный железный ключ; и самый ключ и дверная ручка были так велики, что, казалось, предназначались для великанов.

Павлик нажал на ручку и, к его удивлению, дверь легко отворилась. На молодых путешественников дох­нуло затхлым воздухом подземелья. Они переглянулись и смело переступили через порог.

При свете фонариков они увидели большую камен­ную галерею, которая в глубине заворачивала в сторону. Её стены и грубые каменные плиты были покрыты гу­стым слоем пыли.

За поворотом открылся широкий ров, облицованный камнем. Очевидно он когда-то был наполнен водой, так как на дне ещё оставались следы высохшей тины впере­мешку с песком.

Павлик, ни минуты не колеблясь, спустился на дно канала и вскарабкался по противоположной его стенке. На той стороне возвышалась стена, сложенная из боль­ших камней и прорезанная бойницами.

— Тут нет никакого сомнения, — заключил Пав­лик, — это подземная крепость.

— Быть может раньше существовала и надземная её часть, — заметил Белобрысик.

— Да, по всей вероятности… Посмотрим, что даль­ше…

Пройдя в разрушенные ворота этого оборонительно­го сооружения, они очутились в огромном круглом зале с множеством колонн, между которыми чернели входы в какие-то боковые помещения. В середине этого необык­новенного зала монотонно журчала струящаяся из источ­ника вода.

В глубине зала белели мраморные ступеньки. Они так резко выделялись на общем тёмном фоне стен, что не заметить их было просто невозможно. Очевидно это было сделано умышленно.

Павлик и Сашок направились к этим ступенькам. Их шаги гулко раздавались в этом мире безмолвия и запустения и вызвали отзвук со всех сторон пробудивше­гося подземелья. Они поднялись по ступенькам, прошли по открывшемуся за ступеньками узкому коридору и оказались в просторном зале такого же точно типа, как тот, из которого только что вышли. Здесь однако было светлее, так как во внешней его стене были прорезаны бойницы.

Оба с любопытством посмотрели в одну из них. Вдалеке, над острыми скалами синело небо, а внизу про­стирался над бездной тот самый железный мост, по которому они прошли. Солнце высоко стояло над гори­зонтом, и теперь можно было заметить другую тропу, которая с вершины хребта спускалась на дно пропасти.

Она, как и та, по которой они проникли в крепость, бы­ла защищена каменным козырьком.

— Может быть именно об этой тропе говорил нам перед смертью Радан «тропинка от вершины в безд­ну…» — прошептал Сашок.

Павлик ничего не ответил. Он отошёл от бойницы и принялся осматривать зал. Сашок в это время пошёл вдоль бойниц, заглядывая в каждую из них. Вдруг он обо что-то споткнулся и чтобы увидеть, посветил своим фонариком. Он тотчас же отпрянул назад: перед ним, уткнувшись головой в землю, лежал в пыли человече­ский остов.

— Скелет! — в ужасе вскрикнул он.

Павлик подошёл и иронически глянул на своего приятеля.

— Что, дрожишь?

Белобрысик гневно сжал губы.

— Больше ты не увидишь, чтобы я задрожал, — процедил он сквозь зубы и отошёл в сторону.

— Как ты иногда плохо владеешь собой! — укориз­ненно заметил Павлик и пошёл рядом со своим другом.

Чем дальше они шли по обширному кругу, тем боль­ше новых закоулков открывалось между колоннами; как и в нижнем зале, монотонно журчала вода.