Радио безумных ананасов - Сергей Анатольевич Смирнов Страница 10

А ковровая бомбардировка счастьем все продолжается и продолжается!

Неладное я почуял утром уже на ступенях гимназии. Вздрогнул, тряхнул головой – почудилось, будто ноги принесли меня не в школу, а к дверям больницы. Глюк пропал… Но запашок остался. Я потянул носом. Внутри здания запах усилился и потащил меня дальше и выше. Первым уроком у нас была химия, кабинет на верхнем, четвертом этаже. На уровне третьего я уже полностью пришел в сознание и обо всем догадался. А когда вошел в кабинет химии чуть ли не последним, едва не задохнулся… Атмосферка стояла, как, наверно, в гареме турецкого султана в банный день. Не хватало только какого-нибудь бахчисарайского фонтанчика и пары-тройки павлинов… с маленькой буквы павлинов, птичек то есть…

Мы с Артурчиком даже поздоровались молча и стали с нетерпением ждать спецэффекты… Химичка наша, Нина Яновна Аксельрод, которую, в зависимости от ее настроения, прозывали то «Водородом», то «Кислородом», была дамой, на первый взгляд, незаметной, но, однако, очень колоритной, стоило ей только рот раскрыть и выдать очередной перл низким прокуренным голосом. Худенькая, остролицая, густые мелко вьющиеся волосы – перец с солью – туго затянуты в кичку на темени. Всегда в сереньком костюмчике и старомодных очках с громоздкой серой оправой. Она выглядела старше своих примерно пятидесяти пяти, лишь пока не двигалась, а движения ее были стремительными и легкими, сразу сбрасывая ей лет десять от даты в паспорте…

Дверь открылась, как всегда, с таким звуком, будто сейчас должен был ворваться в класс отряд СОБРа. Яновна вонзилась в кабинет, но через три шага замерла как вкопанная… и оглядела класс, будто в нем нынче собрались на урок одни зомби.

– Мне что, дезактивацию вызывать? – задала она риторический вопрос.

Никогда… никогда в ее голосе не проскальзывала злость. Но дезактивировать ее ироничное презрение могла, пожалуй, только нейтронная бомба.

– Нина Яновна, у нас же органическая химия, – выступила Орловская, – а это – классическая органика с бензольными кольцами. Давайте пройдем хотя бы как факультатив. Ароматические вещества. Отличный курс.

– Гаэсэм это, – бросила Нина Яновна, двинувшись дальше к столу. – Горюче-смазочные материалы… Вот уж не ожидала! Какое падение нравов… А вкусов-то! От Армани до сераля…

Этим «сералем» она, конечно, всех убила наотмашь. Урок прошел тупо, толково и тихо, как тюремная прогулка… Выяснить, что такое сераль и чем он, если так называется, отличается от туалета типа сортир, девчонки не решились аж до перемены. А упоминание парфюмов Армани – это был как раз камешек в огород Орловской, мама которой владела магазином косметики и парфюмерии и пропагандировала эту марку как любимую… Город же небольшой: все всё про всех знают… хотя Нина Яновна сама никогда парфюмами и практически никакой косметикой не пользовалась и посетителем того магазина не числилась ни разу…

Завершала тот день физика, а физику у нас вела завуч Ирина Витальевна Бондаренко, кандидат физ. мат. наук, дама того же возраста, подражавшая дважды нобелевскому лауреату Марии Склодовской-Кюри и в прическе (эдакий кудрявый туман-дым на голове), и в одежде (просторные платья с оборочками всякими) – с небольшой поправкой на нынешний век. К своим классным гуриям мы с Артурчиком уже принюхались, поэтому привнесенная физичкой сильная нота парфюмной герани – а наша парта на физике была первой в правом ряду – сразу настроила наше сознание на новые ориентиры. Девчонки, оценив ароматную новость, слегка прибалдели, а мы с Артурчиком переглянулись… и не ошиблись.

Физичка обрадовала нас тем, что в гимназии создается учебно-экспериментальная лаборатория радиофизики с акцентом на развитие радиосвязи и, в общем, она ждет от нас интересных тем, а ученикам, которые такие темы предложат и станут ими заниматься всерьез, высший балл в году будет обеспечен «автоматом», а к нему в придачу – дополнительный балл на экзамене по физике при поступлении в наш платоновский универ.

– Ковровое бомбометание! – шепнул мне Артурчик.

– Счастьеметание, – уточнил я.

– А? – сначала не понял, а потом понял Артурчик: – А-а!

Через три секунды после звонка я получил впечатляющую эсэмэску от сестренки:

«Аль! Сегодня ко мне не приходи, ладно? Тебе будет больно на меня смотреть, как вчера, а мне будет больно от того, что тебе больно! Давай пару дней отдохни».

Я успел подумать, что папа уже успел рассказать и Саньке про нашу квантовую запутанность, как пришли еще, одна за другой, целых пять эсэмэсок, которые заставили меня глубже задуматься о положении дел в мире:

«Пусть Артурчик сегодня придет. Скажи ему».

«Нет, лучше – Славка. Он хладнокровный весь. Не станет напрягать».

«Нет, лучше давай обоих. Можно без цветов».

«Пусть мороженое мне принесут».

«Я тут растоплю. И через трубочку. Трубочка есть».

Я перевел дух и, приготовившись к новым сюрпризам сестренки, дал надлежащие инструкции Артурчику.

А сам взял и пошел домой.

И как полыхнет!

Я возвращался домой с опаской!.. Сам себе удивлялся: получалось, что я опасаюсь новой встречи с Дедом Морозом, который решил раздавать подарки в неурочное время. Хотя, читал я, в далекие-предалекие времена непослушные дети опасались визита того, кто был предшественником Деда – тот монстр бородатый одаривал послушных детей, а непослушных, кажется, съедал или грозил им поеданием… Но мы с Санькой вроде как не отличились в этом году вопиющим непослушанием родителям, поводов для этого попросту не находя…

Я уж думал, а не завернуть ли домой через задворки. Как-никак «нормальные герои всегда идут в обход», как пелось в каком-то старом детском фильме. Но вдруг заметил издали, что на скамеечке около нашей калитки сидит не кто иной, как деда Гера. Я когда-то так вот в последний раз своего дедушку видел сидящим на той старинной скамейке… Даже сердце сжалось. Но зато опаска сразу исчезла, и я ускорил шаг.

Деда Гера встречал меня своей фирменной хитрой улыбкой.

Я поздоровался.

– Здоров! – кивнул деда Гера, протянул руку, пожал мою, будто старой заскорузлой перчаткой… но не отпустил тотчас. – Присядешь?.. Или сразу за уроки?

– Подождут уроки, – ответил я, уже почувствовав, что меня ждет какая-то необычная новость, опасений не обещающая.

Но ошибся…

Я сел рядом с дедой Герой. Некоторое время он, прищурившись, молча смотрел в небеса. Потом спросил:

– А тебе он что обещал? Этот твой Аббас-Барабас.