Васёк Трубачёв и его товарищи. Книга первая - Валентина Александровна Осеева Страница 10

— Ну, зашей. — Саша быстро закрутил свою нитку обратно.

— Что это ты иголку с собой носишь? — спросил Васёк.

— Ношу. Всё время пригождается, — деловито ответил Саша.

Васёк пожал плечами.

— Брось! Девчачье это дело, — презрительно сказал он.

Саша не расслышал.

— Пойдём в комнату, — сказал он товарищам.

В соседней комнате было тихо и просторно. Как только Саша закрыл за собой дверь, Одинцов сообщил:

— У нас новость!.. Трубачёв, расскажи.

Васёк с жаром начал рассказывать:

— После каникул у нас будет новый учитель. Отменный учитель! Сам Грозный сказал.

— Да что ты! — обрадовался Саша. — Вот хорошо! А то мы…

За дверью вдруг что-то с грохотом упало, и началась невероятная возня. Саша тревожно прислушался:

— Кажется, мать ушла. — Он бросился к двери: — Я сейчас!

Через секунду он вернулся.

— Ничего. Это они в колхоз играют. Перевернули стулья и везут сдавать зерно, — с улыбкой пояснил он, закрывая за собой дверь. — Ну, Трубачёв, рассказывай про учителя.

— Да ну тебя! — с досадой сказал Васёк. — Что тебе рассказывать, если ты всё время бегаешь!

— Да нет, это я так… думал — мама ушла. Ну, рассказывай, — умоляюще сказал Саша.

— Ну ладно! Так вот, этот учитель только для нашего класса, понимаешь? Это во-первых. А во-вторых…

Саша вдруг рванулся и снова исчез за дверью. На этот раз из соседней комнаты послышался отчаянный визг и плач.

Васёк и Одинцов, толкая друг друга, выскочили вслед за Сашей. Оказалось, что толстый карапуз Валерка просунул голову между прутьями кровати и никак не мог вытащить её обратно.

— Стой! Стой! — кричал ему Саша. — Поверни голову набок…

С помощью Коли и Васька он наконец вытащил братишку. Но товарищи уже собрались уходить.

— Куда же вы? Расскажите хоть про учителя.

— В школе расскажем! — крикнул Одинцов.

Васёк только махнул рукой…

Вечером, забравшись к отцу на кровать, он с удовольствием делился с ним своей новостью:

— После каникул у нас будет новый учитель. Мария Михайловна совсем ушла. Ей восемьдесят лет уже.

— Восемьдесят лет! — удивился отец. — Ого-го! Совсем, верно, старушка с вами замучилась! Ты у меня один, и то я с тобой голову себе скрутил.

— Ну тебя! — недовольно сказал Васёк, приподымаясь на локте и заглядывая в лицо отцу. — Я, небось, председатель совета отряда… а ты говоришь!

— Вот-вот, мне и нужно, чтобы мой сын первый сорт был!

— «Первый сорт»… — протянул Васёк. — Я ещё не выучился, — он навертел на палец отцовский ус, —- а ты нападаешь!

— Я не нападаю, — засмеялся Павел Васильевич. — Не трожь усы, всю красоту испортишь… Да спи уже, а то завтра тебя пушками не поднимешь. — Он обхватил сына за шею. — Спи.

Васёк, лёжа с открытыми глазами, думал о Саше, об Одинцове и о Севе Малютине.

— Хорошая, папа, картина у Малютина, но сам Севка какой-то тщедушный, — с сожалением сказал он.

Отец не ответил.

— Слышишь, папа?

— Слышу.

— А что ты слышишь?

— Тще-душ-ный, — промычал, всхрапывая, Павел Васильевич.

Глава 8

МАЗИН И РУСАКОВ

Мазин скучал. В землянке под старой елью было темно и тихо. У входа, завешенного белой простынёй, валялась убитая из рогатки ворона. Снаружи крупными хлопьями валил снег. Иногда, отодвинув край простыни, Мазин зорко и насторожённо оглядывал берег. Он ждал Русакова. Они не виделись с того памятного вечера, когда в их владениях побывал Трубачёв со своими товарищами.

«Отец дома. Держит Петьку при себе», — соображал Мазин.

Мазин и Русаков жили на одной улице, в одном доме. Дружба их началась с первого класса и навсегда укрепилась после одного случая. А случай, который сделал их закадычными друзьями, был такой. Однажды, стреляя в цель из рогатки, Русаков разбил цветное стекло в угловой даче. Испуганный, он прибежал к Мазину:

— Пропал я, Колька! Отец узнает — за ремень схватится!

Отец Пети рано овдовел и, сдав сына на попечение соседок, с головой ушёл в работу. Весь день проводил он на обувной фабрике, где считался одним из лучших работников. Возвращаясь домой, он бегло интересовался здоровьем сына и, найдя в дневнике плохую отметку, сразу закипал гневом:

— Я с восьми лет сам на себя зарабатывал и дорогу пробивал себе тяжёлым трудом, а тебе всё даром даётся! Отец для таких, как ты, целый день работает. Да разве один я? Вся страна не покладая рук трудится, чтоб из вас люди вышли! А вы что делаете? Безобразие! Распущенность! На тебя все соседи жалуются! Вот подожди, я когда-нибудь возьму ремень да поучу тебя так, как меня в своё время учили!

Петька со страхом смотрел на отца. Этот большой, сильный человек с чёрной густой шевелюрой и сросшимися бровями, под которыми трудно было угадать цвет его глаз, был чужим и непонятным мальчику.

Иногда отец вдруг останавливался посреди комнаты и, глядя на сына усталыми, хмурыми глазами, говорил:

— Ты пойми… Человек должен понимать слова, а не палку! Что у тебя, самолюбия нет, что ли?

Петька съёживался и молчал.