Камил Икрамов - Круглая печать Страница 11

— Собака… — растерянно произнес Саидмурад.

— Бешеная?

— Я не знаю, — сказал Саидмурад.

— Вы знаете эту собаку? Видели ее раньше?

— Никогда не видел. Ночью покусала.

— Расскажите подробнее. Это было во дворе или на улице?

— На улице, — соврал Саидмурад. Не говорить же ему, что он залез в чужой двор, чтобы подслушать, о чем беседуют какие-то мальчишки.

— А вид собаки? Как она выглядела? Вы не обратили внимания, как она держит хвост?

— Не обратил. Темно было, и я очень торопился, — объяснил Саидмурад.

— Мой вам совет, — строго сказал мужчина в роговых очках, — немедленно начать прививки. Вы не представляете себе, какой угрозе подвергают себя те нерадивые люди, которые пренебрегают великим открытием Луи Пастера.

Через десять минут Саидмурад был в комнате, уставленной стеклянными шкафами. На спиртовке в металлической ванночке кипела вода, в которой лежал большой стеклянный шприц. Человек в роговых очках записал имя, фамилию и адрес. Все это Саидмурад из осторожности наврал.

— Начни, Рита.

— Поднимите рубашку, — сказала смуглая девушка.

Она провела ваткой по животу, потом медленно поднесла к Саидмураду шприц с иглой, на конце которой висела капелька, собрала кожу в толстую складку и изо всей силы всадила иглу. Саидмурад вскрикнул. Медсестра виновато посмотрела на человека в роговых очках, а тот сказал:

— Ничего, ничего, научишься… Первый блин всегда комом. А вы, товарищ, — сказал он Саидмураду, — не огорчайтесь, прививки почти безболезненны. Во всяком случае, они ни в какое сравнение не идут с тем, что испытывает человек, заболевший бешенством… Таких прививок мы вам сделаем пятнадцать или тридцать. Ежедневно. Если же вы сумеете найти собаку, если выяснится, что она здорова, то прививки прекратим. Но пока необходимо делать, запомните это… Вы видели в коридоре картинки? Это еще что — плохой художник рисовал, на самом деле куда страшнее…

Саидмурад простился и медленно вышел, держась за живот.

— Вернитесь! — окликнул его врач. — Я забыл вас предупредить. На весь период прививок запомните: нельзя пить ни вина, ни водки.

— А если собака не бешеная? — спросил Саидмурад.

— Но вы же ее не видели. И потом, здоровая собака на улице редко кидается на прохожих.

В коридоре Саидмурад опять подошел к таблицам.

«Внешний вид собаки очень выразителен. Шерсть взъерошена, нижняя челюсть отвисает. В этой стадии лай хриплый, глаза скошены, хвост поджат. Характерной является все возрастающая водобоязнь. При одном только виде или звуке льющейся воды начинается спазм».

Собака, которая была изображена на таблице, выглядела очень страшно. Длинная густая шерсть стояла на ней дыбом, пасть была раскрыта, и язык свешивался на сторону, хвост волочился по земле.

3

Ребята могли только догадываться, зачем среди каникул учитель Касым вызвал их к себе.

— Дети! — сказал учитель. — Ваша жизнь в последнее время перестает мне нравиться. Нет, против футбола я не возражаю, это пожалуйста. Две вещи огорчают меня. Во-первых, ваша коммерция, это «кисля-пресний малякё». И это бы еще ничего, но то, что вы жульничаете, как старорежимные купцы, мне не нравится. И второе. Какие книжки вы читаете?

— Русские, — сказал Садык. Он один решился перебить отца.

— Вы не русские книжки читаете, — сказал учитель, — вы неизвестно какие книжки читаете. Какие это русские! «По темным перекресткам города Лондона промчалась машина с погашенными фарами». Это, по-вашему, русские? Русские книжки — это какие книжки? Это Чехов. Читали? Нет. «Каштанку» читали? Нет. Это Лев Толстой. «Кавказского пленника» читали? Нет. «Хаджи-Мурата» читали? Да что русские! Вы даже своих книжек не читаете. Я вам в прошлом году читал Навои, читал Саади, Омара Хайяма читал, Фирдоуси. Теперь вы большие, сами должны такие книги читать… На первый случай я вам дам несколько книг. Потом запишу вас в библиотеку, сами будете брать. И другим ребятам скажите. Будете рассказывать, какие книги вы прочитали. Будем спорить, какие книжки лучше. Для начала вот вам книги. — Он протянул ребятам стопку книг. — Первое занятие в четверг после обеда…

— У тебя отец очень добрый, — сказал Рахим Садыку, когда ребята вышли на улицу. — Когда он начал говорить, я думал, он бить нас будет, такой злой был.

Кудрату досталась книжка «Кавказский пленник», сочинение графа Льва Николаевича Толстого. Рахиму — «Каштанка»…

В полдень, пренебрегая необходимостью скрываться, Саидмурад забрался на проклятый дувал. Доберман лежал в тени возле дома. Он ничуть не походил на ту собаку, но все же пасть была открыта, и язык хотя и не свешивался, но был виден. «Хвост, — вспомнил Саидмурад, — очень важно, как она держит хвост». Но у этой собаки хвоста не было.

— Черт побери, — пробормотал Саидмурад, — как назло, даже хвоста нет! И шерсть у нее гладкая, шерсти никакой нет.

Собака подошла к дувалу и подняла к Саидмураду свою острую мордочку. Язык был влажный. «Водобоязнь», — подумал Саидмурад. Он слез с дувала, сходил домой за ведром, набрал в арыке воды и вновь взобрался на дувал.

— Эй! Иди сюда! — позвал он собаку.

Собака подошла ближе и доброжелательно смотрела на человека на дувале. Саидмурад изловчился и выплеснул на нее ведро воды. Повизгивая, собака отбежала.

«Так и есть! — решил Саидмурад. — Ну что мне так не везет! Первый раз укусила собака оказалась бешеная».

— Дядя Саидмурад! — окликнули его, когда он слез с дувала. — Что это вы чужой двор поливаете? — Это спросил Азиз, сын бухгалтера Таджибекова. Он был единственный, кто видел, как Саидмурад лезет на дувал.

В доме Таджибекова царило хорошее настроение. Хозяин радостно сообщил, что ему разрешили временно замещать председателя махалинской комиссии, что, вероятно, скоро выдадут новую печать и что следствие движется в правильном направлении.

— Сегодня меня спрашивали, кого я подозреваю. Я сказал, что никого, но меня беспокоит один чуждый элемент — учитель Касым. Я сказал, что я его совсем не подозреваю, но, говорю, поведение его мне не нравится. Вроде не наш человек. В прошлом году у себя на дому организовал подпольную школу, собирал детей. А дети — это наше будущее, говорю…

— Я же вам сказал, зря вы впутываете этого учителя! — прервал бухгалтера Кур-Султан.

— Дорогой гость, я вам не даю советов в ваших отважных делах. Вы в нашей жизни тоже мало понимаете. Чтобы замутить воду, одну песчинку надо бросить… Следователь мне говорит: «А ведь железный ящик нашли недалеко от его дома, свалка-то рядом». Я сказал следователю: «Я учителя в убийстве не подозреваю. В убийстве — не подозреваю». А он мне говорит: «Вы и не должны подозревать, ваше дело — сообщать факты».

— И все-таки зря вы это делаете, — проворчал Кур-Султан. — Боюсь я этих учителей.

В это время в комнату вошел Саидмурад.

— Какие новости? — спросил Таджибеков. — Следил за мальчишкой?

— Следил, — сказал Саидмурад. — По-моему, просто шляется от безделья. Ходит, вывески читает, на витрины глазеет. Шпана. Около прокуратуры с милиционером разговаривал.

— С милиционером? — спросил Кур-Султан.

— О чем? — спросил Таджибеков.

— Я не слышал, далеко стоял.

— Надо было послушать, — сказал Кур-Султан.

— Э-э-э, — махнул рукой Саидмурад, — мне теперь не до этого. Меня вчера собака укусила, оказалась бешеная.

— Не говори глупости, — сказал Таджибеков, — Зачем тебя будет бешеная собака кусать?

Перед пловом бухгалтер открыл бутылку водки, поровну налил каждому в пиалу.

— За дружбу! — сказал Кур-Султан.

Саидмурад хотел выпить, но потом поставил пиалу на ковер.

— Мне нельзя, мне врач запретил.

4

Кудрат проходил мимо махалинской комиссии. Он шел по другой стороне улицы, потому что с той страшной ночи боялся этого домика. Дверь конторки была распахнута, там находились какие-то люди, и от этого на душе у Кудрата стало совсем нехорошо.

— Эй, Кудратджан! — позвали его. Это был бухгалтер Таджибеков, — Зайди-ка сюда, нам твоя помощь нужна.

Ноги еле слушались мальчика.

— Быстрей, быстрей!

В конторке было двое — бухгалтер Таджибеков и милиционер Иса.

— У нас к тебе общественное поручение, — сказал бухгалтер Таджибеков. — Ты ведь и раньше помогал махалинской комиссии. Это ты писал для нашего дорогого Махкам-ака объявления? Вот тебе бумага, красный карандаш. Напиши-ка еще одно.

Не помня себя от страха, Кудрат послушно сел за стол. За тот самый стол.

— Пиши…

У Кудрата дрожали руки, и, чтобы как-то оттянуть время, он сказал:

— Мне линейка нужна.

— Да вот же она, перед тобой.