Дина Бакулина - Бегство Отщепенца Страница 11

Книги, которыми старик снабжал ученика, были тонкие, с цветными картинками и простым текстом: по большей части сказки и басни. Робин заметил, что все принесённые ему сказки неизменно хорошо заканчивались. Это удивляло его. Он знал, что в жизни так бывает не всегда, а уж в Пещере, где он некогда жил, почти все происшествия заканчивались плохо. Вот потому-то все принесённые ему книги Робин называл сказками. Впрочем, читать беглецу с каждым днём нравилось всё больше и больше, и теперь он ждал посещений Сысоя с возрастающим нетерпением. Уроки чтения с беззубым стариком были единственным развлечением в унылом, хотя и светлом Изоляторе.

Кроме ежедневных походов в столовую, Робина раз в день выводили на прогулку во двор. Во дворе, точно так же, как и в столовой, кроме Робина и его вечного провожатого Лоиза, никогда не было ни одной живой души. Их прогулки проходили очень однообразно: всякий раз, ровно через час после обеда, Санитар Лоиз сопровождал беглеца в маленький дворик. Это был обыкновенный двор-колодец с одним-единственным чахлым деревцем посередине и простой деревянной скамейкой. Стены, окружавшие двор, были очень высокие, и такие же жёлтые, как и стены в палате, только блёклые. Робин обычно отсиживал на скамейке положенные полтора часа, грустно смотря на деревце, такое же одинокое, как и он сам, а потом в сопровождении Лоиза отправлялся в свою палату.

Так прошёл целый месяц.

А через месяц Робин заболел. Его непрерывно тошнило, он чувствовал слабость, у него кружилась голова. Робину начало казаться, что он медленно умирает. Он и вправду ощущал, что силы постепенно уходят из его тела. Но самое ужасное было то, что, несмотря на слабость и полное отсутствие аппетита у пациента, Лоиз по-прежнему заставлял его есть опротивевшие помидоры. Во время пыток помидорами Лоиз всё так же безжалостно следил за Робином немигающим пронзительным взглядом и неизменно ровным, но властным голосом повторял, что помидоры есть необходимо.

Робин не мог сопротивляться этим бездушным и, по-видимому, бессмысленным указаниям Лоиза, а потому, превозмогая отвращение, продолжал есть ненавистные плоды. А потом его неизменно рвало.

Хорошо хоть уколы Санитар делать перестал. «Наверное, не хочет на меня лекарство тратить, — думал Робин, — ведь я всё равно умираю. Да и с какой стати им нужно меня лечить? А помидоры у них, видимо, пропадают, вот он и заставляет меня их есть». От таких мыслей Робину становилось совсем грустно.

А главное, вопреки здравому смыслу, несмотря на чувство разбитости, слабость и ежедневную пытку помидорами, умирать Робину почему-то не хотелось.

Однажды он не выдержал и во время обеда, не обращая внимания на пристальный и властный взгляд Лоиза, собравшись с силами, схватил со стола самый крупный помидор и с силой швырнул его в угол.

Сочный помидор послушно размазался по стене и, обмякнув, упал на пол. Удовлетворившись таким результатом, Робин слабо топнул под столом ногой и решительно сказал:

— Всё! Больше не съем ни одного помидора!

— Хорошо, ты можешь не есть их, но тогда ты точно умрёшь, — услышал он бесстрастный и спокойный голос Лоиза. «Его ничем не вывести из терпения, — с досадой подумал Робин. — Надо было бросить помидор не в стенку, а в него!» Но почему-то уже через минуту дерзкая смелость пациента так же внезапно иссякла, как и появилась. И вместо того, чтобы продолжить свой неожиданный бунт, Робин послушно взял из миски новый помидор и, морщась от отвращения, вонзил в него зубы.

Сысой, навестивший однажды Робина, объяснил беглецу, что помидоры необходимы ему для повышения иммунитета. А в иммунитете, по словам старика, Робин сейчас нуждался больше всего. Оказывается, организм беглеца, изрядно заражённый за годы жизни в Пещере отщепенцев, сейчас тяжело переживал вживание в новые условия.

Слушая спокойные, терпеливые и рассудительные объяснения Сысоя, Робин понемногу успокаивался. Внутреннее чувство подсказывало ему, что беззубый старик говорит правду.

Старик объяснил Робину, что в Пещере, откуда тому удалось сбежать, и потенциальных охотников, и их жертв ежедневно опаивали ядовитым напитком. Напиток этот не убивает, но постепенно заражает организм. Кроме того, он разрушает волю и притупляет нормальные человеческие чувства, а со временем и вовсе лишает человека способности самостоятельно мыслить. Даже сейчас Робин хорошо помнил вкус напитка, который варили Слуги. Питьё тёмно-розового цвета и приторное на вкус подавали в больших кружках. «Да, это определённо была отрава, — понял Робин, — и это из-за неё теперь он так страдает, из-за неё приходится есть гадкие помидоры».

— Впрочем, не расстраивайся, дружище, — напоследок успокоил Робина Сысой, — судя по всему, у тебя наступает кризис. И тут уж одно из двух: или помрёшь, или выживешь.

Услышав эти ободряющие слова, пациент лишь покорно и грустно кивнул головой. Он и сам чувствовал, что кризис или наступает, или, скорее всего, уже наступил: так плохо ему, пожалуй, никогда не было.

— Но я всё же надеюсь на последний вариант! — Сысой дружески похлопал Робина по плечу.

Беглеца тошнило, мысли в голове путались, он пытался сообразить, о каком последнем варианте говорит старик.

— Ну, честно говоря, мне бы очень хотелось, чтобы ты выжил, — словно прочитав его мысли, пояснил Сысой. — Привык я к тебе, дружище!

И махнув на прощанье рукой, Наставник плотно закрыл за собой дверь. Робин хотел было обдумать слова старика, но едва лишь сосредоточился, как тотчас же уснул.

ТАКОЕ ЯРКОЕ СОЛНЦЕ!.. 

К счастью, Робину всё-таки удалось выкарабкаться: кризис миновал и постепенно беглец стал оправляться от болезни. И произошло это благодаря именно тому, что всё это время он, хоть с отвращением, но послушно, поедал огромное количество помидоров. Оказалось, в составе местных помидоров, и в самом деле, содержалось мощное лекарство от той инфекции, которую Робин невольно прихватил с собой из мрачной Пещеры.

Наконец-то усилия суховатого в обращении Санитара Лоиза и смешливого старика Сысоя оправдались. Вместе со здоровьем к Робину начало потихоньку возвращаться и спокойное расположение духа: он стал освобождаться от осаждающих его воображение и леденящих душу страхов. Теперь беглец мог вспоминать о Пещере, не испытывая тех неотвратимых и мучительных наплывов ужаса, которые терзали его прежде.

Кроме того, в больнице Робин научился читать. Вернее, оказалось, что когда-то в детстве он уже умел слагать буквы в слова, а сейчас, благодаря урокам Сысоя, ему оставалось лишь вспомнить эту науку и постараться заново приобрести навык быстрого чтения.

О детстве своём Робин так ничего и не вспомнил, да, честно говоря, ему и не хотелось вспоминать те года: беглец чувствовал, что ничего приятного или полезного такое знание не принесёт. Сейчас он поставил перед собой только одну задачу: изо всех сил постараться окончательно прийти в себя и свыкнуться с новой обстановкой; может быть, тогда ему и удастся, наконец, понять, где же он всё-таки находится. Очень хотелось Робину понять и ещё одно: с какой целью Санитар и старик решили взять над ним, заурядным отщепенцем, пусть даже и бежавшим из Пещеры, столь заботливую опеку?

Итак, сменив свой больничный халат на лёгкие фланелевые брюки и рубашку защитного цвета, в сопровождении своих бессменных конвоиров Сысоя и Лоиза Робин впервые за долгое время покинул стены больницы.

Едва выйдя за порог Изолятора и не успев ещё ничего как следует разглядеть, Робин почему-то сразу догадался, что место, в котором он сейчас очутился, представляет собой давно обжитое людьми поселение. По-видимому, беглец находился в самой настоящей Деревне.

Было раннее утро, откуда-то то и дело доносилось громкое пение петухов. Трава, по которой, осторожно ступая, шёл Робин, была ещё влажной от росы. Солнце неторопливо, нехотя просыпалось. Беззаботно переговариваясь о чём-то, Наставники шагали вслед за Робином, всего в нескольких шагах от него.

Яркий свет летнего утра поначалу так ослепил беглеца, что от неожиданности он потерял равновесие и пошатнулся. Наставники, до сих пор, по-видимому, всецело увлечённые своей беседой, слаженно и быстро поддержали пошатнувшегося воспитанника.

Убедившись, что беглец снова более или менее прочно стоит на ногах, Лоиз и Сысой как ни в чём не бывало продолжили свою неторопливую беседу. Поначалу Робин ещё пытался вслушиваться в негромкую речь Наставников, но вскоре оставил эту затею, потому что не смог понять ровно ничего из того, о чём они говорили.

Всё ещё зевая спросонья и поёживаясь (утренний летний воздух отдавал прохладой) Робин неспешно плёлся по незнакомой местности, с любопытством озираясь вокруг.

До нового жилища Робина идти оказалось недолго, всего минут десять.