Владимир Сотников - Хонорик — победитель привидений Страница 13

И тут дверь опять приоткрылась.

– Т-с-с! Нету никакого портрета, – приложила палец к губам Ольга Сергеевна. – И не говорите о нем, и глядеть на него не приходите! Эти страхи вам не нужны, ох не нужны, деточки…

Последние слова Ольга Сергеевна сказала так ласково, но дверь захлопнула так сердито, что ребята растерялись от двойственности произведенного на них впечатления. Да и какое тут может быть впечатление? Обращение ласковое, а дверь при этом захлопывается перед самым носом, да еще с такой силой! Но они растерялись не только от этого. Что значит – нет портрета? Почему так сказала старушка? Почему об этом нельзя говорить, почему нельзя приходить? И почему, наконец, Ольга Сергеевна так быстро переменилась? Прямо не старушка, а трансформер какой-то: в каждую новую встречу меняется совершенно!

Макар нерешительно поднял руку, чтобы позвонить еще раз, но Соня остановила его:

– Не надо. Во-первых, кажется, нашей соседке сейчас ничто не угрожает. В квартире все спокойно. Раз она так старательно закрывается, значит, остерегается кого-то снаружи, а не изнутри. Тем более что я заметила у нее в ушах сережки, которых вчера не было. Если женщина успела подумать о своем внешнем виде, значит, на душе у нее относительное спокойствие. А во-вторых, нельзя навязывать помощь, если ее так старательно отвергают. Подождем лучших времен.

– Или худших? Конечно, рассуждаешь ты… – с некоторой долей зависти пробормотал Макар, – круто, что и говорить! Я бы ни за что не рассмотрел эти сережки. Да и вообще все эти украшения – бусики-мусики… Ужас какой-то! Все-таки женщины ведут себя как обезьяны, а вот ты, например, Сонь, в этом смысле от них выгодно отличаешься! Никаких украшений не носишь, и правильно. Зачем они?

– Мне они и ни к чему. – Соня улыбнулась, но улыбка получилась какая-то невеселая. – Я считаю, что в человеке на первом месте должен быть ум, а не красота.

– Ну так ведь у тебя есть и то и другое, – кивнул Макар. – Вон, даже мама говорила, что у тебя какие-то волосы редкой породы. В смысле цвета. С такими волосами никакой ум и не нужен – будешь шампуни рекламировать. – И, не удержавшись от того, чтобы подколоть сестру, он добавил: – Для кошек.

Ну, а что? Какие глаза у русалок – неизвестно, а у кошек точно зеленые!

Конечно, он знал, что говорить на эту тему не стоило. Потому что такие темы – как однажды, совсем по другому поводу, объяснил папа, – называются больными темами. Хотя вообще-то Макар не понимал, что тут такого уж больного. Соня красивая? Еще какая! Умная? Поищи-ка девчонку поумнее! Он, во всяком случае, не видел. Да и мальчишек умнее, чем его сестра, Макар не видел тоже. Ну а то, что она устроила соревнование между своей красотой и умом… На это вполне можно не обращать внимания. Она же сама говорила ему, когда заметила, что он расстраивается из-за веснушек, чтобы он не обращал внимания на глупости.

К счастью, на его глупость Соня и правда не обратила внимания. Или просто сделала вид, что ей безразличны разговоры о ее внешности?

– При чем здесь шампуни, кошки и всякие там… волосы? – пожала плечами она. – Стоим здесь и смеемся, как будто нам больше делать нечего! Между прочим, что надо делать, чтобы написать контрольную? Хорошо изучить тему. Вот мы и должны побольше узнать о привидениях и всяких паранормальных вещах. Сейчас же иду ползать по Интернету.

– А какую это мы собираемся писать контрольную? – удивился Макар. – По всяким там ненормальным…

– Это я так образно сказала, – пояснила Соня, уже входя в свою квартиру. – Контрольной я назвала все, что связано с Ольгой Сергеевной, портретом, квартирой – то есть со всем этим делом. Ольга Сергеевна нас к себе не пускает. Говорит, что портрета нет и что нам надо держаться подальше от всяких страхов. Но это, конечно же, для того, чтобы мы отстали. Вот и напрашивается вывод: изучить досконально, что эти страхи из себя представляют.

– Ну, ты голова! – восхитился Макар. – С серебряными этими… мозгами. Только вот что-то подозрительно мне твое усердие!.. Ты что, оставила свою идею все рассказать родителям? Забыла? Не верится мне, не верится… Наверное, просто усыпляешь мою бдительность, а потом раз-два – и папа знает, и мама знает, что рядом с нами поселилось привидение. И никакого расследования!

– Какой-то странный и неприятный у тебя тон, – заметила Соня, дожидаясь, пока загрузится компьютер. – И заметь, он всегда такой, когда ты сам себе не веришь. Не веришь в то, что говоришь. Тогда и получается какое-то капризничанье.

– Это… у меня капризничанье? – возмутился Макар. – Спросил просто, без всякого кривляния: собираешься обо всем рассказывать родителям или нет? А ты нот-тации мне читаешь!

Слово «нотации» Макар произнес таким тоном, чтобы уж никто не мог обвинить его в капризности. Крутым таким тоном – когда растягиваются не гласные, а согласные. Серьезность говорящего в таком случае не вызывает сомнений – только лишь опасения.

Но у Сони никаких опасений не возникло. Потому что она знала добродушный характер своего брата уже целых… одиннадцать лет. Столько же, сколько и было самому Макару.

– Не собираюсь я ничего рассказывать родителям, успокойся, – улыбнулась Соня. – И не потому, что я такая хорошая. Я, может быть, лучше поступила бы в данной ситуации правильно, а не… хорошо. То есть, наверное, все-таки сказала бы родителям… Но не скажу.

– Ничего не понимаю, – замотал головой Макар. – А вот это твое «сказала бы – не сказала бы» ты не хочешь назвать капризничаньем?

Макар передразнил Соню самым противным тоном, на какой только способны были его голосовые связки, но она только засмеялась:

– Нет, не хочу. Мне просто не хочется беспокоить маму с папой накануне неожиданной и важной командировки. Представляешь, где-то в предгорьях Сихотэ-Алиня найдено небольшое селение, из которого жители никогда никуда не выезжали, но при этом они говорят по-английски. И главное, что они на английском называют все речки, озера, селения, о которых слышали… И вот представляешь, только мама с папой могут разгадать этот феномен! Поэтому они туда улетают.

Честно говоря, Макар ничего этого не представлял. Смутно и быстро пронеслась в его мозгу зависть к неведомым людям, которые английский знают автоматически, без всякой зубрежки, пронеслось и странное название места, куда улетают родители…

– Когда они улетают? – шепнул он пересохшими от волнения губами. – И… почему ты об этом знаешь, а я нет? Мы же вместе из школы пришли! А родители с работы не звонили…

Соня вздохнула и оторвалась от монитора:

– А ты не помнишь, где шлялся два урока? Мы с папой всю школу обыскали! Я же не знала, что ты, как охотник за привидениями, домой побежал. Папа прямо в школу заехал на большой перемене, чтобы все нам объяснить. Я еле уговорила его не поднимать тревогу – сказала, что с тобой такое случается: заигрался с ребятами в каком-нибудь из классов. Они с мамой сегодня до самого вечера на работе будут готовиться к поездке. Но домой перед вылетом, конечно, заедут, не волнуйся.

– Я… не волнуюсь, – опять прошептал Макар. – Чего мне волноваться! Не ездили наши родители в командировки, что ли?

Честно говоря, Макар все-таки чувствовал себя неспокойно и даже очень неспокойно. Он понял, что за разгадку секрета таинственной квартиры Соня принялась всерьез. Ведь она за весь день даже ни разу не напомнила про уроки, а наоборот, полезла в Интернет ради того, чтобы узнать все о привидениях! И это Соня, которая раньше о привидениях и слушать бы не стала! К тому же родителей несколько дней не будет дома… Разволнуешься тут! Ведь это означает, что можно будет спокойненько, без боязни быть застуканными родителями, действовать и ночью! Именно тогда, когда действуют всякие, как выразилась Соня… полунормальные существа. Это, конечно, интересно. Но и страшно.

– Только, пожалуйста, – оглянулась на него Соня, – не мешай. Я не могу работать за компьютером в четыре глаза. А для тебя я всю интересную информацию скачаю – почитаешь с листа. Ладно? И сходи за Ладошкой.

Макар машинально кивал, соображая: «Четыре глаза – это мои и Сонины или столько глаз у компьютера?»

Спорить о том, кому идти за Ладошкой, он не стал.

– Все-таки украшения иногда приносят пользу, – вдруг сказал он. – По этим серьгам Ольги Сергеевны ты определила, что она не очень-то и боится.

Соня быстро оглянулась на Макара, внимательно посмотрела ему в глаза и почему-то погрозила пальцем:

– Ты себя хорошо чувствуешь? Почему несвязную чепуху болтаешь?

Чепуху! А Макару-то казалось, что в его словах содержится очень глубокая мысль. Наверное, он не совсем точно ее выразил. Надо взять себя в руки… Кстати, он себя действительно почувствовал точно так же, как после эффекта «говорящей копейки». И почему это тайны и неожиданности всегда такие пугающие?

– Ничего, ничего! – вздохнул он. – Ты сейчас о такой чепухе начитаешься, что даже жалко тебя одну оставлять.