Крысиный заговор - Оксана Вениаминовна Смирнова Страница 13

Всё это ничего не прояснило. Ответа не было. После переезда Тюха начала думать, что Мартина и Марту она вычитала из «Нильса с дикими гусями». Король Эдвард явился из «Принца и нищего», фэйри – из сказок. А приключения на Дырявых островах произошли в тот год, когда она читала Стивенсона. И значит, всё могло быть просто выдумкой.

Тюха с тоской взглянула на рундук, но он молчал, как ему и положено. Там оставались вроде бы только папины альбомы с марками и мамины – с открытками. Но в глубине под ними мелькнуло что-то белое. Тюха выложила на стол альбомы и извлекла из рундука канцелярскую папку с тряпичными лохматыми завязками и надписью «Совершенно секретно».

Тюха смотрела на папку с недоумением. Как можно было про неё забыть? Совсем забыть. Даже теперь Тюха всё ещё не могла припомнить точно, что там лежит. И открывать её почему-то было страшно. Но совершенно необходимо.

Первым в папке лежало письмо от Лусьо в длинном белом конверте. И сложено оно было не так, как обычно складывают письма. А главное, лишь бросив беглый взгляд на строчки, Тюха вдруг поняла, что написано письмо нисколько не по-русски. Косой летящий почерк был достаточно разборчив, чтобы узнать в нём латиницу. Определить язык было труднее, но этого и не требовалось. Тюха легко читала незнакомые слова и понимала всё, что ей писал сын герцога Касилии, которую Тюха едва не отнесла к несуществующим мирам. Причём писал из ещё менее реальной в её глазах Иллирии, где он учился чуть ли не в начальной школе. Над письмом можно было рассмеяться. Можно – заплакать. Но не верить в существование того, кто его написал, уже не получалось.

Лусьо упоминал про книгу… Тюха нахмурилась. Книга точно была. Родители её рассматривали и искали «выходные данные», которых так и не нашли. Но после переезда большая часть книг так и лежала по коробкам. Для них требовались шкафы или полки, но мама с папой не успели даже поспорить на эту тему.

Искать книгу Тюха не стала. В папке, прикрытые чистым листом бумаги, лежали два рисунка таинственного художника, который подписался одной буквой – А.

Стоило Тюхе увидеть троих друзей, стоящих над обрывом, как с её памяти словно сорвали какую-то злую печать. Тюха вглядывалась в весёлое и смелое лицо Дени, в тонкие черты задумчивого Лусьо, в серебро волшебных глаз прекрасной Рён – и не могла понять, как, почему вдруг усомнилась, что они есть на самом деле. Похоже, в этой новостройке и впрямь действовало чьё-то злое наваждение. И лишь перед рисунками неведомого мастера оно было бессильно.

Тюха смотрела и смотрела в глубь картинки и понимала, что по-прежнему вольна странствовать по мирам. И никаких преград для неё нет. Ведь ей ещё даже тринадцать не исполнилось, а значит, детство не кончилось. Возможно, она сможет шагнуть даже туда, в горы неведомой Иллирии, преодолев и время, и пространство. Почти наверняка сможет, но мастер Мартин когда-то взял с Тюхи обещание, что она не станет так рисковать.

Оторвавшись наконец от горной картинки, Тюха взяла второй рисунок, встретилась взглядом с девочкой, которая была похожа на неё саму, и прошептала: «Мы с тобой обязательно увидимся!» А девочка ей улыбнулась.

В папке лежал ещё один подарок. Правда, он не был «доказательством». Книжки с японскими стихами и рисунками, сделанными тушью, Тюхе и Стёпке подарили старшеклассники за их победу на конкурсе сочинений. Тюха быстро перелистала книжечку и отложила её к платку и маковым головкам. Там были прекрасные рисунки и стихи, их стоило показать Жене с Машей. В отличие от тех, других, волшебных рисунков, которые могли так потянуть к себе, что никакая сила не удержала бы Валерку или Женю в этом мире.

Тюха закрыла папку, стала укладывать её назад, в рундук, и вдруг заметила на дне какую-то тряпицу. Обрывок мешковины. Нет, мешок из-под пиастров. То есть из-под осколков путеводного стекла.

Глава 10

Побег в ловушку

В первый миг Тюха просто замерла от ужаса. Потом вытащила мешок, быстро спрятала в рундук марки, открытки, коробку с драгоценными вещами и альбом. Со скоростью вихря переоделась в «дворовые» футболку и штаны и бросилась на кухню.

– Мам, я тебе точно не нужна? – спросила Тюха на всякий случай, почти дрожа от нетерпения и тревоги.

– Ты мне всегда нужна, – отозвалась мама. – Но если хочешь погулять – беги.

Ноги – в кроссовки, летнюю куртку – под мышку. Тюха бежала вниз, не дожидаясь лифта и перепрыгивая через ступеньки. А по дороге твердила: «Только бы не опоздать!»

Как можно было отдать детям путеводные осколки? Что из того, что они спрятаны в жестянку из-под обувного крема? Никто ж не знает, как они, эти осколки, могут подействовать, особенно на маленьких детей, которые тоскуют по разрушенному дому.

Тюха заметила издали, что трое ребят уже собрались на площадке. Женя что-то чертила или рисовала мелками на асфальтовой дорожке, Валерка с Машей то ли спорили, то ли просто разговаривали. В руках у Маши была бита.

– Ну вот, – сказала Женя, поднимаясь с дорожки, – я нарисовала. Теперь кто первый всё пропрыгает, тот попадает в «домик». – И добавила чуть тише: – К нам во двор.

На асфальте белым мелом были расчерчены классики. На её дальнем конце Женя цветными мелками нарисовала старый дворик. Казалось, он только и ждал, чтоб кто-нибудь в него запрыгнул.

Тюха почти успела добежать до ребят. Но ничего не успела сказать. Маша бросила биту на первую клеточку, и вдруг Валерка с криком:

– Домой! В наш двор! – промчался через всю сетку, влетел в рисунок – и пропал.

– Ты куда? – закричали одновременно Маша с Женей и кинулись следом за ним.

Они тоже исчезли в дворике, к счастью, совсем забыв про биту. Тюха подняла её, сунула в карман куртки, твёрдо сказала: «Я за ними». Зажмурилась – и вслед за всеми шагнула в нарисованный двор.

Все получилось. Тюха оказалась именно там, куда попали и ребята. Но это место очень мало походило на их уютный дворик. Дети стояли стайкой на островке ровной земли среди гор из крупных обломков