Светлана Ольшевская - Ведьмин бал (сборник) Страница 14

– Тридцать первого августа, – выдохнул Егор.

– Да. Потом меня выписали, а вскоре я решил пойти его проведать и узнал, что умер он тридцать первого августа.

На какое-то время воцарилось молчание. Вид у Александра Генриховича был мрачный, казалось, он хочет еще что-то добавить, но не решается.

– И все? – спросила я. – По-моему, тут нет ничего опасного. Когда-то что-то было, кстати, мало похожее на правду, но нам-то теперь чего бояться!

Это была банальная провокация: если ученый еще что-то знает, то сейчас он это нам и выложит.

Так и есть. Он вскинулся, нервно заходил по комнате.

– Мало похожее на правду?! – его тон был не возмущенным, а скорее грустным. – Ах, дорого бы я дал, чтоб это не было правдой!

Последняя фраза явно вырвалась непроизвольно. Мы уставились на него с любопытством.

– Да, да, я в это верю! – воскликнул ученый. – Пришлось поверить, когда увидел своими глазами!

– Что же вы увидели? – пискнула Таня.

– Выслушав рассказ старика, я стал собирать информацию, расспрашивал свидетелей, копался в архивах. Это было нелегко, но во мне проснулся охотник: чем недоступнее добыча, тем она желаннее.

Так вот… Лет тридцать назад это было. Я возвращался зимним вечером домой, и ко мне на улице подошел какой-то человек. Спросил, не я ли интересуюсь историей царского рудника. Говорю – я. Он тогда предложил мне пройти с ним, есть-де интересная информация, и я, как последний болван, пошел, даже не спросив, откуда он обо мне узнал. Мы перешли дорогу – тогда здесь еще не было этих девятиэтажек, только голая степь, – и я увидел невысокое деревянное строение.

Незнакомец подошел к нему, распахнул низкую деревянную дверь и говорит: «Милости прошу, господин ученый! Сегодня вы узнаете об интересующем вас вопросе все!»

Вы, наверное, этого не знаете… В советские времена обращение «господин» было, мягко говоря, не принято, и я, советский человек, сразу насторожился. Окинул взглядом строение и стоявшего у двери незнакомца… и внезапно все понял. Да, передо мной был старый деревянный барак, каких к тому времени уже не осталось в городе, а этот человек… О, лучше бы я его не видел! Он преображался на глазах – стал заметно старше, крупнее, а его демоническое лицо с бледной кожей и горящими красноватым светом глазами повергло меня в дрожь. А внутри, за черным проемом двери, я заметил какое-то шевеление… В испуге я оглянулся вокруг – нигде не было ни души, некого было позвать на помощь. Я хотел броситься бежать, но неожиданно понял, что не владею своим телом, и вместо бегства, послушный чьей-то чужой воле, сделал шаг к двери. Никогда не забуду этого ужаса!

Ученый немного помолчал, все так же нервно расхаживая по комнате. За портьерой снова раздался какой-то шорох и несколько тихих шажков.

– Я не помню, что было дальше и как я оттуда выбрался. Помню только, как уже шел домой в темноте.

– Главное, что все хорошо закончилось и с вами ничего не случилось, – сделал вывод Стас.

– Не случилось? – задумчиво переспросил ученый. – А вот в этом я не уверен.

– Как?!

– Я же вам сказал: не помню, как оттуда выбрался! Понимаете, я не помню целого отрезка своей жизни! А значит, в течение этого времени со мной могло случиться что угодно.

– Но ведь вы остались живы и здоровы?

– Это да, но…

– Что? – загорелись наши глаза любопытством.

– А то, что с тех пор такие кратковременные провалы в памяти стали повторяться. Порой я оказываюсь в каком-нибудь неожиданном для себя месте и совершенно не помню, как и зачем туда попал. Причем не просто попал, а читал там какие-то книги или еще что-нибудь делал, о чем опять же совершенно не помню. И обязательно – обязательно! – я там что-то конспектирую или покупаю, а куда потом деваются эти конспекты и купленные предметы – опять же, не помню. Кроме того… В общем, я давно уже пришел к выводу: с того самого случая я живу какой-то не совсем своей жизнью. Мне порой словно кто-то диктует, что я должен делать и чего хотеть. Это сложно объяснить, а еще сложнее этому сопротивляться. Я даже к врачам обращался, но никаких отклонений у меня не нашли. Сказали: с моей психикой и памятью можно в космос летать. Кстати, в библиотеке, где мы с вами встретились, я тоже не помню, как очутился.

Так что сами видите – интерес к некоторым вещам чреват последствиями. Думаю, я рассказал достаточно, чтобы вы поставили для себя крест на этой теме. А на будущее знайте – если вы интересуетесь запредельным, то может статься… вами тоже заинтересуются.

Вот на такой жутковатой ноте и был окончен рассказ. Мы вежливо поблагодарили Александра Генриховича, девчонки заверили его, что обязательно внимут разумному совету, и все направились в прихожую.

– Да, а вы собирались нам еще что-то на историческую тему рассказать? – напомнила Таня. Ребята, как ни странно, закивали. Они что, правда историей заинтересовались? Хм… Впрочем, не хотелось обижать милого старичка, и я тоже кивнула.

– Конечно-конечно! – сразу просветлел лицом ученый. – Заходите ко мне завтра, примерно в это же время.

Глава VI

Забытая страница истории

На улице стояла темень и моросил дождичек. Ребята раскрыли два зонта, нахлобучили капюшоны и медленно побрели по тротуару.

– Народ, а вы уверены, что у него все в порядке с головой? – первым заговорил Егор.

– Уверены! – отрезала Таня. – По крайней мере, в рассказанное им я верю.

– Да, вот это Наташка влипла, – задумчиво протянул Стас. – И Колька…

– Как бы мы все не влипли! – мрачно сказал Егор. – С этими расследованиями…

Ребята обсуждали услышанное, а я шла сзади, не вмешиваясь в разговор. Зонта у меня не было, да и не люблю я их – капюшон надела, и достаточно. Мне даже нравится немного намокнуть под таким дождиком, а потом с наслаждением обсыхать в теплой уютной квартире. Не простудилась, кстати, из-за этого ни разу.

Мысли, конечно, были невеселыми. Выходит, опасность грозит в первую очередь тем, кто пытается приблизиться к этой тайне, это же мне пытался втолковать и Вилор, а я, вместо того чтобы внять его совету, веду активные поиски и уже дважды едва не влипла… И кто теперь скажет, за каким углом меня подстерегает опасность?

Я огляделась по сторонам. Кроме нас, вокруг не было ни души. Что и говорить – окраина. В эту пору прохожие здесь редки, а уж в такую погоду – и вовсе никого. Вдруг мой взгляд выхватил из темноты стоящую у стены дома черную фигуру, буквально в нескольких метрах от меня. Это был явно не случайный прохожий, я ощутила на себе его внимательный взгляд.

Кто это?!

Страх полоснул по моим напряженным нервам, я открыла было рот, чтобы окликнуть приятелей… но тут же закрыла его и для верности зажала ладонью, так и не издав ни звука. Притормозив, я дождалась, пока ребята отойдут подальше, и только тогда выдохнула:

– Вилор!..

Стоявший у стены человек накинул на голову капюшон куртки и шагнул мне навстречу – это действительно был он.

– Добрый вечер, Никандра.

Простые, казалось бы, слова, но как необычно они прозвучали! Никто раньше не называл меня полным именем, я и не знала, что оно звучит так красиво. Или все дело в этом глубоком и вместе с тем мягком баритоне, который я так жаждала услышать снова…

– Привет! – смущенно улыбнулась я и зачем-то брякнула: – Хорошая погодка!

– Любишь такую погоду? – он с удивлением приподнял бровь.

– Да, люблю, – кивнула я. – Она ведь тоже для чего-то предназначена, и у меня для нее особое настроение, как и для любой другой. Видишь, гуляю без зонта и предаюсь размышлениям.

В прошлый раз я, кажется, называла его на «вы»… А, ну и ладно.

На лице Вилора промелькнула чуть заметная улыбка, и оно вновь стало серьезным. Понятное дело, он ждал меня явно не затем, чтобы поговорить о погоде. Вилор оглянулся по сторонам, немного задержав взгляд на арке между домами, из которой мы с ребятами только что вышли.

– Вот как? Тогда предлагаю пройтись, оставаться здесь, хм, не стоит.

– А…

– Тише.

Он подал мне руку, помогая подняться на две ступенечки, ведущие к небольшой аллее. Сердце мое затрепетало от этого прикосновения; его рука оказалась очень холодной. Впрочем, в такую погоду неудивительно.

Мы молча шли по аллее, усаженной молодыми пирамидальными тополями. Когда-нибудь они станут огромными, и место здесь будет тенистым, как дворы в моем квартале, но это произойдет еще не скоро. Тем не менее местные жители добросовестно называют эту дорожку аллеей. Оптимисты, однако.

Я понимала, что где-то поблизости может ждать опасность, но думала не об этом. Я украдкой поглядывала на своего спутника, и мое сердце билось все сильнее. Безуспешно я пыталась одернуть себя, заставить думать о свалившихся на мою голову проблемах и даже пару раз оглянулась назад, ничего, впрочем, опасного не увидев.

Мы свернули с аллеи на узкую полузаброшенную дорогу между домами и степью. Когда-то по ней ходил автобус, но в эту сторону мало кто ездил, и маршрут изменили. А возле дороги сиротливо доживала век никому уже не нужная остановка – навес на четырех столбах и узкая лавочка под ним.