Чебурашка. Официальная новеллизация - Анна Маслова Страница 14

– Прости... У плохих поступков нет оправдания. Но всегда есть причина. Можно я расскажу тебе свою?

Ушастик поднял глаза и посмотрел на Гену.

Глава 13

История Гены

Молодой Геннадий Петрович и маленькая Таня ели драники. Люба, жена Гены и мама Танюши, спешно куда-то собиралась.

– Поторапливаемся! – крикнула она.

– Люб, у меня какое-то странное предчувствие. Может, не полетишь? – спросил Гена и обнял жену.

– Гена, я два года тренировалась. Предлагаешь из-за странных предчувствий всё пропустить? – мягко возразила Люба. – Танюш, хочешь, чтоб мама стала чемпионом?

– Да! – радостно выкрикнула девочка.

– Хм... – вздохнул Гена. – Что-то погода портится...

– Бу-бу-бу-бу, – передразнила его Люба. – Не ворчи, тебе не идёт, – она шутливо обмакнула палец в сметану и намазала Гене кончик носа.

Тот нервно улыбнулся. Маленькая Таня залилась весёлым смехом.

* * *

Стояла ветреная погода. На склоне горы Люба обсуждала с тренером последние детали своего полёта на дельтаплане. Неподалёку расположились другие спортсмены. Молодой Геннадий Петрович и маленькая Таня ждали, когда Люба закончит беседу.

– Что-то ветрено, – опять нахмурился Гена.

– Мы же в горах, тут всегда так, – успокоила его Люба.

– Поехали лучше по дендрарию прогуляемся? Мороженого поедим, – не унимался Гена.

Люба чмокнула его в щёку:

– Обязательно! Как только выиграю! Увидимся внизу.

Но дурное предчувствие не покидало Гену. Он усадил Танюшу в кузов мопеда и посмотрел на жену.

Люба разогналась по склону горы, её дельтаплан поймал поток воздуха и поднял молодую женщину ввысь.

* * *

Молодой Гена и маленькая Таня лежали на покрывали у подножья горы и наблюдали за одиноким дельтапланом в небе. Немного поодаль стоял тренер Любы.

Время шло, Гена, внимательно наблюдавший за полётом жены, с тревогой подошёл к тренеру и спросил:

– А нормально, что она так быстро снижается?

– Не очень, – нервно ответил мужчина.

Танюша подбежала к отцу:

– Папа, всё хорошо?

Гена закрыл ей глаза рукой и в ужасе посмотрел вдаль...

* * *

После трагедии уже прошло какое- то время. Маленькая Таня грустно сидела за столом в квартире. Молодой Гена жарил драники, смотря куда-то в стену. Все его мысли были о Любе. Драники пригорели, задымились. Очнувшись, Гена не выдержал, вышел из себя и швырнул сковороду в раковину. Танюша вздрогнула и заплакала. Тогда Гена понял, что дочери с ним плохо, и принял непростое решение:

– Тань, тебе какое-то время лучше пожить у бабушки.

* * *

Маленькая Таня стояла рядом с бабушкой и со слезами на глазах смотрела вслед уходящему отцу.

Гена шёл, боясь обернуться, на его лице застыли тоска, боль и грусть.

Глава 14

Я – Чебурашка!

– ...сначала я винил себя, потом эти дурацкие соревнования, погоду, даже Любу... – заканчивал свой рассказ Гена. – А потом обозлился на весь мир. Много лет я скитался, пытаясь забыться. А когда вернулся, потерял ещё и дочь. Она так и не смогла меня принять обратно.

Ушастик задумчиво выслушал Геннадия Петровича, а потом сказал:

– Как сложно быть человеком. Мне кажется, вы такие грустные, потому что совсем не умеете прощать. Ни себя, ни других.

Гена грустно кивнул:

– Тридцать лет я этого не понимал.

Пушистик коготком разорвал свой ошейник и взял Геннадия Петровича за руку:

– Ну что? Пошпирляли?

За стеной из ткани появился силуэт дамы в шляпе, раздался голос Риммы:

– Дорогие гости! Собираемся на салют!

– Пошпирляли скорее, – обрадованно согласился Гена.

* * *

Таня стояла у машины и нервно искала глазами Толика в толпе. Римма что-то бодро вещала возле своего шатра, показывая то вверх, то на ракету. К Тане подошёл счастливый Гена с ушастиком.

– Доча! Теперь вся семья в сборе, – тепло произнёс он, кивая на пушистика.

Из толпы вынырнул взволнованный Толик:

– Где Гриша?! Петрович, ты Гришку не видел?

– Нет... – растерянно ответил Гена.

Внезапно толпа возле шатра Риммы Шапокляк начала обратный отсчёт:

– Десять!

Таня, Толя и Гена взволнованно переглянулись. Ушастик же неловко взобрался на голову Геннадию Петровичу, растопырил уши и прислушался.

– Девять! – продолжала реветь толпа, но для малыша шум утих. Зверёк внимательно осматривал площадь.

– Восемь!

Сквозь глухой гул толпы ушастик смог расслышать детский плач, доносящийся из... ракеты!

Зверёк указал на неё:

– Он в той красной штуке!

– Семь!

Таня и Толя в ужасе переглянулись

– Это самое! Это самое! – запаниковал Толик.

– Шесть! – отсчёт продолжался.

Родители Гриши сорвались с места и бросились сквозь толпу к ракете.

– Стойте! Там ребёнок! – кричала Таня.

– Пять!

Геннадий Петрович нёсся по газону на мопеде с ушастиком в кузове. Родители Гриши поражённо смотрели Гене вслед.

– Четыре!

Гена жал на газ, сигналил, люди шарахались от него в разные стороны.

– Три!

Геннадий Петрович искал подъезд к ракете и наконец заметил длинную

клумбу, ведущую прямо туда.

– Два!

Гена мчался по цветам, не щадя их.

– Один! Пуск! – взревела толпа.

«РАДОСТЬ МОЯ» заискрилась снизу. Гена мчался на всех парах, но с ужасом понимал, что не успевает. Он заметил в стороне импровизированный трамплин – кто-то прислонил доски к кирпичному заборчику. Геннадий Петрович резко свернул в сторону. Ракета медленно набирала высоту. Гена въехал на «трамплин» и взмыл в воздух. Он встал в полный рост, пытаясь дотянуться до хвоста ракеты, но безуспешно. Неожиданно прямо по нему вскарабкался ушастик, оттолкнулся от головы Гены и прыгнул. А сам Геннадий Петрович, пролетев над изумлённой толпой, приземлился прямиком в шатёр «Радость моя», эффектно обрушив его.

Ракета поднималась над землёй. Отсек был наполнен конфетами, на которых сидел напуганный Гриша. Вдруг дверца распахнулась, внутрь кое-как ввалился пушистик...

* * *

На площади Гена выбрался из-под того, что осталось от фабричного шатра.

– Что происходит?! – истерично завопила Римма, подойдя к образовавшемуся завалу.

– Мой сын в ракете! – крикнула подбежавшая к ней Таня.

Толпа ахнула. Все посмотрели вверх – ракета была уже очень высоко. Она взорвалась, десятки разноцветных фейерверков раскрасили небо. Застывших в шоке людей осыпал дождь из конфет. Римма и Соня попятились к роллс-ройсу. Ларион растерянно оглядывался. Таня рыдала, уткнувшись в грудь Толику.