Нина Данилевская - Тропою разведчиков Страница 15

Закончив передачу, партизан начал вглядываться в непроглядную тьму впереди.

Но тьма молчала. Значит, все было напрасно? Значит, нет никакой возможности спасти людей?

Весловский снова и снова передавал точки и тире: «Внимание! Внимание! Задержите спуск. Внимание! Задержите спуск! Отвечайте! Отвечайте!»

Рублевский взглянул на светящийся циферблат. Двадцать один сорок пять. Через пятнадцать минут можно начинать спуск. Слишком торопиться не следует, подводная лодка придет к двум. Лишняя минута на побережье — лишняя минута риска. Задерживаться после десяти тоже не следует — спуск к морю займет часа четыре.

И Рублевский скомандовал:

— Гасить костер. Готовиться к спуску!

Он смотрел, как гаснет костер. Пламя улеглось. Вверх унеслись последние искры от затаптываемых головешек. Командир группы еще раз взглянул на часы.

— Направляющие, вперед! Начинаем спуск! — скомандовал он.

Внезапно кто-то крикнул:

— Смотрите, огонь! Там, на севере!

— Это на Орлином Залете, — сказал Рублевский, вглядываясь в красноватую точку далекого костра.

Костер в горах всегда настораживает партизан. Все смотрели на маленький далекий огонек. Кому понадобился костер? Партизаны там быть не могут. Гитлеровцы? Что они могут делать ночью на Орлином Залете? Что они готовят? Во всяком случае, следует торопиться. И командир приказал ускорить спуск.

Через несколько минут Рублевского догнал связной из группы прикрытия, еще остававшейся на вершине горы.

— Товарищ командир, костер морзит.

— Как — морзит? — не понял командир.

— Сигналит морзянкой. Гаснет, вспыхивает, гаснет, вспыхивает.

Рублевский повернул обратно. Действительно, в мерцании костра была какая-то закономерность, какой-то своеобразный ритм.

— Морзянка, товарищ командир, — сказал один из партизан, служивший когда-то на флоте.

— Ты в этом уверен?

— Совершенно уверен, товарищ командир! — твердо ответил партизан.

Командир послал связного приостановить спуск.

— Вот, смотрите! Опять начал передавать текст. Читаю. Точка, тире, тире тире точка, точка точка… Вни-ма-ние…

Рублевский напряженно размышлял. Кто посылает эти таинственные сигналы? Кому они предназначены? Какое принимать решение?

А с вершины Орлиного Залета, преодолевая расстояние и тьму ночи, вновь и вновь шли вспышки сигналов: «Внимание! Внимание!»

Партизан вынул из кармана электрический фонарь.

— Прикажете отвечать, товарищ командир?

— Подождем, — сказал Рублевский. — Это может быть провокацией.

…Шли минуты, казавшиеся Весловскому бесконечными.

Но вот вдали начала вспыхивать и гаснуть в ответ светлая точка, и тогда Анатолий сел и заплакал. Он даже не знал, что плачет.

Потом он встал. Несмотря на страшную усталость, он мог снова бежать.

— Смотрите, огонь! Там, на севере!

— Весловский добежал? — взволнованно спросил Юра, когда Петр Сергеевич умолк.

— Добежал. Спустя сутки мы доставили раненых на катера и потом вернулись в отряд. Сто человеческих жизней было спасено.

Глава восьмая

Поиски начались

На другой день путешественники снова углубились в лес. Теперь дорога шла уже не на подъем, а вниз — к подножию горы Басман.

Величаво тянулись ввысь огромные деревья — иные в несколько обхватов толщиной. Сквозь густую листву букового леса пробивались дрожащие солнечные блики. Стояла нерушимая тишина.

— Можно подумать — тут нет никого живого! — прошептала Наташа. — Даже птиц не слышно.

— Смотри! — Юра схватил девочку за руку.

В просвете между деревьями мелькнул силуэт оленя. Наташа чуть не закричала от восторга. Стройное животное, выбежав на лужайку, закинуло отягощенную рогами красивую голову и чутко прислушивалось.

Достаточно было легкого хруста ветки, задетой кем-то из ребят, чтобы олень испуганно прянул в сторону и стрелой умчался в лес.

— Досадно! — заметил Марк. — К ним ближе не подойдешь. Уж очень пугливы.

— А хочешь — я подползу? — предложил Женя. — От меня не убежит.

— Ты уже подползал к сосне, — усмехнулся Юра.

Женя вспыхнул, но ничего не сказал.

Время, как и накануне, летело незаметно. Ребята пополняли свои коллекции травами, камешками, шишками. Лакомились сочными ягодами ежевики.

В лесу их ожидала еще одна интересная встреча. Было совсем тихо вокруг, и вдруг неподалеку в кустах послышалось грозное рявканье. Наташа вздрогнула.

Женя тревожно взглянул на командора:

— Медведь, что ли?

Петр Сергеевич улыбнулся.

— Медведей здесь нет, ребята! Это козел-косуля выражает негодование, что по заповедным тропам бродят люди.

— Какой козел? — Вася Кузьмин подошел ближе к Запольскому.

— Тсс! Сейчас мы, может быть, увидим косуль, которых он оберегает.

И впрямь, за поворотом дороги притихшие путешественники увидели небольшое грациозное животное на точеных ножках. Косуля на мгновение замерла, всматриваясь в ребят красивыми темными глазами. Затем топнула ножкой и стрелой умчалась. В густой зелени мелькнула ее «салфетка» — светлое пятно меха около короткого хвоста.

Женя разочарованно вздохнул:

— Почему все они так быстро убегают?

— Вам еще повезло, — сказал Петр Сергеевич. — Двух лесных жителей повидали! Впрочем, олени и косули хоть и пугливы, но любопытны и легко приручаются. Особенно малыши. У меня самого на лесном кордоне был маленький косуленок; я звал его Рыжиком. Смешной, ласковый… Однако прибавьте ходу, друзья. Время не ждет.

Чем дальше в лес продвигались путешественники, тем плотнее отгораживали их горы от окружающего мира. С севера возвышалась гора Черная, западнее — Большая и Малая Чучель, с востока выход прикрывал хребет Конек и грозный массив Чатыр-Дага.

Длинный летний день подходил к концу.

— Скоро мы будем у цели, — предупредил Петр Сергеевич, — осталось с полкилометра.

Юра и Наташа переглянулись: «Скоро будем у цели, значит…»

— Женька! — тихо позвал Юра. — Держись с киркой возле нас. А ты, Митяй, смотри внимательно по сторонам. У тебя глаз лесной, зоркий. Может, заметишь какую надпись на камне, изогнутое дерево или еще что. Сейчас же тогда скажи.

— Не прозевай, Митяй, золотко! — беспокоилась Наташа. — Ведь должен же был Шитов оставить какие-нибудь приметы, когда зарыл сумку комиссара!

Митя только покосился на Наташу и ничего не ответил, он считал ниже своего достоинства разговаривать с девчонками.

— Вот за этим холмиком, возле лесной сторожки, был последний бой Василия Ивановича Кременецкого с гитлеровцами. А немного дальше партизаны похоронили его, — сказал Запольский. — Сейчас мы выйдем на Поляну Комиссара… Тише! Вот и она…

Ребята остановились и обнажили головы. Перед ними, окруженный высокими соснами, виднелся небольшой холмик с простым надгробием и короткой надписью:

«Здесь лежит комиссар Василий Кременецкий».

— На линейку! — тихо сказал Юра.

Ребята и без команды уже построились в ряд. Юные лица были серьезны и задумчивы.

Тишина царила вокруг. Лишь какая-то синегрудая птичка, задорно вертя хвостиком, свиристела свою незатейливую песенку.

Запольский подал знак идти дальше.

— Давайте наберем лесных цветов и положим их комиссару… Можно, Петр Сергеевич? — спросила, волнуясь, Наташа.

Ребята начали собирать ромашки, колокольчики, фиалки.

Потом спустились ниже, на лужайку, где решено было устроить привал. Мальчики расчищали место для ночлега, носили хворост. Вася Кузьмин, назначенный поваром, мыл ведра и тарелки.

Когда все было подготовлено, Женя поднялся, подмигнув Мите. За ними не спеша пошел Юра, к нему присоединились Марк и Наташа.

— Далеко собрались? — окликнул друзей Толей Немчинский.

— За хворостом, с вашего разрешения! — отрапортовал Женя.

— А кирку зачем тащите?

Ребята, ничего не ответив, прошли мимо.

— Ох, и вредный этот Толей! — негодовал Женя Андрющенко. — Далась ему эта кирка!

— Не зря она его интересует… — задумчиво протянул Юра. — Я вообще заметил, что Толей…

Но он не успел закончить фразу. Женя схватил его за руку:

— Ой, гляди! Дерево какое корявое. Ветка — будто рука опущена и в землю указывает. Может, там и зарыта сумка?

Митя, подойдя ближе, внимательно осмотрел скрюченную ветку.

— Это сделал ветер. Человеку так ни за что не суметь, — сказал он убежденно.

— Давайте лучше разделимся на две партии и пойдем навстречу друг другу вокруг поляны, — предложил Юра. — Осмотрим всё в радиусе пятнадцати — двадцати метров. Согласны?

Начались тщательные поиски. Но нигде не нашлось ни зарубок, ни надписей, ничего-ничего! Все же там, где ребята встречали не совсем обычной формы дерево или нагромождение камней, они начинали копать. Незаметно пролетели два часа. Пот градом лил с заговорщиков.