Виталий Коржиков - Солнышкин плывёт а Антарктиду Страница 15

— Вот вам и фантазия! — кричал он Морякову.

Шлюпка просела. В неё ввалился артельщик, на корме примостился Моряков, а следом за ними прыгнул пёс.

— Полный вперёд! — приказал капитан, и шлюпка помчалась к островку.

Пальма была уже рядом, и Моряков скомандовал:

— Приготовиться!

Перчиков приготовился к швартовке. Солнышкин стал рядом с ним. И вдруг оба приоткрыли рты. С противоположной стороны, оставляя за собой белый шлейф пены, к острову приближался перископ, за ним появилась рубка подводной лодки, и в открывшийся люк высунулось плечо с офицерским погоном, а за ним чопорная голова!

— Бобкинс, Гопкинс, вперёд! — выпалил офицер, и на остров, который чуть-чуть стал пониже, вскочили два матросика.

— Позвольте, позвольте, но этот остров замечен моряком нашего судна Солнышкиным! — сказал Моряков на великолепном английском языке.

— Это не имеет никакого значения! Его появление давным-давно предсказано нашими учёными, — вскинул голову офицер. — Здесь ещё год назад запроектировали строительство базы.

— Базы? — спросил Пионерчиков.

— Для сушки подмокших сапог! — уточнил офицер.

— Но остров открыли мы! — крикнул Солнышкин.

— Мы устроим здесь пионерскую лабораторию, и наши ребята будут изучать растущие острова! — сказал Робинзон.

Экипаж «Даёшь!» объяснялся по-английски не хуже заправского шкипера.

— Гопкинс! Бобкинс! Действуйте! — выпалил офицер. — Выкорчевать дерево!

— Поосторожней! — с достоинством остановил их Моряков.

Робинзон прыгнул на остров и обхватил пальму.

— А может, его лучше продать? — предложил артельщик. — Ещё драться из-за него! — И вдруг, вскрикнув, он схватился за ногу, потому что в неё вцепился зубами пёс.

В пылу спора никто не обратил внимания, как от горизонта к месту происшествия стал приближаться неясный округлый предмет. Над ним то и дело поднимался лёгкий сверкающий фонтанчик, а от боков откатывались в обе стороны упругие волны. И как ни странно, островок под ногами спорящих начинал слегка покачиваться.

— И всё-таки открыли его мы! — пытался доказать своё Пионерчиков, — Его увидел Солнышкин!

Солнышкин участия в споре не принимал. Он сунул руку в карман и вытащил кусок сахара, который держал про запас для Землячка.

В тот же миг раздался такой удар, что шлюпка отлетела в одну сторону, лодка в другую, а из глубины показалась громадная голова кита, который делал стойку.

Сам Солнышкин на минуту повис в воздухе и протянул вверх руки с воплем: «Держите!»

На глазах у всех необитаемый остров вместе с Бобкинсом, Гопкинсом и Робинзоном рванулся ввысь с первой космической скоростью. И к общему изумлению, у него обнажилось днище самой обыкновенной бочки! Остров превратился в едва заметную точку и со свистом ринулся вниз.

— Ложись! — крикнул Моряков.

Остров пронёсся мимо и, взорвав фонтан брызг, исчез в глубине. Там забурлило, запузырилось. И на поверхность пробкой выскочила большая бочка, в которой росла пальма. Во время тайфуна её, очевидно, смыло в одном из прибрежных парков, и она гуляла по океану, обрастая травой и песком.

Бочка качалась, как ванька-встанька, и паль-мочка, за которую крепко держался Робинзон, весело обдала брызгами команду «Даёшь!». Рядом фыркал старый друг Перчикова Землячок, фонтанчиком обмывая радиста, которому насыпалась на голову земля необитаемого острова.

Бобкинс ещё летел, Гопкинс плевался и карабкался на лодку.

Наконец команды разобрались по местам.

— Где же ваша база? — крикнул Солнышкин офицеру, подтягивая к шлюпке «остров» с Робинзоном.

— А как же предсказания ваших учёных? — съязвил Перчиков.

— Бандиты, — пробормотал Пионерчиков.

— Господа, мы имели в виду не этот остров, — откланялся офицер, голова его исчезла в рубке, люк захлопнулся, и через минуту над лодкой забурлила вода, скрывая всю компанию.

Робинзон прыгнул в шлюпку, и Моряков скомандовал:

— Полный вперёд!

Вдруг пальма стала как-то оседать и уходить под воду.

— В острове пробоина! — крикнул Солнышкин.

Все оглянулись, а пёс прыгнул на корму и сунул в пробоину хвост. Течь прекратилась. Команда тронулась дальше.

— Слушай, Солнышкин, а как зовут твоего пса? — спросил Перчиков.

— Не знаю, — Солнышкин пожал плечами.

— Он заработал себе отличное имя, — погладил пса Перчиков. — Мы назовём его Верный, идёт?

— Конечно, — обрадовался Солнышкин, а пёс взвизгнул и хотел вильнуть хвостом, но спохватился. Он оправдывал своё новое имя.

Остров плескался в воде и делал свои последние самостоятельные метры в океане. Солнышкин сиял. Он всё поглаживал пальму и поправлял корешки, чтобы не разбежались от течения. Ведь всё-таки это была открытая им земля, да ещё отвоёванная у захватчиков! Моряков тоже был доволен. Сбылась мечта Робинзона: это был остров, который можно не только подарить, но и доставить ребятам прямо во дворец. И не беда, что он мал, зато с его открытием связана такая большая история, которая есть не у каждого большого острова! И капитан уже думал, как он изобразит всё это на большом художественном полотне.

Перчиков гордился Солнышкиным. Пионерчиков — всеми. И только артельщик злобно держался за штаны. Хотел подать добрый совет и — вот тебе на! — расплачивался собственными штанами.

— А где же Землячок? — вдруг вспомнил Солнышкин, и все оглянулись, чтобы посмотреть на главного героя недавней битвы.

Но кита рядом не было. А вдали среди солнечных всплесков взлетали несколько высоких фантанчиков, к которым постепенно приближался ешё один. Землячок встретил старых друзей. И никто из команды «Даёшь!» не видел его уже до следующей весны.

ЧУДЕСА В ОКЕАНЕ

Между тем Безветриков определил, что экватор уже остался за спиной. Штурман Ветерков не придал этому особого значения: какая разница где — милей дальше, милей ближе! Но жара наступила совершенно экваториальная и творила просто-таки чудеса.

За час до обеда Борщик вынес на палубу остудить только что испечённые румяные кексы. Он поставил противень на табуретку, обмахнул его по привычке полотенцем и приоткрыл рот от удивления: по морю гуляли тоненькие, вращающиеся смерчи. Они прямо-таки вальсировали на голубой воде, ввинчиваясь верхушками в самое небо. «Даёшь!» проходил между ними, как между колоннами на балу. Кок от восторга сдёрнул колпак.

И вдруг сзади него раздался пронзительный свист. Борщик оглянулся и остолбенел: один за другим его кексы взлетали вверх и исчезали в смерче. Кок бросился спасать их, но от кексов остался только запах.

В это же время у сидевшего невдалеке на трюме Буруна прямо из-под рук улетучился гвоздь, который он вбивал в крышку канатного ящика.

— Послушай, Борщик, ты видел? — изумился Бурун.

— А вот ты видел? — Борщик взмахнул полотенцем.

Через полчаса команда вышла обедать на палубу. Во-первых, потому, что сидеть в помещении было просто невозможно, а во-вторых, всем хотелось полюбоваться удивительным зрелищем.

Смерчи изящно огибали судно. Кое-кто из команды бросал за борт завалявшиеся в карманах монеты, и они тут же уносились вверх в струе воздуха.

Команда съела первое, уписала второе, и каждый взял в руки тарелку для третьего. Смущённый Борщик собирался уже беспомощно развести руками, но в это время к самому борту приблизился тонкий смерч и с ловкостью заправского официанта стал опускать каждому на тарелку чудесные дымящиеся кексы.

— Замечательно придумано! — воскликнул Моряков.

— Здорово! — сказал Ветерков, но в этот момент ему на тарелку со свистом шлёпнулся большой гвоздь.

Штурман возмущённо протянул тарелку Борщику, требуя объяснений, но к нему, кружась, наклонился лёгкий смерчик, как бы извиняясь и желая засвидетельствовать, что Борщик здесь совершенно ни при чём. Затем Ветерков увидел, как его штурманская фуражка легко поднялась с головы, кивнула ему и через минуту уже плыла среди облаков на верхушке смерча, который кланялся из стороны в сторону, будто юный курсант на балу в морском клубе.

ЖАРА ПРОДОЛЖАЕТСЯ

После обеда старый Бурун, взяв банки с краской, позвал:

— Солнышкин, за мной!

Поставив ведро возле лебёдки, Солнышкин обмакнул кисть в краску и застыл на месте: прямо на глазах синий океан испарялся, и возле Солнышкина и над ним проплывали большие цветные облака. Он мог их потрогать, он шёл сквозь их разноцветные клубы. Вот впереди проплыло облако фиолетовое, как сирень, вот над головой вырос целый оранжевый букет, а вот большой алый облачный тюк опустился на плечи боцмана. Солнышкин в восторге замахал кистью.

А по трапу на палубу спускался штурман Пионерчиков. В руке он держал листок и карандаш. После сегодняшних событий он решил написать настоящие слова о дружбе. Штурман прошёл по палубе от кормы до носа, взмахнул карандашом — и остановился: рядом Солнышкин красил облака! Он водил по ним кистью. А Бурун молча таскал их на себе. Штурман удивился. Штурман изумился. Ничего себе, нашли работку! Ну, украшать улицы, расписывать к празднику фасады домов — это дело другое! Но красить облака? Этого Пионерчиков понять не мог.