Евгений Гаглоев - Аграфена и Братство говорящих котов Страница 17

Аграфена провела рукой по гладкой шерстке.

– Вот это уже лучше, – довольно промурлыкал кот. – Продолжай в том же духе. Меня так давно никто не гладил!

– Тебе нравится? – улыбнулась девочка, продолжая гладить мягкую шерстку.

– А кому не нравится? – брат Акаций усмехнулся. – Только вы, люди, в последнее время шарахаетесь от нас, как от чумных!

– Это же вы хотели устроить какой-то там рыбный переворот.

– Ну и что с того? – спросил кот. – С чего весь шум-гам? Всего-то хотели захватить контроль над рыболовными судами. Большая потеря! Вы бы и без рыбы обошлись, все равно не знаете, как ее надо есть: Верный способ испортить этот замечательный продукт – сварить ее, или того хуже – зажарить! Уж на это у вас ума хватает!

– А зачем ты за мной следишь? – спросила она.

– Потому что ты мне интересна, Аграфена, – ответил Акаций. – А еще я узнал, что вы мечтаете сбежать из приюта.

– А кто об этом не мечтает?

Кот хитро прищурился.

– Но только у вас, в отличие от остальных, это может получиться, – тихонько промурлыкал он.

– Правда? – обрадовалась Аграфена.

– Ага. Если сможете избавиться от своих ошейников.

– Это я и без тебя знаю, – Девочка помрачнела. – Но как их снять?..

– Мы можем помочь, – снисходительно произнес кот.

– Кто это «мы»? – не поняла она.

– Братство говорящих котов.

Брови Аграфены поползли вверх.

– У вас есть свое братство?!

– А как же. Почему, думаешь, меня зовут брат Акаций? Должны же мы поддерживать друг друга. У нас есть свои представительства во всех городах империи. Целые банды из свободных говорящих котов. А еще мы имеем своих шпионов в домах разных богатых вельмож по всей стране. Ты ведь в курсе, что не все коты умеют говорить?

– Понятия не имела, – призналась девочка.

– Люди любят тех котов, которые держат язык за зубами и не могут выболтать их секреты. Поэтому каждого пойманного кота подвергают тщательной проверке. Выясняют, умеет ли он говорить. Если не умеет, ему позволяют жить с человеком. Но наши шпионы умело скрывают свои способности к разговорам.

– А как вас проверяют? – поинтересовалась Аграфена.

– В жандармериях есть особые специалисты по допросам. Они начинают щекотать кота. Если он расхохочется, значит, он лазутчик. А если промолчит, значит, он вполне безопасен. Ну не придурки ли?

Брат Акаций возмущенно фыркнул.

– И ваши шпионы не хохочут? – восхитилась она.

– Нет, хоть им и очень трудно сдержаться. К тому же не все коты любят, когда их гладят или берут на руки.

– А чего ради вы хотите нам помочь? – подозрительно спросила девочка.

– Потому что вы нам подходите! – Акаций хлопнул ее лапой по плечу. – Вы плюете на правила, вы воруете в деревне овощи и никого не боитесь. Вы можете нам помочь, а мы, в свою очередь, поможем вам.

– Но что вам от нас нужно?

– Я подробностей не знаю. Пойдем со мной к нашему предводителю. Он все тебе расскажет.

– У вас и предводитель имеется?! – вновь изумилась Аграфена.

– А как же! – Кот начал стаскивать с нее одеяло. – Пойдем!

Он соскочил на пол и призывно посмотрел на девочку.

– Прямо сейчас? – удивилась та.

– А когда еще? Средь бела дня, когда ваша полоумная комендантша будет разгуливать по двору со своими пистолетами?

– Но мальчишки спят.

– А они нам и не нужны, – сказал Акаций. – Откровенно говоря, твои друзья – сборище балбесов. Они только все усложнят. Лучше ты сама им потом все расскажешь.

– Не смей оскорблять моих друзей! – Аграфена грозно посмотрела на кота. – Не то я тебе наваляю!

– Фу-ты ну-ты, какие мы обидчивые! – Кот нервно встряхнул хвостом. – Ладно. Свое мнение о них я оставлю при себе. Так мы идем?

Девочку разбирало сильнейшее любопытство.

Во-первых, ей не терпелось поглядеть на других говорящих котов. Говорят ли они так же хорошо, как брат Акаций? И умеют ли горланить хором песни? А во-вторых, ей сильно хотелось узнать, как именно коты могут ей помочь.

Она решительно встала с кровати.

– Идем! – сказала Аграфена.

Акаций вскочил на окно и двумя лапами толкнул деревянную створку. Окно приоткрылось. Он тут же проскользнул в образовавшуюся щель и спрыгнул на карниз.

Девочка сунула ноги в ботинки, набросила на плечи одеяло, чтобы не замерзнуть, и вылезла в окно вслед за котом. Дуб, по которому она обычно спускалась на землю, рос с другой стороны дома. Аграфена взобралась на крышу и аккуратно зашагала по ветхой кровле. Акаций двигался впереди нее, подняв хвост трубой.

На крыше торчало несколько печных труб. Летом печи и камины не топили, потому что и так стояла жара, но из одной трубы вился белый дымок. Аграфена с удивлением остановилась.

Она прикинула примерное расположение комнат. По всему выходило, что прямо под ее ногами находилась комната Федусея. Старик топил печь.

– Наверное, он готовит ужин, – догадалась девочка.

Акаций захохотал так, что чуть не свалился с крыши.

– Ты чего? – не поняла Аграфена.

– Ужин?! – Кот снова засмеялся. – Да это он опять самогон гонит! Уж я вдоволь за ним посмотрел. Федусей прячет в своей комнате настоящий самогонный аппарат и по ночам ставит его на огонь.

– Что?! – ее глаза стали, как блюдца.

– А где, думаешь, он постоянно пополняет запасы своей «микстуры от кашля»?! Да он сам варит ее каждую ночь, когда все в приюте ложатся спать.

– И Коптильда ни о чем не догадывается? – хихикнула Аграфена.

– Конечно, нет. Иначе она давно разнесла бы его в щепки. Кстати, ее братец Копотун частенько наведывается в гости к Федусею. Они вместе снимают пробу с этого варева, а потом до утра распевают песни про гоблинов и играют в карты на деньги.

– И откуда ты все это знаешь? – поразилась девочка.

– Говорю же! Я несколько дней слежу за всеми вами, – пояснил брат Акаций. – Такого уже насмотрелся, впору книги начинать писать. Страшные романы ужасов.

Они пересекли крышу, затем спрыгнули с нее на верхушку дуба. Раскидистые ветви дерева росли почти вплотную друг к другу. Аграфена спускалась по ним, словно по перекладинам лестницы, стараясь не зацепиться одеялом за какой-нибудь сучок. Акаций просто прыгал с ветки на ветку до самой земли.

Затем они прокрались к ограде и протиснулись между прутьями.

Из вольера Вельзевула послышался оглушительный рык, сопровождаемый лязганьем цепи. В следующее мгновение пес с грохотом врезался в ограду.

У Аграфены душа ушла в пятки. Кот ощетинился, шерсть на спине встала дыбом так, что тот почти в два раза увеличился в размерах.

– Чтоб тебя разорвало! – в сердцах бросил он. – Это не пес, а вурдалак какой-то! Его давно следовало отправить в ближайший госпиталь для медицинских опытов! Пусть имперские лекаришки посмотрят, что у него внутри.

– А собаки еще не научились говорить? – на всякий случай поинтересовалась Аграфена. – Меня давно интересует этот вопрос. А то этот пес знает обо мне много всякого…

– Им это не дано, – ехидно заулыбался Акаций. – У собак мозги устроены по-другому! Ладно, мы итак задержались. Пойдем в лес, – сказал кот. – Я тебя отведу в наше убежище.

– У вас и убежище имеется? – девочка не переставала удивляться.

– Да! – с гордостью ответил кот. – Только его местоположение – большая тайна. Разболтаешь кому-нибудь, я тебе отомщу.

– И каким же образом?! – рассмеялась Аграфена.

– Будешь каждое утро находить у себя в постели дохлых мышей.

– Фу! – скривилась она. – Лучше мне и впрямь держать язык за зубами.

Акаций побежал вперед, девочка поспешила за ним.

Черный силуэт кота терялся на фоне темной земли. Иногда Аграфена упускала его из виду и шла не в ту сторону, тогда Акаций окликал ее и ждал, пока она его догонит.

Вскоре они спустились с холма и углубились в чащу леса. В Белой Гриве, оставшейся позади, не светилось ни одного окна. Деревня давно спала и видела сны.

Они шли долго, Аграфена совсем потеряла счет времени. Девочка внимательно смотрела под ноги, опасаясь споткнуться об корни и поваленные деревья. В небе сияла круглая луна, но под густые кроны деревьев ее свет почти не проникал, так что толку от нее было мало.

Наконец, брат Акаций вывел их на огромную поляну, залитую лунным светом. Здесь под ногами шелестела густая мягкая трава, на которую сразу захотелось прилечь, чувствовался сладковатый аромат ночных цветов. В центре поляны рос большой толстый дуб, его раскидистые ветви, казалось, шевелились в темноте.