Мулан - Элизабет Рудник Страница 17

Не пытаясь двигаться, она полежала какое-то время, ругая себя и монахов, которые довели её до такого состояния. Зря она прислушалась к «совету» этого Скаша. Ни один умный воин не станет пить вина. Особенно если потом его ждёт такое.

Что-то ударило её по носу.

- Уф! – вскрикнула Мулан, распахнув глаза. С удивлением и неудовольствием она увидела, что на неё таращится безобразная птица. Мулан насупилась, вдруг осознав, что птица глядит на неё косо, словно осуждая её теперешнее состояние.

Резко сев, она тут же пожалела об этом. От движения голова загудела ещё сильнее. Мулан застонала. Затем, собравшись с духом, огляделась по сторонам, торопясь высказать Скашу и Рамтишу, что именно она думает об их советах.

И тут ей сделалось дурно.

Костёр догорел. Монахов не было – как и Чёрного Вихря!

Мулан мигом вскочила на ноги. На прогалине было тихо. Громко свистнув, она немного подождала. Но не дождалась в ответ ни ржания, ни перестука копыт. Она свистнула ещё раз. Снова ничего. Сердце Мулан захолодело: её самое страшное опасение сбылось. Чёрный Вихрь пропал.

На его месте стоял понурый осёл монахов.

Мулан едва не завопила в голос. У неё не было ни коня, ни еды. От огорчения она топнула ногой, и тут всё же взвизгнула, почувствовал, что вдобавок осталась без обуви. И ведь она даже не доехала до армии.

Сделав глубокий вдох, Мулан попыталась успокоить колотящееся сердце. Она добралась сюда по меньшей мере. И обратно не повернёт. Это её долг и перед собой, и перед семьёй. Собрав оставшиеся пожитки, она провела пальцами по гравировке на отцовском мече. Верность, отвага, честность. Эти слова провели отца сквозь сражения, а теперь, к добру ли, к худу ли, стали частью её судьбы.

Закрепив меч на спине, она схватила поводья ослика и повела его прочь с прогалины. Ослик шёл весьма неспешно. Упрямое животное то и дело норовило остановиться, чтобы ухватить клок травы. Мулан нетерпеливо дёргала поводья. «Что ещё может пойти не так?» – гадала она.

И словно в ответ на её мысли раздалась громкая трель. Подняв голову, она увидела на пути ту же неприглядную птицу. Пернатое создание раскрыло крылья и смотрело на неё, склонив голову набок. «Довольно с меня! – пронеслась возмущённая мысль в голове Мулан. – Сначала монахи, теперь снова эта птица. Всему есть предел!»

– Эй, ты! – крикнула она. – Оставь меня в покое!

Птица не шелохнулась... в первое мгновение. Затем на глазах у Мулан она переступила с лапы на лапу. Отведя крылья назад, птица вытянула шею, словно в полёте. Мулан задохнулась, вдруг узнав эту длинную шею, распахнутые крылья, властную позу. Неужели?

– Статуя Феникса? – промолвила Мулан, узнав в создании ожившую птицу из родового святилища.

Птица Феникс опустила крылья и кивнула укоризненно, словно говоря: давно бы так!

– Но как? – залепетала Мулан, пытаясь уложить всё в голове. Отец говорил, что птица приглядывает за ней. Однако она думала, это стоит понимать фигурально. – Ты здесь, чтобы защитить меня? – Она не сводила с птицы глаз, и та чуть приметно кивнула. Мулан едва не рассмеялась. И не разрыдалась. Это всё, должно быть, шутка. Недобрая шутка. Как может птаха, оперение которой едва и тело-то прикрывает, быть ей в помощь?

– Можно мне вернуть мою лошадь? – спросила Мулан.

В ответ Феникс-птица совсем не по-птичьи зашипела. Она вприпрыжку подошла к Мулан, обогнула её и вспорхнула на спину ослу. Не обращая внимания на негодующий взгляд Мулан, она потопталась и уселась.

– Устраивайся поудобнее, коль тебе охота, – заявила Мулан, – но домой я не вернусь.

Феникс не шелохнулась. Однако осуждающий взгляд птичьих глаз немного смягчился.

- Я буду сражаться за родную землю, – сказала Мулан, сама не понимая, почему пытается оправдаться перед птицей. Выражение маленьких глазок не переменилось. – Я и без тебя обойдусь, – прибавила Мулан.

На этот раз Феникс нахохлилась и, даже заговори она вслух, ей не удалось бы яснее дать понять: «Время покажет. Поживём – увидим». Затем, вскрикнув ещё раз, Феникс снова переступила по спине осла и развернулась головой к его хвосту. Усевшись, она явно приготовилась к приятной дороге.

Мулан вздохнула. Похоже, Феникс так или иначе последует за ней, что бы Мулан ни думала о её помощи. Подхватив поводья, Мулан потянула осла вперёд. Ну и зрелище будет, когда она войдёт в армейский лагерь с ослом и Фениксом, более всего напоминающим ощипанную курицу

Однако это забота не сегодняшнего дня. Сначала нужно добраться до лагеря.

* * *

Хотя Мулан начало казаться, что дорога никогда не кончится, она всё же подошла к концу

Они вышли на край огромного поля, и Мулан вытаращила глаза, увидев и услышав громадный армейский лагерь. Стяги реяли над большими шатрами, окружёнными шатрами поменьше. От запаха готовящейся еды в животе у Мулан опять заурчало. Стук лошадиных копыт перебивался лязганьем металла, доносившимся оттуда, где солдаты вели тренировочные бои. На границе лагеря были возведены большие ворота. Перед ними тянулся длинный хвост новобранцев, сжимающих свои предписания. Каждые несколько минут примерно дюжина вновь прибывших проходила в ворота и растворялась среди оживлённого лагеря. Мулан смотрела во все глаза, пытаясь разобраться в этом кишении. Ничего подобного видеть ей не доводилось. Она приглядывалась к будущим солдатам, ожидающим своей очереди. Одни – молодые – лица были полны воодушевления, другие – пожилые – лица были суровы и мудры. Но все они были мужские.

Тяжело вздохнув, Мулан потянула ослика вперёд. Феникс, быстро задремавшая в пути, встрепенулась и пробудилась. Увидев лагерь, она чирикнула, соскочила с осла и поскакала к кустам, где можно было схорониться. Мулан была готова последовать за ней. Затем она вспомнила надпись на мече: верность, отвага, честность. Настало время быть отважной.

Отведя плечи назад, Мулан шагнула вперёд, мысленно благодаря – и проклиная – монахов за науку. Она заняла своё место в очереди. Перед ней стояли двое ребят примерно её лет. Один был пухлый, с румянцем во всю щёку. Ему явно было не по себе, и на Мулан так и накатило сочувствие. Она могла вообразить, как красны её собственные щёки, если не от румянца, так от долгих часов в дороге под палящим солнцем. Рядом с ним стоял призывник ростом повыше. Он что-то сказал полному