Кордон «Ромашкино» - Татьяна Геннадиевна Корниенко Страница 2

С тех пор прошло много лет. Янка выросла, выучилась на ветеринара и вышла замуж за пограничника, охранявшего секретный лесной объект – Тимофея Калинина. А потом у них родилась Катя.

Работа у папы-пограничника была трудная и даже опасная. Одно дело, если говорящий заяц случайно в обычный лес попадет. Дед Мазай не углядит – и вот он, заяц. Или Иван-царевич какой заблудится. Выследит его папа, задержит и скажет: «Иван, ты же не дурак! Соображай! Закон надо соблюдать. Уходи подобру-поздорову». Тот извинится и уйдет.

А если баба Яга в ступе прилетит? А если рассерженный дракон или легкомысленная Жар-птица? Дохнут, хвостом тряхнут, крылом поведут или что там у них имеется… Представляете, какой пожар может случиться?! Глаз да глаз за границей нужен! Вот Тимофей Львович и смотрел. И днем смотрел, и даже ночью. По крайней мере старался.

Но на деле разве мог добрый папа-пограничник прогнать фею, которая решила устроить себе двухнедельный отпуск, чтобы отдохнуть от волшебства? Разве могла зверолюбивая мама-айболит отказать в помощи говорящему кузнечику, случайно подвернувшему сразу две ноги, даже если он и считался злостным нарушителем границы? Конечно, Катины родители давно вели тайную жизнь, о которой никто (или почти никто), кроме их разумной дочери, не догадывался.

Мало того, они приобщили к своим тайным делам и Катю. Непедагогично, но что поделать, если вопрос о добре и зле до сих пор не решен однозначно. И если кто-то ждет добра, что ж упираться? Добро надо разводить, культивировать, взращивать, а не губить на корню.

Катина двухэтажная избушка просыпалась со вторым лучом солнца. С первым просыпались лесные птицы и свежий ветерок.

– Я на обход! – говорил папа и уходил на работу.

– И я на обход! – говорила мама и тоже уходила к своим пациентам.

А вот у Кати были варианты. Осенью, зимой и весной она отправлялась в школу. Учиться – святая обязанность каждого юного гражданина нашей Родины, и с этим ничего не поделаешь. Зато летом!..

В общем, летом на Катю возлагались две большие надежды. Первая заключалась в том, что она не забудет поливать капризные волшебные клематисы.

Если кто-то не знает, это такие цветы. Они вьются, как виноград, а выглядят так, что иногда кажется: такой красоты просто не бывает!

Если честно, клематисы не были слишком капризными, просто любили воду. А вот нервишки у них пошаливали, это точно. Дело в том, что они притворялись обычными цветами, хотя сами потихоньку переползли из-за границы и на нашей стороне укоренились совершенно нелегально. Почему и зачем – никто не знает. Катя считала, что это – самое обычное любопытство. Но как бы то ни было, когда безобразие заметили, Яне Семеновне уже ничего не осталось, как вырыть перебежчиков из приграничного грунта и поселить у стены коровника. Иногда Катя устраивала для хитрецов праздник – поливала их полуживой водой из ключа, который бил как раз на границе.

Нет, насчет «полуживой» – не оговорка. Непосредственно у источника вода была самая что ни на есть живая. Живее не придумаешь. Но метра через три она чуть ли не наполовину теряла свои свойства. Хотя если набрать воды в пластиковую бутылку и потом нестись сломя голову, то можно было успеть полить цветы до распада чудодейственной структуры.

Вторая надежда, возлагаемая на Катю, состояла в том, что она присмотрит за сказочными гостями-нелегалами, которые частенько появлялись в ее доме благодаря добрякам-родителям.

Ничего себе задачка, да?! У гостей другая культура, обычаи, способности. Даже законы физики частенько другие. И вдруг все это – на Катю, не доросшую еще до взрослых габаритов! Тем не менее, она справлялась.

Тимофей Львович с Яной Семеновной могли не беспокоиться за дочь. Правда, они не знали об ее инициативах – надо сказать, иногда весьма опасных. Может, даже неразумных. Втайне от отца Катя присматривала и за границей. Не по всей, конечно, протяженности или, выражаясь научно, периметру.

Это слово Катя узнала в начальной школе и никогда, в отличие от одноклассников, не путала периметр с площадью.

Была в границе некая загогулинка, через которую проникали нелегалы. Катя однажды увидела, как это происходит, и быстро сообразила, что вот оно – слабое место, ставящее под удар папину карьеру. Сначала между двумя самыми обычными березами что-то замелькало, словно воздух нагрелся и задрожал. Потом прямо из пустоты высунулась голова кикиморы. Нос подергался из стороны в сторону, затем высунулись длинные руки.

«Девки, айда!» – услышала Катя. Увидеть «девок» ей помешала сухая ветка – треснула, бессовестная, не вовремя.

Кикимора стрельнула глазами, смешно раздула щеки, хрюкнула: «Невезуха!» – и с хлюпающим звуком всосалась обратно в портал.

С тех пор Катя и начала патрулировать это местечко, надеясь когда-нибудь пресечь по-настоящему опасное проникновение. Что ею двигало? Возможно, в этом была доля любопытства. Но в целом простая российская школьница хотела внести свою посильную лепту в защиту родного края от супостата.

Уф-ф! Вот так завязка! Зато теперь все понятно и можно спокойненько рассказывать о приключениях.

Глава 2

Об охране труда и технике безопасности

Ах, какое было утро! Просто сказочное!

Это я без всяких там переносных смыслов говорю про «сказочное». Если у вас рядышком портал в волшебный мир, то свой что, должен быть серым, да? Глупости какие!

Солнце только-только выбралось из-за горизонта. Ветра никакого. Не жарко. Комаров тоже нет. То ли спят, то ли лягушки их пожрали за ночь?! Зато соловьям – раздолье! Пой сколько угодно, что, впрочем, они и делали. Красиво, с переливами. Да, еще роса лежала – не успела высохнуть. А значит, как ей и положено, светилась-переливалась крошечными бриллиантами на каждом листочке-цветочке. По траве прошла деревенская лошадь, и на всю округу пахло свежескошенным. И совсем чуть-чуть навозом.

Вокруг обрадованных таким великолепием клематисов крутились бабочки подалирии – огромные, белые с черными полосками и сине-оранжевыми глазками на кончиках фигурных крыльев. Катя всегда удивлялась, почему они все кружат и кружат. Ну, сели бы да тянули помаленьку свой нектар, как коктейль из трубочки. Никто за ними не охотится, не обижает. Жадность их одолевает, что ли? Не могут цветок выбрать? Гипотеза казалась вполне разумной, но бабочки и жадность никак не соединялись в одно целое, поэтому Катя продолжала удивляться такому поведению.

Этим очаровательным утром она собиралась понежиться в постели и помечтать о чем-нибудь с закрытыми глазами. Но ей не дали… ромашки. Сначала они протиснулись в окно, а потом водопадом – или, точнее, ромашкопадом – хлынули прямо на голову, на подушку, на пол. Свеженькие, влажные от росы и пряно-пахучие. От неожиданности Катя взвизгнула, вскочила и высунулась в окно. Рискуя свалиться в палисадник, она осмотрелась. Увы, кроме колыхнувшихся веток большущего куста сирени,