Валерий Квилория - У собачьего древа Страница 22

– Ещё как! – фыркнул ёжик, стараясь посильнее прижаться спиной к стене. – Надо объявить войну этим клещам и блохам!

– Клещам? – удивился Шурка.

– Блохам? – удивился Лера, и оба они посмотрели на густую колючую шубу ёжика.

– Им самым, – подтвердил ёжик. – Стоит мне пройтись по лужайке, так сразу же своими иголками, как щёткой, их счёсываю.

– Откуда?

– Как откуда? С травы. Они-то, паразиты, сидят на кончике почти каждой травинки и ждут, чтобы кто-нибудь по траве прошёл. Тогда они и цепляются. Дальше дело техники – вгрызайся в кожу да пей кровушку.

– Ужас!! – хором воскликнули мальчишки.

Ёжик снова закатил глаза.

– Послушайте, – посмотрел он на них умоляюще, – почешите спинку, пожалуйста, век за вас буду Бога молить.

– Как же мы почешем, – развёл руками Шурка, – когда у вас там сплошные иголки?

– Палочкой, палочкой, – стонал ёжик.

Никакой палочки поблизости не оказалось. Шурка собрался, было, спуститься в зал заседаний и попросить карандаш, который видел в руках у человеческого депутата. Но его опередил Лера.

– Уважаемый, – окликнул он вышедшего в это время из зала заседаний аиста, – не могли бы вы своим клювом почесать ёжику спину?

– Гмы, – удивился аист. – Мне, конечно, нетрудно, но, думаю, мой клюв будет великоват для ёжика.

– Если только пищуху кликнуть, – предложил он, заметив растерянность в глазах Леры.

Аист вернулся в зал. Поклацал там призывно своим большим клювом, и вскоре к друзьям подлетела серая птичка, похожая на воробья. Только клюв у неё был тонкий и длинный, да ещё изогнут вниз, точно пинцет.

– Ха, – осмотрела пищуха со всех сторон ёжика, – вас не только чесать, вас ещё и выклёвывать надо.

– Ай, ай! – взялся лапкой за лоб ёжик. – Что делать?

– Сидите смирно, – приказала серая птичка и взялась за работу.

Она так быстро тыкала своим клювом-пинцетом среди ёжиковых колючек, что клюв мелькал, словно игла швейной машины. Ёжик от каждого её клевка вздрагивал и тихонько ойкал. Не прошло и двух минут, как всё было закончено. Хорошенько почёсанный и выклеванный ёжик был счастлив.

– Если не ошибаюсь, поползень приходится вам родственником? – с уважением посмотрел на пищуху Лера.

– Так и есть, – подтвердила птичка. – Мы оба из отряда воробьиных. Правда, поползень раза в два крупней, и расцветка у него другая. Снизу он оранжевый, а сверху синевато-дымчатого цвета. Только куда поползням до нас, пищух. У нас вон какой клюв – можем запросто из любой самой незаметной трещинки букашку достать. А у них клюв похож на долото – короткий и толстый. В одном лишь поползни нас обскакали: умеют по стволам деревьев бегать хоть вверх, хоть вниз головой. А мы, пищухи, только вверх.

Тут к пищухе подошёл ёжик и аккуратно, чтобы не поранить её иголками, обнял за серое горлышко.

– Спасибо, – улыбнулся он. – Сами с воробья, а сердце у вас с кошку. Очень доброе.

Смущённая похвалой пищуха поправила пёрышки на длинном хвостике.

– Гд е это вас угораздило столько паразитов нахватать?

– К родителям в гости съездил, по родному лесу прошёлся.

– Впредь будьте осторожны. Блох я вам выклевала, а вот клещи мне не по силам. Они давно уже в кожу въелись – не за что ухватиться.

Раскланявшись с ёжиком и с мальчишками, пищуха улетела на своё место.

– От клещей можно с помощью подсолнечного масла избавиться, – заметил Шурка. – Моя мама так всегда делает.

– Расскажите подробней, – заинтересовался ёжик.

– Надо на то место, где клещ в кожу впился, каплю масла капнуть, и клещ тогда сам вылезет.

– Клёво! – подпрыгнул обрадованный ёжик. – Высший класс! Я сейчас же куплю в буфете бутылку подсолнечного масла и приму масляную ванну.

Ещё раз подпрыгнув и фыркнув от избытка чувств, он побежал на первый этаж.

Рыбоед

Обратно в зал заседаний мальчишки вернулись через третий ярус, где располагались птичьи депутаты. По соседству с ними на малиновой подушечке сидел скромный маленький котик в шубейке рыжего цвета.

– На рыбоеда[95] нашего похож, – тихо заметил Лера.

– Ни на кого я не похож, – косо глянул на друзей котик. – У меня свой неповторимый окрас.

– Здравствуйте, – кивнул смущённый Лера.

– Здравствуйте, – поздоровался и Шурка.

Рыжий котик кивнул в ответ и деланно зевнул во всю свою крохотную пасть.

– А вы случайно не из Мурзикового Причала? – поинтересовался Шурка, в надежде узнать, что произошло в городе после их исчезновения.

Котик сел поудобнее, выпятил грудь и с важностью на своей кошачьей физиономии объявил: – Я депутат от фракции[96]: домашних, лесных, степных, камышовых, черноголовых, барханных, рыбьих и дальневосточных диких котов. Также представляю диких бенгальских голубоглазых кошек и манула.

– Манула? – удивился Лера. – А это что ещё такое?

– Тоже дикий кот, – пояснил рыжий депутат. – Мех у него густой и длинный. Жить любит, где похолодней.

– А дальневосточный кот на Дальнем Востоке живёт?

– Ага, в долине Амура и в Приморье. Он, как и камышовый, почти метр длиной. Самый гигантский из котов.

– Да и вообще, – пригладил усы рыжий котик, – в семействе кошачьих есть такие индивиды, что могут антилопу за один раз на две части разорвать.

– Да ну? – не поверил Лера.

Котик поднял правую лапу, словно собираясь присягу давать на верность.

– Лев – раз, – выпустил он один коготь. – Ягуар – два, – выпустил второй коготь. – Тигр – три. Снежный барс – четыре. Леопард – пять.

Тут он поднял вторую лапу и стал похож на сдающегося в плен гитлерюгенда[97].

– Гепард – шесть, – заключил с гордостью. – А ещё пумы[98] и рыси[99]…

Из переднего ряда к ним обернулось неопрятного вида животное, внешне чем-то похожее на крупную уродливую собаку.

– Я тоже от нескольких видов, – заявило оно.

Друзья внимательно посмотрели на неизвестного депутата. На нём была шкура с жёстким мехом желтовато-серого цвета, сплошь усеянная коричневыми пятнами.

– Вы, наверное, гиена? – угадал Лера.

– Так и есть, – показал крепкие зубы депутат. – Представляю фракцию пятнистых, бурых и полосатых гиен.

– Падальщики они, – легонько рыкнула подошедшая в это время львица.

Нежно потрепав рыжего котика по загривку, она села рядом.

– А вот и нет, – обиделась гиена. – Мы умеем охотиться не хуже вашего. И стаей, и в одиночку тоже. Запросто догоняем зебру или, там, антилопу.

– Знаем, знаем, – ухмыльнулась львица. – Особенно тогда, когда у них детёныши рождаются. Лёгкая добыча.

– Ну, – отвернулась гиена, – это давно было. Теперь гуманизм и всё такое.

Львица неодобрительно посмотрела на депутата гиену.

– Этот непременно против голосовать будет, – заметила она. – При случае члены их фракций с удовольствием подбирают выброшенную на берег рыбку и дохлых мелких морских животных. А если закон примут, то водных жителей придётся с почестями хоронить, как себе равных. Гиены на такое не пойдут.

Заседание начинается

Через два часа, как и предсказывал Потапыч, все депутаты были в сборе. Председательствующий Лев вышел на середину арены, где стояла трибуна для выступающих, и объявил о начале внеочередного заседания Лиги Разумных Существ. Услышав это, друзья поспешили во второй ряд, где уже стоял, в тревоге оглядываясь по сторонам, медведь.

– Ага, – обрадовался он, увидел мальчишек, – сейчас председатель вызовет меня, а потом вас.

Так и случилось. Лев выдержал паузу и объявил: – Слово предоставляется представителю белых, чёрных и бурых медведей, в том числе медведей гималайских, карьякских, канадских, малайских, а также индийского губача, североамериканского гризли и очкового медведя из Южной Америки.

Потапыч вперевалку, на задних лапах, сбежал вниз и устроился за трибуной.

– Сегодня знаменательный день, – начал он, – исторический и, возможно, поворотный, который будет вспоминать не одно поколение жителей планеты Земля. Но знаменательным, историческим и поворотным он станет лишь тогда, когда Лига примет положительное решение. А, приняв положительное решение, она, ко всему прочему, сможет увеличить свои ряды, как минимум, вдвое…

Друзья переглянулись.

– Ну, Потапыч завернул, – прокомментировал Лера. – Ничего не поймёшь.

– Настоящий депутат, – согласился Шурка.

Медведь, между тем, продолжал.

– Кто из вас, – говорил он с пафосом, – желает сделать сегодняшний день знаменательным, историческим и поворотным прошу поднять лапы, крылья, хвосты и клювы.

По залу прошёлся тревожный гул.

– Нельзя ли подробней? – попросил депутат от людей.

– Подробней! Подробней! – поддакнул с верхнего ряда депутат от попугаев.

А депутат от обезьян тотчас принял такую же гордую осанку, как и его человеческий коллега. Потапыч вздохнул, почесал лапой широкий лоб и рассказал о рыбьем ультиматуме.