Поль Берна - Лошадь без головы Страница 23

— В общем, это нас устраивает, — с усмешкой сказал Фернан. - Наши папаши подняли бы целую историю, если бы нам выдали награды. Вчера еще мой папа сказал, что это дурной способ зарабатывать деньги.

— И он прав! — сказал Синэ, осторожно дуя на свою горячую картошку. - А кроме того, если поразмыслить хорошенько, то вы неплохо повеселились за эти несколько дней! А в ваши годы только это и имеет значение…

Бонбон с задумчивым видом жевал свою картошку, пристально глядя на пурпурный отсвет углей.

— Чем ты недоволен? — с усмешкой спросил его Синэ.

— Я вот одного не понимаю, — с полным ртом заявил малыш. - Эту историю с телеграммой… Вы думаете, Малляр в самом деле ожидал сто миллионов с курьерским номер сто шестьдесят четыре?

— Ну конечно! — ответил инспектор. - Он дежурил на дороге, и мешки скатились по насыпи.

Бонбон вздохнул:

— Жалко! Было бы смешнее, если бы Малляр вместо мешков получил прямо в рожу двенадцать корзин с мимозами… Прямо в рожу!

А потом наступил самый лучший из всех четвергов. Всю неделю отец Фернана проработал в ночной смене. Он возвращался в шесть утра, спал до десяти, потом вставал, до завтрака работал немного по дому, а к завтраку уже возвращались его жена и молчаливый маленький Фернан.

В это утро Дуэна внезапно разбудил сильный стук. Он впопыхах натянул брюки, побежал открывать дверь и чуть не свалился с ног: он увидел знаменитую лошадку без головы. Она стояла на своих трех колесах посередине садика.

Дуэн энергично протер глаза и несколько раз подряд закрывал и открывал их. Лошадь не испарилась — это была действительно она.

— Здорово я тебя напугал, а? — произнес чей-то хриплый голос.

И тут из-за угла появилась всклокоченная борода Бляша. Старьевщик, смеясь во все горло, подошел ближе, таща за собой свою тележку, наполненную всякой старой рухлядью.

— Вот не ожидал! — вздохнул Дуэн, растерянно почесывая затылок. - Где ты ее нашел?

— У черта на куличках! — ответил старый Бляш. - На деревенской свалке, около Монжерона. Нас там было несколько человек. А у старьевщиков глаза, знаешь, зоркие. Короче говоря, один тамошний товарищ позвал меня опознать этого зверя. И оказалось, что это точно наша лошадь. Я притащил ее к себе вчера вечером, а утречком, видишь, возвращаю тебе. Она свежая, как роза. Тебе это обойдется в четвертинку красненького…

Они ввели лошадь на кухню и осмотрели со всех сторон. Дуэн с радостью увидел, что „зверь“ не особенно пострадал за время своего отсутствия.

Фернан оставил лошадиную голову на вешалке. Дуэн осторожно приложил ее к шее, край к краю, а старик Бляш немного отошел назад, чтобы получить общее впечатление.

— Положительно, у лошади более внушительный вид, когда она в нормальном состоянии, то есть без головы, — совершенно серьезно заявил он. - Но, может быть, это потому, что мы не привыкли видеть ее с головой…

— Постараюсь крепко приклеить голову, — заявил Дуэн. - Посмотрим, что скажут ребята.

— Они будут очень рады, — уверенно сказал Бляш.

— Факт, — согласился Дуэн. - Ведь лошадка для них — всё!

Потом, распивая четвертинку вина Берси-Сентюр, они рассуждали об этом деле.

— Помнишь, я говорил тебе в прошлый раз об этом жулике Малляре, — сказал старьевщик. - Он делал вид, что лошадь ему не нужна. Еще бы! Он наскочил на нее в самую решительную минуту: погоня за сокровищем только началась, и вдруг — трах! — он споткнулся, да так, что это ему обойдется в пятнадцать — двадцать лет тюрьмы.

Дуэн сделал маленький глоток и вытер рот обшлагом.

— А я-то каким старым дураком оказался! — просто сказал он. - Ведь этот ключ выпал у меня на глазах, когда я вытряхивал из лошади то, что у нее было в животе! А мне и в голову ничего не пришло. Ключ был ржавый, как и все остальное, а на бирку я не взглянул. Просто поднял ключ и машинально повесил под счетчиком. Всегда, думаю, может пригодиться. А ведь знаешь, как это бывает: уберешь вещь на место и забудешь о ней… Хорошо, что у этой лисички Фернана зоркие глазенки — он вспомнил о ключе через несколько дней. Да к тому же товарищи были там, чтобы освежить ему память. Вот бесенята!…

Это был один из тех ясных, теплых дней, когда посреди зимы уже чувствуется приближение весны. Над улицей Маленьких Бедняков расстилалось чистое голубое небо, и самые почернелые дома, казалось, посветлели. В третьем часу со всех сторон начали сбегаться запыхавшиеся девочки и мальчики.

— Говорят, лошадка вернулась, — сообщали они друг другу, широко раскрывая изумленные глаза. - Это правда?

— Лошадка вернулась и чувствует себя очень хорошо, — со счастливой улыбкой уверял их Фернан. - Она пришла сама: во всяком случае, папа мне так сказал. Сегодня утром он открывает дверь и видит: лошадка стоит посреди двора… Я верю, что так и было.

— И мы тоже! — отвечали ребята, очень довольные тем, что снова можно играть в старую игру. - Лошадка знает свою улицу.

Фернан открывал дверь и всем показывал любимую лошадку. Его отец приклеивал ей голову пластырем, который он, для прочности, дополнительно смазал клеем.

— Будет держаться! — говорил он ребятам, подмигивая и дымя своим окурком. - Но лучше бы подождать, чтобы хорошенько подсохло.

— Мы не можем ждать, — отвечал возбужденный Габи. - Сегодня четверг, и погода чудная. Понимаете?…

Ребята входили на цыпочках и, затаив дыхание, тихонько стояли вокруг лошадки.

— Какая она хорошенькая! — говорили они. - Она как будто собирается укусить…

Фифи вставала на задние лапки, деликатно обнюхивала картонное туловище и виляла своим крысиным хвостиком так, что он хлестал всю компанию по ногам.

— Она узнаёт лошадку, — говорила порозовевшая от удовольствия Марион. - Собачка знает, что через полчасика мы все будем здорово веселиться.

— Не придется вам так долго ждать, — уверял довольный своей работой отец Фернана. - Я только еще разок смажу клеем — и готово! Можете снова спускаться вниз по улице со скоростью сто километров в час.

Через несколько минут вся компания торжественно выходила из дома, сопровождая Фернана и его лошадку с приклеенной головой. Прежде всего состоялся совет перед домом Дуэнов: устанавливали порядок очереди.

— Первым спустится Габи, — предложил Фернан, желая всех примирить.

— Да, да, да! — закричали маленькие. - Он заслужил. Он у нас старший. Надо оказать ему честь!

— Хорошо! — со скромным видом согласился Габи. - Я ничего не имею против, но вы на этом, честное слово, не проиграете. Я вам покажу такой спуск, что только держись! Я с разгону перелечу через проволоку и сяду Корове на спину. Вот увидите!

— Только погоди, пока мы дойдем до дороги! — попросила Марион.

— Все вниз! — громко закричал Зидор.

Ребята пустились бегом по улице Маленьких Бедняков, оставив Габи и лошадку, готовившихся к невиданному по смелости спуску.

Солнце весело освещало пустую улицу и широкий участок Пеке, на котором местами уже пробивалась зелень. Черная Корова вытягивала вверх свою погнувшуюся трубу. Стояла чертовски приятная погода! Дети, прижавшись друг к другу, расселись на откосе, подальше от перекрестка, так как никому не хотелось получить на голову лошадь и всадника, когда они вылетят из-за угла.

— Девяносто восемь… девяносто девять… сто! — объявил Зидор. - Он выехал!

Ребятам не сиделось на месте. Маленькие начали радостно визжать, не спуская глаз с дальнего конца улицы.

— Уж конечно, Габи готовит нам сюрприз! — закричал Татав.

Все насторожились. Легкий ветерок принес шум колес. Этот шум становился все громче, но сразу затих вблизи улицы Сесиль, а потом, на последнем повороте, стал победно нарастать. Еще ничего не было видно, но чудовище должно было появиться внезапно, грохоча, как пушечное ядро.

— Нажимай, Габи! — пронзительно кричали девочки.

— Нажимай! — кричали мальчики, потрясая кулаками.

И Габи нажимал на повороте, пригибая голову к рулю и ругая лошадку недокормленной черепахой.

И — о ужас! По дороге Черной Коровы, в свою очередь, нажимал папаша Зигон, увлекаемый тачкой с бутылками. Он только что выехал с дороги Понсо. Его заметили слишком поздно.

— Остановитесь! — кричали ему ребята. - Лошадь идет!…

— Я уже не могу остановиться! — стонал папаша Зигон.

А дорога Черной Коровы круто спускалась до самой магистрали. Ребята смотрели друг на друга обезумевшими глазами, не зная, смеяться им или плакать.

— Габи налетит! — бормотал Задор. - Ясно и определенно…

— Он затормозит, — сказала Берта. - Он успеет затормозить, когда выскочит из-за угла.

— Габи никогда не тормозит! — заявил Жуан. - Он проскочит справа или слева. Папаша отделается испугом.

— Ах! — вдруг закричали дети, выскочив на откос.

Из-за угла со страшным шумом вылетела лошадь. А тут, позванивая бутылками, вышел на перекресток папаша Зигон. Будто все было заранее предрешено, как в фигуре кадрили. Габи не затормозил, папаша Зигон — тоже, и лошадка бомбой врезалась в тележку — бум!