Лемони Сникет - Конец! Страница 23

— Так, значит, Четверг жив, — сказал Клаус, — как и говорила Кит.

— Да, — подтвердил Ишмаэль, — но по моему совету, чтобы девочку не волновал раскол, разлучивший её родителей, Миранда сказала дочери, что он погиб во время шторма.

— Электра[12], — произнесла Солнышко, желая сказать: «Не должны в семье скрывать такие ужасные тайны», но Ишмаэль не поинтересовался переводом.

— За исключением этих бунтовщиков, — продолжал он, — другие остались здесь. И почему бы и не остаться? Большинство колонистов — сироты, как я и как вы. Я знаком с вашей историей, Бодлеры, по газетным статьям, полицейским протоколам, финансовым бюллетеням, телеграммам, из частной корреспонденции и по гадальным сладостям[13] — все это приплывало время от времени к берегам острова. С самого начала вы путешествовали по вероломному миру и ни разу не нашли такого безопасного места, как это. Так почему вам не остаться здесь? Откажитесь от механических изобретений, от чтения, от стряпни. Забудьте о Графе Олафе и Г. П. В. Выбросьте ленту, записную книжку, мутовку и библиотеку на плоту и живите простой безопасной жизнью на нашем острове.

— А как быть с Кит? — осведомилась Вайолет.

— Я на опыте убедился, что Сникеты — такие же смутьяны, как Бодлеры, — ответил Ишмаэль. — Потому-то я и предложил оставить Кит на прибрежной отмели, чтобы она не внесла смуту в колонию. Но если вы согласитесь выбрать простую жизнь, то, думаю, её тоже удастся уговорить.

Бодлеры с сомнением поглядели друг на друга. Они уже знали, что Кит хочет вернуться в большой мир и добиться справедливого правосудия, и они сами, будучи волонтёрами, мечтали присоединиться к ней. Но в то же время дети не были уверены, что готовы бросить первое найденное ими безопасное пристанище, даже если оно скучновато.

— А мы не можем остаться здесь, но вести более сложную жизнь и пользоваться предметами и документами, хранящимися в чащобе? — спросил Клаус.

— Специями, — добавила Солнышко.

— И держать это в секрете от остальных? — Ишмаэль нахмурил брови.

— Это то, что делаете вы, — не выдержал Клаус. — Целый день сидите в кресле и стараетесь уберечь остров от обломков большого мира, а по ночам крадётесь на абсолютно здоровых ногах в чащобу, ведёте записи в дневнике и при этом лакомитесь горькими яблоками. Вы хотите, чтобы все вели простую безопасную жизнь — кроме вас.

— Никто не имеет права вести такую жизнь, как я. — Ишмаэль с грустным видом подёргал бороду. — Я провёл бесконечные годы, составляя список всех предметов, прибитых к берегу, и всех историй, связанных с этими предметами. Я реставрировал все документы, повреждённые морем, и записал важные детали. После этого чтения мне известно больше об истории мирового вероломства, чем кому-либо, и, как выразился когда-то один мой коллега, история эта представляет собой не более чем реестр преступлений, безумств и людских несчастий.

— Гиббон[14], — пробормотала Солнышко. Она имела в виду нечто вроде «мы все равно хотим прочитать эту историю, какой бы трагичной она ни была». И старшие брат и сестра поспешили перевести её слова.

Однако Ишмаэль опять потянул себя за бороду и решительно покачал головой:

— Как вы не понимаете? Я не просто рекомендатель колонии, я — отец колонии. Я прячу библиотеку от людей, о которых забочусь, чтобы их не потревожили страшные тайны мира.

Рекомендатель сунул руку в карман и показал детям маленький предмет. Бодлеры увидели роскошное кольцо, украшенное инициалом «Р», и стали разглядывать его в полном недоумении.

— Это кольцо принадлежало герцогине Виннипег, она подарила его своей дочери, тоже герцогине Виннипег, а та — своей, и так далее, и так далее. Наконец последняя герцогиня Виннипег присоединилась к Г. П. В. и отдала кольцо брату Кит Сникет. А он подарил его вашей маме. По непонятной мне причине она отдала ему кольцо обратно, и тогда он подарил его Кит, а она отдала его вашему отцу, который и подарил его вашей маме, когда они поженились. Она держала его в деревянной шкатулке, которая отпиралась ключиком, в свою очередь лежавшим в деревянной шкатулке, которая отпиралась только с помощью кода, а его Кит Сникет узнала от своего деда. Шкатулка превратилась в золу во время пожара, уничтожившего особняк Бодлеров. Капитан Уиддершинс нашёл кольцо в этих руинах, но потом потерял его во время шторма, и море в конце концов выбросило его на наш берег.

— Никлот?[15] — задала вопрос Солнышко, желая сказать: «Зачем вы рассказываете нам про кольцо?»

— Главное в этой истории не кольцо, — сказал Ишмаэль. — Главное то, что вы видите его впервые. А ведь кольцо с его долгой предысторией не один год находилось у вас в доме, но родители никогда о нем не упоминали. Они никогда не рассказывали вам про герцогиню Виннипег, или про капитана Уиддершинса, или про семью Сникетов, или про Г. П. В. Родители не рассказывали вам про то, как жили здесь, как их вынудили покинуть остров, и вообще ни о каких других деталях их злополучной истории. Они никогда не рассказывали вам всей своей истории.

— Так дайте нам прочесть эту книгу, — сказал Клаус, — и мы сами все узнаем про это.

Ишмаэль покачал головой.

— Вы не понимаете, — сказал он фразу, которая среднему Бодлеру, когда ему так говорили, очень не нравилась. — Родители не рассказывали вам всего, потому что хотели защитить вас, укрыть, как эта яблоня укрывает все лежащие в чащобе предметы от частых штормов и как я укрываю колонистов от сложной людской истории. Ни один разумный родитель не даст своему ребёнку прочесть хотя бы заглавие этой печальной и страшной хроники, если у него есть возможность удерживать своих детей вдали от вероломного мира. Теперь, когда судьба привела вас сюда, не хотите ли вы отнестись с уважением к желанию своих родителей?

Ишмаэль закрыл книгу, встал и оглядел по очереди троих Бодлеров.

— Хотя ваши родители и умерли, — тихо сказал он, — это не значит, что они предали вас. И вы подтвердите это, если останетесь здесь и будете вести ту жизнь, какой они для вас хотели.

Вайолет снова вспомнила, как мама принесла ей чашку анисового чая в тот неспокойный вечер.

— Вы уверены, что родители хотели именно этого? — спросила она, сомневаясь, будет ли правдив ответ.

— Если бы они не хотели для вас безопасной жизни, — ответил он, — они бы рассказали вам все, чтобы вы смогли прибавить ещё одну главу к их несчастливой истории. — Ишмаэль положил книгу на кресло и вложил кольцо в руку Вайолет. — Вы здесь на месте, вы — часть нашей колонии и нашего острова и под моим присмотром. Я скажу островитянам, что вы передумали и отказываетесь от своего бурного прошлого.

— А они поддержат вас? — спросила Вайолет, памятуя намерение Едгин и Финн начать мятеж за завтраком.

— Ну разумеется, — ответил Ишмаэль. — Жизнь, которую мы ведём на острове, значительно лучше жизни в большом мире, где полно вероломства. Выйдем отсюда вместе со мной, дети, и можете позавтракать вместе с нами.

— И выпить сердечного, — присовокупил Клаус.

— Без яблок, — добавила Солнышко.

Ишмаэль повелительно кивнул в сторону выхода и повёл детей к дыре под корнями, по пути выключив свет. Бодлеры вышли наружу в чащобу и, выходя, оглянулись напоследок на потайную пещеру. В неясном свете они заметили, как Невероятно Смертоносная Гадюка скользнула по ишмаэлевской книге записей и последовала за детьми на свежий утренний воздух. Солнце просвечивало сквозь листву громадной яблони, и лучи, достигая кресла, освещали золотые печатные буквы на корешке книги. Детям хотелось бы знать, написали эти буквы их родители, или же это сделал предшествующий автор, или кто-то ещё до него. Им хотелось знать, сколько историй содержит эта книга со странным названием и сколько ещё людей смотрело на золотые буквы, прежде чем пролистать этот том с преступлениями, безумствами и несчастьями, уже свершившимися, и добавить собственные, наслоить их, точно луковичную шелуху. Покидая чащобу вслед за рекомендателем с глиняными ногами, бодлеровские сироты размышляли о собственной несчастливой истории и об истории своих родителей, а также об историях других людей, выброшенных штормами на остров и добавлявших все новые главы в книгу «Тридцать три несчастья».

Глава одиннадцатая

Возможно, однажды вечером, когда вы были ещё совсем ребёнком, кто-то укладывал вас спать и прочитал вам вслух рассказ «Паровозик, Который Мог». И если прочитал, то моё вам глубокое сочувствие, ибо это один из самых нудных рассказов на свете. Слушая его, вы, вероятно, сразу заснули, — почему его и читают детям на ночь. Напоминаю, что речь там идёт о паровозике, который обладал способностью думать и говорить. Кто-то попросил Паровозик, Который Мог выполнить одну трудную работу, такую скучную, что и описывать не стану. Сперва паровозик не был уверен, что справится, но потом он начинает бормотать про себя: «Думаю, что смогу, думаю, что смогу, думаю, что смогу», и, повторяя так, он и вправду добился успеха. Мораль рассказа такова: стоит убедить себя, что ты можешь сделать то или иное, и ты действительно сумеешь это сделать. Мораль эту, правда, легко опровергнуть, если уверить себя, что сумеешь слопать пять кило мороженого за один присест или устроить такое кораблекрушение, чтобы попасть на отдалённый остров, стоит только пуститься в плавание во взятом напрокат каноэ с просверленными в днище дырками.