Эрнест Сетон-Томпсон - Рольф в лесах Страница 23

XXIII. Хвалебная песнь

Рольф лежал у огня, а Куонеб стоял, склонившись над ним, и смотрел на него серьёзным, сосредоточенным взором. Увидя, что мальчик открыл глаза, индеец улыбнулся: улыбка его была мягкая, нежная. За нею скрывалась глубокая любовь.

Куонеб сейчас же дал мальчику горячего чаю, который настолько ободрил Рольфа, что он мог привстать и рассказать всё, что с ним случилось в это утро.

— Это злой дух, — сказал индеец, посматривая в ту сторону, где лежал мёртвый олень, — есть его не следует. Ты, вероятно, колдовством призвал к себе Скукума?

— Не колдовством, а криком, — был ответ. — Я звал на помощь, и он пришёл ко мне.

— Отсюда далеко до хижины, — сказал Куонеб. — Я не мог слышать твоего голоса; Скукум также не мог слышать его. Кос-Коб, отец мой, говорил мне, что в то время, как зовёшь кого-нибудь на помощь, делаешь какое-то заклинанье, которое несётся по воздуху скорее и дальше твоего голоса. Быть может, он прав, я не знаю: мой отец был мудрый.

— Видел ты, Куонеб, когда Скукум подбежал ко мне?

— Нет, он оставался со мной, когда ты ушёл, но всё время беспокоился и визжал. Потом он покинул меня, и прошло довольно много времени, пока я услышал его лай. Лай этот означал: «дело плохо». Я пошёл на лай, и он привёл меня сюда.

— Он, вероятно, шёл по моему следу вдоль линии капканов.

Час спустя они двинулись в путь к хижине. Во́роны всё время провожали их громким карканьем. Куонеб взял роковой рог, срубленный Рольфом, и повесил его на молодое деревце вместе с табаком и красным бумажным флагом, чтобы умилостивить злого духа, который находился где-нибудь поблизости. Рог висел там много лет подряд, пока молодое деревце не превратилось в большое дерево.

Скукум на прощание обнюхал павшего врага, выразил трупу своё собачье презрение и двинулся во главе процессии.

Не в этот день и не в следующий, а когда наступила тихая, ясная, солнечная погода, взошёл Куонеб на гору для молитвы; он развёл небольшой костёр и, когда дым заклубился вверх длинной свинцовой полосой и потянулся к плывшему над ним розоватому облаку, он бросил в огонь щепотку табаку. Подняв к небу лицо и руки, запел новую песнь:

Злой дух хотел погубить моего сына,Но добрый дух спас его,Он вселился в Скукума и спас его.

XXXIV. Посуда из берёзовой коры

Целую неделю чувствовал себя Рольф больным и разбитым. Скукум тоже. Временами Куонеб бывал холоден, мрачен и молчалив. Но потом сердце его смягчилось.

Перед тем как случилось происшествие с оленем, погода была холодная и ветреная. Холод усиливался постепенно, и, когда наступил мороз, сковавший поверхность вод, Куонеб вздумал мыть руки в посуде, служившей для печения хлеба. Рольф имел свои собственные понятия о чистоте кухонной посуды и забыл на этот раз уважение, которое обязан был оказывать старшему. Вот главная причина почему в тот день он вышел один. Пораздумав хорошенько над случившимся, он пришёл к убеждению, что им необходима умывальная чашка. Но где её достать? В то время жесть была редкостью и стоила очень дорого. Всё нужное для жизни старались обыкновенно находить в лесу и, руководствуясь опытом и обычаями, редко терпели неудачу в своих поисках. В течение всей своей жизни Рольф видел, как делают и сам делал корыта для свиней, чашки для кленового сока, корыта для корма кур, а потому решил попытаться при помощи топора вырубить из липового обрубка корыто, которое могло бы служить вместо умывальной чашки. Будь у него подходящие инструменты, он мог бы сделать очень хорошую чашку, но, имея помятую оленем руку, работать одним топором было трудно. Чашка вышла тяжёлая и грубая. Воду в ней можно было держать, но черпать ею воду из проруби невозможно, и необходим был ковш.

Увидя результаты работы Рольфа, Куонеб сказал:

— В вигваме моего отца всё было из берёзовой коры. Смотри я сейчас сделаю ковш.

Он вынул из амбара свёрток берёзовой коры, собранной в тёплую погоду (её трудно собирать в холодную) для починки лодки. Выбрав самый хороший кусок, он отрезал квадрат в два фута и положил его в большой горшок с кипящей водой. Одновременно с этим он намочил в горячей воде пучок длинных волокнистых корней белой сосны, собранных так же до наступления морозов.

Пока всё это мокло в горячей воде, он отколол пару длинных берёзовых щепок в полдюйма ширины и одну восьмую дюйма толщины и положил их мокнуть вместе с корой. Затем он приготовил три щепки вроде тех деревянных гвоздей, на которые вешают одежду, надколов с одного конца несколько сучковатых палочек.

Вынув из воды сосновые корни, которые сделались мягкими и гибкими, он выбрал несколько штук в одну восьмую дюйма в диаметре, соскоблил с них кору и все неровности, получив таким образом связку в десять футов длины мягких, ровных и белых верёвок.

Берёзовую кору он разложил на ровном месте и обрезал её, как изображено внизу на рисунках.

Закругления A и B он сделал для того, чтобы во время шитья не рвалась кора, что случилось бы неминуемо, будь все края ровные. Каждый угол сложил вдвое и загнул (C), затем придержал деревянными шпильками (D). Ободок приладил таким образом, чтобы он лежал плоско там, где он перекрещивал волокна коры, и дугообразно там, где тянулся вдоль этих волокон. Затем он обвил его гибким берёзовым прутиком и, проделав большим шилом отверстия, пришил его к краям бересты. Умывальная чашка из берёзовой коры была готова (E). Из более толстой коры можно устроить корзину (F, G), только её трудно сделать непроницаемой для воды.

У них появилась теперь умывальная чашка, и повод к ссорам был устранён. Рольф находил не только приятной, но и полезной работу из берёзовой коры и решил сделать из неё самую разнообразную посуду.

Теперь, когда он отдыхал и поправлялся после битвы с оленем, это была самая подходящая для него работа, и которой он всё больше и больше совершенствовался. Однажды Куонеб, наблюдавший за тем, с каким успехом Рольф выполнил своё намерение сделать ящик для рыболовных крючков и разной утвари, сказал ему:

— Такие вещи в вигваме моего отца украшались цветными щетинками.

— Верно, — сказал Рольф, припоминая виденные им предметы из берёзовой коры, которые продавались индейцами. — Мне хотелось бы добыть теперь дикобраза.

— Может быть, Скукум найдёт его где-нибудь, — сказал, улыбаясь, индеец.

— А ты позволишь мне убить Кэка, если мы встретим его?

— Позволю, если иглы его ты употребишь на какое-нибудь дело и сожжёшь на огне его усы.

— Зачем же мне жечь его усы?

— Мои отец говорил, что так надо. Дым подымается прямо руда, к разным духам. Духи узнают, что мы убили и не забыли при этом отблагодарить их.

Прошло несколько дней, прежде чем они нашли дикобраза. Впрочем, не они его добыли. Но об этом мы расскажем в другой главе.

Они сняли с него шкуру вместе с иглами и повесили её в амбаре. Иглы были бы отличным украшением для посуды, если бы их можно было выкрасить. Не украшать же посуду белыми иглами.

— В какой цвет их можно окрасить, Куонеб?

— Летом бывает много красок, зимой их трудно добыть. Некоторые, впрочем, можно достать и теперь.

Он подошёл к кусту болиголова, содрал с него кору и соскоблил внутреннюю оболочку. Эту внутреннюю оболочку вскипятил потом с иглами дикобраза, и они окрасились в бледно-розовый цвет; кора ольхи доставила красивый оранжевый цвет, а ореховая — коричневый. Дубовые стружки, сваренные с несколькими кусочками железа, превратились в чёрную краску.

— Красной краски и зелёной надо ждать до лета, — сказал индеец. — Красная получается только из ягод. Жёлтую даёт жёлтый корень. Чёрный, белый, оранжевый, коричневый, розовый и даже красный, полученный от соединения оранжевого с розовым, дали отличное сочетание цветов. Способ применения игл очень прост. В коре прокалывают шилом отверстие для каждой иглы; чтобы скрыть затем щетинистые кончики игл, их прикрывают подкладкой из тонкой коры. Рольф успел ещё до наступления зимы приготовить из берёзовой коры ящик с крышкой, украшенный иглами дикобраза, и спрятал в нём мех куницы; мех он рассчитывал продать и на эти деньги купить бумазейное платье для Аннеты, о котором она так мечтала.

Но вскоре Рольф снова начал ссориться с Куонебом. Когда Куонеб походил, что необходимо вымыть посуду, он просто-напросто ставил её на землю и давал вылизать Скукуму. Этот способ мытья посуды вполне удовлетворял Куонеба и приводил в восхищение Скукума, но Рольфу не нравился. Индеец сказал ему:

— Скукум ест ту же пищу, что и мы. Ты споришь, потому что ничего не понимаешь.

Понимал Рольф или не понимал, тем не менее он вновь перемывал вымытую Скукумом посуду; но иногда это ему не удавалось, и нечистоплотность Куонеба раздражала его. Зная по опыту, что человек, не умеющий сдержать себя, всегда проигрывает, он решил, отбросив в сторону общие понятия о чистоте, найти какое-нибудь доказательство, применимое к понятиям индейца.