Тимур и его «коммандос» - Верещагин Олег Николаевич Страница 23

— Я поела, жуй, жуй, — она устроилась на кирпичах, обмахнулась ковбойским стенсоном из джинсовой ткани. — Пойдём прямо отсюда?

— Давай сначала ко мне зайдем, — Данила проглотил кусок бутерброда и добавил: — Я по крайней мере переоденусь, ага?

54.

… Видеобар "Голубая лагуна" (безо всякого подтекста, который мог бы прийти на ум недавнему столичному жителю Даниле) располагался в здании давно закрытого кинотеатра. Данила так и не узнал заранее, что там крутят в каком из залов. Дома он больше всего опасался, что Люська что-нибудь отмочит. Но сестричку очевидно до глубины души поразила красивая, уверенная в себе Клара, поэтому Люська ни разу не брызнула ядовитостью и вредностью — только зачарованно смотрела на гостью. Светлана Александровна вспомнила мать Клары, с которой, как оказалось, вместе училась, а Клара рассыпала вокруг очарование, словно горох.

И вот сейчас они под руку подходили к зданию "Голубой лагуны".

— Смотри, Сашко, — удивилась Клара, внезапно останавливаясь. Данила оглянулся.

Сашко выскочил на площадь перед бывшим кинотеатром из бокового проулка — на велосипеде, стоя над седлом. Вот он бросил велик, бегом помчался навстречу, остановился в нескольких шагах.

— Данила! — выкрикнул он. Потом — тише, сбивчиво: — Данила, твоя мать… она в редакцию ехала… — он сглотнул.

— Что случилось? — Даниле показалось, что он внезапно оглох, только слова Сашко звучали гулко, словно то кричал в приставленную к уху Данилы трубку.

— В неё из развалин стреляли, — Сашко ткнул куда-то рукой. — Из "Винтореза" стреляли.

— Она жива, — спросил Данила. Он стоял на краю пропасти, оттуда тянуло льдом и, чтобы не упасть, мальчишка вцепился в руку Клары. — Жива?!

— Не знаю, — выдохнул Сашко. — Того, кто стрелял, менты сцапали сразу, и еще в гражданке какие-то. Она… не знаю.

— Давно? — Данила покачнулся. — Мы же только ушли…

— Минуту назад…

Сашко что-то говорил, говорил, перескакивая с русского на суржик и обратно, а Данила думал — минуту. Минуту. Может быть, она умерла, она могла умереть за эту минуту. Она могла умереть сразу. Её могли убить сразу. Она — кто ОНА?

Мама.

Данила посмотрел мимо Сашко. Но тот подошёл ближе, дёрнул Данилу за плечо, сказал:

— У меня отца в командировке, в Таджикистане, ранили. Два года назад. Он умирал. Так меня один парень научил — если плохо… очень плохо… сделай так и кусай изо всех сил, — Сашко прикусил сгиб большого пальца и повторил: — Ижо вшех шил.

Данила отпустил ладонь Клары и, медленно поднеся пальцы ко рту, закусил большой палец — изо всех сил.

Хрустнуло. Солёная кровь брызнула в рот. Данила закусил сильнее… Чья-то ладонь — с наливающимися синяками — силой отвела его руку от губ. С пальца закапало, его жгло толчками.

Стало легче. Клара — это её рука, это ей он сделал синяки… Нет — правда легче…

— Прости, — хрипло сказал Данила, — я не хотел тебе… больно. Сашко, дай свои колёса, мне ехать надо.

— Поедем вместе, — предложил Сашко.

… Светлана Александровна Серёгина была легко ранена пулей из специальной снайперской винтовки. Никто не ожидал, что у киллера окажется "Винторез" с тяжёлыми бронебойными пулями — установленное оперативниками Воронежского УФСБ бронестекло не выдержало, и пуля, хотя и не попала в голову женщине, разорвала ей мягкие ткани правого плеча. Сам киллер был задержан тут же, на месте, засадой оперативников ФСБ, которыми и была подготовлена операция, где Светлана Александровна согласилась играть роль, которую

55.

не успел сыграть её отец — роль живца.

Вскоре в Ростове-на-Дону была обезврежена преступная банда Капитана. Попались практически все, рухнула система отлаженной перекачки заработанных на криминале денег в южные горы, бандитам. Но самому Капитану с несколькими его близкими соратниками удалось скрыться — их след вёл на юг. Ему предстояло объясняться в провале работы…

Данилу Серегина торжественно приняли в С.П.Ю.К.И.Ф. "Хорт".

КОНЕЦ

ПЕРВОЙ ЧАСТИ

ЧАСТЬ 2.

БОЛОТНАЯ НЕЧИСТЬ.

Совесть —

Это нравственная категория,

Позволяющая безошибочно

Отличать дурное

От доброго.

Ю. Ким

"Баллада о совести".

56.

ГЛАВА 1

Кончился непредсказуемый, дождливый июнь, и в июле пришло настоящее лето. Если кому и мешала установившаяся прочная жара, так только не мальчишкам. Они воспринимали такую погоду, как должное.

Был уже вечер, но Данила собирался в клуб. Именно по вечерам там было интереснее всего — это он успел усвоить. Стоя в трусах перед зеркалом, он с удовольствием рассматривал свою спину. Раньше, как оказалось, она была слабовата, а сейчас при малейшем движении очерчивались твёрдые треугольники мускулов. Их пересекал шрам.

Данила, заведя руку за спину, коснулся шрама пальцами и потянулся к летней форме, сложенной аккуратно на стуле: рубашка с короткими рукавами, шорты, ремень, берет. Алую полосу на погонах уже украшали не одиночные ромбы дружинника, а парные. Стройником Данила стал несколько дней назад, вызвав лёгкую зависть такой головокружительной карьерой меньше чем за месяц…

… Вскоре после принятия Данилы в "Хорт" Астафьев, заезжая в очередной раз в Горенск-Колодезный, привёз несколько комплектов доспехов. Данила уже знал, что они не бутафорские и очень дороги, поэтому даже как-то не поверил, когда один из комплектов вручили ему. У него был уже свой пентбольный автомат и туристское снаряжение, он успел пострелять из "калашникова" на полигоне и из мелкашки и газобалонников — в тире клуба, но именно это оружие вызывало в нем чувство, близкое к робости: куполовидный шлем с выпуклой полумаской, кольчужным назатыльником-бармицей и коваными нащёчниками, украшенный султаном из конского волоса; почти негнущаяся, кожаная куртка с нашитыми на груди, спине и плечах стальными пластинами; проклёпанные сталью наручья, доходившие до локтей и соединявшиеся у запястий с тонкими кольчужными трёхпалыми рукавицами; высокие стальные поножи; широкий кожаный пояс с бронзовой пряжкой; рубашка, штаны и сапоги с завязками на верхнем краю; круглый щит из дерева, обтянутого кожей и обитого по краю и центру бронзой, с нарисованным гербом клуба; чёрный, тяжёлый плащ с плечевой застёжкой; копьё с длинным наконечником, похожим на гранёную иглу; топоры — метательный, с небольшим треугольным лезвием и второй, "бородатый", как его назвали — для рукопашной; длинный нож в ножнах мехом наружу; большой лук, колчан со стрелами

(правильно — тул, и с этим инструментом Данила ещё не совсем научился управляться); наконец — меч с сумрачно-серым лезвием, широким и недлинным, по центру которого шла глубокая выборка — рукоять меча закрывало переплетение двух восьмёрок.

В средние века это вооружение обошлось бы в 25–30 голов скота. Тут не врали. И оно не казалось особенно тяжёлым — Данила понял это, когда впервые, не в силах сдержать откровенное нетерпение, надел всё и прошёлся по спортзалу под грохот мечами в щиты.

Две недели назад клуб практически в полном составе отправился в недельный поход по лесам вдоль реки. Поход был не просто — поход, а исторический. Часть хортовцев изображала дружину викингов, забравшуюся в эти места, остальные — славян-россичей, стремящихся перебить непрошеных гостей.