Джон Томпсон - Трудный ребенок Страница 24

— А что будем делать? Я придумал! Давай, прибавь газу. Вон он. Папа, держись за ним, мне тут в голову одна мысль пришла…

Красавчик с бабочкой не в первый раз уходил от погони. Но обычно подобные приключения были более шикарно озвучены — сирены, гудки полицейских патрулей. Сейчас же все было серо и буднично: одна машина едет за другой, только очень быстро. Хотелось каких-нибудь душераздирающих эффектов. Не в силах что-либо придумать сам, Мартин просто ждал, когда к погоне присоединится полиция и репортеры. Тогда можно будет красиво сдаться властям, раздолбав напоследок машину.

И вдруг сзади прогремел выстрел. Нет, это не могла быть полиция. Полиция слишком уважала самого знаменитого заключенного, чтобы начать палить по ходячей рекламе своих подвигов. Обернувшись, Мартин увидел, что Бен Хилли высунулся по пояс из пустой, не управляемой никем машины и вот-вот опять нажмет курок. Это было слишком — заколдованная машина и меткий стрелок в ней…

А в «джипе», подчиняясь командам отца, Джуниор крутил руль, лежа на водительском сидении и едва доставая ногой до педали газа.

— Быстрей, сын, быстрей! Направо, еще чуть-чуть.

Но, чтобы нажать газ сильнее, нужно бросить руль — дилемма явно неразрешимая, и как только отец может об этом не догадываться. Пусть лучше сам стреляет точнее:

— Папа, по колесам стреляй, по колесам!

Вняв совету Джуниора, Бен Хилли попытался стрелять по шинам мчащейся впереди машины. С первой попытки это не удалось. Зато выстрел повредил замок багажника, и крышка захлопала в такт ухабам проселка, на который свернул преступник.

Дорога становилась все хуже, и затяжные полеты основательно нагрузили рессоры обеих машин. «Джип» в этих условиях получил преимущества и стремительно настигал прыгающий впереди автомобиль.

Но тут произошло непредвиденное, то, что издавна замечено народом и сформулировано следующим образом: баба с воза — кобыле легче. Помнится, в английском переводе это звучит так: леди, покидающая автомобиль, увеличивает его скорость. Чемодан, в котором отбывала карцер Флу Хилли, на одном из ухабов вылетел из багажника «форда» и шлепнулся на крышу «джипа». Естественно машина Мартина полетела как стрела, а «джип», который теперь вынужден был тащить семейство Хилли в полном составе, стал сдавать.

Рассерженная долгим отсутствием собеседников женщина разразилась проклятиями.

— Флу!? Заткнись, Флоренс! — мистер Хилли в этот момент выступал защитником самой цивилизации, плодов многолетних усилий сильного пола по созданию подходящих условий жизни для потомков первых переселенцев и ковбоев. Женщина — она ведь против всего: против погони, рыбалки, ночных клубов, против сигарет, виски и кабаре.

В третий выстрел Бен Хилли вложил всю вековую обиду мужчин на качающих права длинноволосых дурех. И попал! Попал в левое заднее колесо «форда». Машину Мартина резко бросило в сторону, на холмик справа от дороги. На огромной скорости она перевернулась. Колеса, не находя опоры, напрасно месили воздух, а сзади неумолимо налетал «джип».

— Тормози, Джуниор, тормози!

— А-а-а-а!

Это не так легко — в семилетнем возрасте перекинуть ногу с педали газа на тормоз. Джуниор, по крайней мере, выполнил это упражнение на «троечку с минусом».

Правда, если бы миссис Флоренс попросили оценить успехи сына, она бы поставила другую оценку. Благодаря слишком резкой остановке ей удалось исполнить свою многолетнюю мечту и вырваться на свободу. Путешествовать — это так романтично! По воздуху, на автомобиле, да еще в хорошей компании.

Чемодан с Флу взмыл в воздух и мягко спикировал вниз, за бугорок, на котором застыли обе машины. Не сговариваясь, отец и сын, выскочив из «джипа», первым делом бросились на вершину.

Вид оттуда открывался замечательный: прерия, стада мирно пасущихся коров. И в эту страну парного молока чей-то грузовик увозил миссис Хилли, запакованную в кожаный чемодан. Посадка на толстый слой соломы, устилавшей кузов, явно не причинила вреда молодой женщине, не умерила звучности ее голоса.

Толстая свинья, которая была до появления миссис Хилли единственной пассажиркой грузовика, прохладно приняла попутчицу. У свинки болел животик. Чтобы спасти ее от этой напасти толстый Билл, хозяин ранчо Пегого мустанга, поручил двум своим свиноводам свозить животное к ветеринару. Но, вполне вероятно, не только расстройство желудка было причиной невежливого приема, оказанного Флу хозяйкой кузова. Ревность, обычная женская ревность…

Один из свиноводов, услышав утробные звуки, заметил товарищу, сидевшему за рулем:

— Эй, слушай. Наша свинья какие-то странные звуки издает.

— Да, с животом у нее плохо.

О том, что цивилизованной женщине необходим был в такой ситуации противогаз, бородачи в джинсах не подумали — они просто пока не подозревали, что у них появилась попутчица.

Увидев, что Флоренс удачно пересела с одного транспорта на другой, Бен Хилли успокоился:

— Флу всегда говорила, что хочет путешествовать. Ладно, пошли… домой. У нас с тобой есть дом.

За мгновения, которые отняла у отца и сына Хилли элементарная мужская вежливость, проявленная к когда-то близкой им женщине, на другой стороне холма, на месте аварии, ситуация изменилось.

Полицейские сирены, столь милые уху Бабочки, вывели его из состояния глубокой депрессии, в которое повергла бандита крыша автомобиля, попытавшаяся вдавить его голову в плечи. Не забывайте даже во время самой азартной погони застегнуть ремень безопасности! Дядя Мартин этого не сделал.

Полицейские сирены вернули Красавчику способность соображать, но копы забрали у молодого человека свободу, заковав в наручники его могучие руки.

Живописная группа — улыбающийся шериф и его помощники, окружившие симпатягу, застыли у разбитых машин. Репортеры вот-вот должны были подъехать.

Мартин, чувствуя себя в привычной роли, понемногу приходил в себя после шока — он уже покачивал головой, пытаясь сфокусировать расплывающуюся картинку. Повлиявший на остроту зрения, ушиб головы, однако, никак не отразился на остроте мыслей Красавчика. Такие мозги, как у него, могли выдержать сотни подобных сотрясений. Одна, но очень крутая извилина переварила получаемую органами зрения информацию со скоростью ЭВМ.

На сетчатке глаз Мартина прояснились очертания разбитого «форда» — бандит изо всех сил пнул его ногой: старая рухлядь, не могла ехать быстрее. Вот четко зафиксировались очертания мешка — Красавчик тут же попытался схватить его, едва не вырвавшись из цепких лап полицейских.

Осмотрев содержимое пакета, шериф недоуменно пожал плечами: видно, у главного заключенного крыша поехала! Мешок с веревками и вчерашними газетами у нормального человека не мог вызвать никаких хватательных рефлексов! Шериф кивнул подчиненным, копы успокоились и расслабились.

А в этот момент мозг Мартина уже получил для обработки сложную зрительную информацию: бандит увидел мистера Хилли и его сына, спускающихся с вершины холма.

— Получи, предатель!

Красавчику хватило сноровки, чтобы выхватить пистолет у стоявшего рядом помощника шерифа.

А помощнику шерифа хватило сил, чтобы не дать Мартину сделать второй выстрел.

Маленький Бен успел заслонить своим телом малыша, которому предназначалась первая пуля.

Только малыш за эти мгновения ничего не успел понять, даже испуга он не почувствовал. Лишь увидев, как падает на траву сраженный выстрелом отец, Джуниор понял, что произошло.

— Нет!!! Папа, папа, пожалуйста, не умирай! Ну, прости меня за все, что я сделал. Если ты выздоровеешь, я обещаю — никогда больше не буду себя так вести. Папа, ну приходи в себя! Я тебя люблю.

Маленький Бен открыл глаза.

— Я тоже тебя люблю, сынок.

— Папа! Ты живой? Ты не ранен? Да нет, этого не может быть.

— Я тоже так считаю.

— И что, с тобой все в порядке?

Мистер Хилли не мог поверить в то, что после попадания с десяти метров из почтенного полицейского бульдога остался жив. Ведь пуля пробила пиджак прямо напротив сердца. Но в рубашке дыры не было.

Похлопав по внутреннему карману пиджака, маленький Бен осторожно достал из него камешек чернослива: тот не разлетелся в куски от выстрела, пуля почти целиком вошла в него, но одолеть магический символ жизни не смогла.

— Скорая сейчас приедет, — помощник шерифа, у которого Мартин выхватил пистолет, чувствовал себя довольно неловко и решился подойти к пострадавшему только когда увидел, что тот держится молодцом.

— Все в порядке, офицер. Он в чернослив попал.

— Так помощь не нужна?

— Нет, спасибо. Видите, какой у меня помощник есть. Пошли, сынок.

— Папа, ты, наверное, не принял всерьез всю ту чепуху, которую я говорил. Ну, что я буду себя хорошо вести.