Робин ЛаФевер - Теодосия и жезл Осириса Страница 26

Подлый маленький стукач! Готов чуть что, сразу бежать с доносом в полицию, мерзавец.

– Буду рад оказать вам любую посильную помощь, – продолжил Вимс. – Должен заметить, это далеко не такой приличный музей, как я надеялся.

Инспектор пожелал Вимсу хорошего дня, а я прижалась к стене за колонной, надеясь, что наш первый помощник хранителя (негодяй!) не заметит меня, когда будет проходить мимо (он направлялся к кабинету Эдгара Стилтона). Пожалуй, наступил удобный момент, чтобы повидаться с Вигмером, решила я. Все сейчас заняты, и никто не заметит, что я на время куда-то исчезла. Уже прикидывая в уме, как мне быстрее добраться до офиса Вигмера в Сомерсет Хаус, я поспешила к западному входу, открыла дверь…

…и сразу же увидела высокого мужчину в плаще гробовщика и потертой шляпе, стоявшего у стены дома на противоположной стороне улицы. Заметив меня, он быстро уткнулся в газету и сделал вид, что читает ее. И тут меня словно ошпарило: да это, наверное, и есть Мрачный Краб, знаменитый лондонский вор. И он уже не первый день вертится вокруг музея в своем черном плаще. Не первый день!

Я сразу же решила, что мне нельзя выходить через эту дверь. А как тогда выйти? Попробовать проскользнуть мимо Дольджа и Суини и выбраться через грузовой отсек? Но там сейчас их может расспрашивать инспектор Тарнбулл, а вот столкнуться с ним мне ну никак не хотелось.

Оставался единственный вариант – уйти через восточный вход. Твердо решив добраться до Вигмера любой ценой, я побежала на восточную сторону музея. К сожалению, у меня не было карманных денег, чтобы нанять кеб, и это означало, что мне придется идти пешком, причем очень быстро. Открывая дверь, я уже обдумывала, что и как скажу Вигмеру, и потому особенно сильным оказалось мое потрясение, когда на пороге восточного входа я буквально врезалась в стоящую снаружи слегка запыхавшуюся мисс Шарпи.

Глава шестнадцатая

Снова в тупике

– Мисс Шарпи! – сказала я, чувствуя, как мое сердце уходит в пятки.

– Правильно, – улыбнулась она в ответ. – Разве ты не помнишь, что сегодня начинаются наши занятия?

Разумеется, я и думать о них забыла, но не станешь же говорить этого вслух.

– Нет, я помню, – солгала я. – И шла сюда как раз затем, чтобы поздороваться с вами, когда вы придете.

Как же мне связаться с Вигмером, если эта мисс Шарпи будет теперь гирей висеть у меня весь день на шее?

– Очень мило с твоей стороны. Прошу прощения за то, что слегка опоздала, но я думала, что мы будем заниматься у тебя дома, а в последний момент твоя бабушка захотела, чтобы мы перенесли свои занятия в этот пыльный старый музей.

Насчет занятий она была права, бабушка действительно хотела вначале, чтобы мы занимались у нас дома, но потом я убедила ее изменить свое решение.

– Могу я войти? – спросила мисс Шарпи.

– О, простите. Разумеется, – я посторонилась, чтобы пропустить ее, и в этот миг краем глаза уловила какое-то движение в кустах. Неужели сюда так быстро сумел перебраться Мрачный Краб? Нет, совершенно точно, нет. На нем рыжевато-коричневая фуфайка и непромокаемая прорезиненная кепка – это, скорее всего, подметальщик улиц. Хотя что, интересно, он может подметать в кустах? Не знаю.

Подметальщик заметил, что я наблюдаю за ним, и подмигнул мне.

Я смутилась, готова была поскорее уйти, но тут узнала блеснувшие под козырьком кепки ярко-синие глаза.

Уилл. В очередном своем обличье.

Пока мисс Шарпи распутывала на себе свою шаль, я бешено замахала Уиллу, давая знать, что у меня есть сообщение для Вигмера. Уилл повернул голову в сторону мисс Шарпи и пожал плечами.

Конечно, он был прав, он не мог подойти ко мне, пока рядом оставалась гувернантка. И с каждой минутой сделать это становилось все сложнее.

– Теодосия, что ты делаешь? – послышался голос мисс Шарпи.

– Просто дышу свежим воздухом.

– Довольно, запри дверь, пока сюда не пробрался кто-нибудь из этих ужасных газетных писак.

– Конечно, мисс Шарпи, – ответила я, готовясь пережить нескончаемо долгое и унылое утро.

– Где мы можем начать наши занятия?

Собственно говоря, выбора просто не было, во всем музее для занятий годилось только одно место.

– Удобнее всего нам будет заниматься в читальном зале библиотеки. Туда очень редко кто-нибудь заходит.

– Прекрасно. Покажешь мне дорогу? Твоя бабушка говорила, что ты пишешь сочинение.

– Да, но я только начала.

– Неважно, я все равно очень хочу взглянуть на него. Мне интересно, как у тебя дела с правописанием и какой у тебя почерк.

Проклятье. В следующий раз нужно быть внимательнее, когда вешаешь бабушке лапшу на уши.

Когда мы вошли в читальный зал, я зажгла лампы и отступила в сторону. Мисс Шарпи огляделась по сторонам и сказала:

– Думаю, нам будет очень уютно вот в этом уголке.

Я прошла следом за ней в угол зала и села на свой стул. Мисс Шарпи внимательно посмотрела на меня, затем нахмурилась.

– Ну-ка, подойди ко мне, Теодосия. Я хочу получше разглядеть тебя, – она схватила меня за руку, подтащила под лампу и притворно округлила от ужаса свои глаза. – Что я вижу? Не может быть! Ты что, спала прямо в одежде? Посмотри, что с твоим платьем, оно все измято.

Затем она перевела взгляд с платья на мое лицо и покачала головой.

– Ты выглядишь как уличная попрошайка. Тебя кто-нибудь учил умываться по утрам? А причесываться? Боюсь, твоя бабушка не знает, насколько на самом деле ужасны твои манеры и поведение.

От этих слов мне стало жарко, мои щеки запылали. Я хотела объяснить, почему была вынуждена сегодня спать не раздеваясь, но посмотрела на презрительно поджатый рот мисс Шарпи и закрыла свой. Собственно говоря, гувернантка уже высказала, что она думает о моих родителях, ну и незачем снабжать ее дополнительными сведениями на этот счет.

– Ты можешь что-нибудь сказать в свое оправдание, Теодосия?

– Наша служанка болеет, – солгала я. – Поэтому сейчас некому гладить утюгом.

– А как ты объяснишь ужасную грязь на своем лице?

Ужасная грязь? О господи, просто я забыла сегодня умыться, и что такого? Бывает.

– Торопилась.

– Поленилась, так будет точнее. Ну, хорошо. Это достаточно серьезный повод, чтобы преподать тебе хороший урок.

Она снова схватила меня за руку и потащила за собой.

– Куда мы идем?

Мисс Шарпи обернулась через плечо и произнесла:

– Ай-ай-ай! Ты опять говоришь, когда тебя не спрашивают. Забыла?

Она выразительно пошевелила большим и указательным пальцами, которыми щипала меня, и я замолчала.

Мисс Шарпи привела меня в туалетную комнату и потащила к раковине. Здесь она взяла с полки одно из грубых полотенец для рук и протянула его мне.

– Теперь умывайся.

Она обращалась со мной как с несмышленой четырехлеткой, и все внутри меня бурлило от негодования. Хуже всего то, что мне в самом деле нужно было умыться, но на это трудно найти время человеку, которого подняла на ноги полиция, колошматящая в его дверь.

Я враждебно покосилась на мисс Шарпи, она перехватила мой взгляд, моментально протянула руку и ущипнула меня. Я прикусила губу и решила, что не издам ни звука, как бы сильно ни щипалась эта мегера.

Мисс Шарпи покачала головой и сказала:

– Мне будет очень неприятно сообщить обо всем этом твоей бабушке, Теодосия. Боюсь, ты даже не представляешь, насколько шаткое у тебя положение. Если я не смогу за короткое время взять приструнить тебя, ты будешь отправлена в Школу для трудных девочек, которой управляет мисс Гримстоун. Ты этого хочешь?

Я почувствовала, как бледнею. Даже до меня, человека, который мало что знает о школах, доходили мрачные слухи об этом месте. В том, что бабушка при случае постарается выбрать для меня самую мерзкую из всех школ, можно было не сомневаться. И родителей моих заставит отдать меня туда. Почувствовав себя разгромленной – только на данный момент, разумеется, – я намочила полотенце и принялась тереть им свое лицо. Мисс Шарпи, конечно же, редкостная ведьма, но если забыть о ней, то умыться с утра очень даже приятно.

Закончив, я сложила полотенце, собираясь повесить его на раковину.

– Снова, – сказала мисс Шарпи.

– Простите?

– Я сказала – снова. Ты умоешься двенадцать раз подряд, чтобы в дальнейшем не забывать делать это каждое утро.

Я уставилась на нее, не в силах поверить своим ушам.

Мисс Шарпи элегантным жестом поправила обшлаг на своем рукаве и как бы между прочим заметила:

– Я слышала, что в спальнях школы мисс Гримстоун так холодно, что по утрам ее воспитанницам приходится разбивать лед на тазиках для умывания.

Я стиснула зубы и снова взялась за полотенце.

Когда спустя полчаса мы вернулись в читальный зал, мое лицо было пунцовым, и кожу щипало от ссадин. Мисс Шарпи и не подозревала, что она только что вытеснила бабушку Трокмортон с верхней строчки в списке моих самых нелюбимых людей.