Всеволод Нестайко - Приключения Григория Половинки Страница 29

Дядя Володя хватает ружье:

Бах! Бах!

И летит, вытянув длинную шею и часто-часто махая крыльями, красавец крижак.

- Эх, пропуделяв! - Смущенно говорит дядя Володя, переламывая ружье и вынимая гильзы, дымятся и остро пахнут порохом.

А сердце у тебя бьется так сильно, как у того самого крижака, что вдалеке полетел над камышами.

Но все это Валька пока знает только из рассказов дяди Володи. Валька еще никогда не был на охоте, ни разу в жизни.

Слоняется Валько по двору, места себе не находит.

И Вдруг мысль мелькнула у него: а чего это он все время так пассивно исправляться, только беречься, чтобы чего не натворить. Ведь можно и активно исправляться, - совершить нечто благородное и хорошее.

Это даже интересно.

Интересно то Любопытно, но и нелегко.

Благородное это спасти утопающего или вынести из пожара младенца. Но где ты возьмешь пожар, как ее нет! А утонуть в них во дворе можно, разве что воткнув голову в ведро с водой ...

Заступиться за малыша? Или помочь какой-нибудь бабушки нести корзину?

Ет! Если не хочешь делать никаких благородных поступков, то эти бабушки с тяжелыми корзинами просто толпами ходят! А тут - хоть бы одна!

И малышей, как назло, никто не обижает ...

Вдруг Валька увидел на заборе кота Фимку. Это был здоровенный полосатый котяра, мерзавец, каких свет не видел. Это он съел Вальчиного чижа. И золотых рыбок из аквариума лапой повиловлював и тоже схрумав, ворюга несчастный.

А теперь, извиваясь змеей, он ползет по забору к птенцу, что, пожалуй, только учился летать и сидело на заборе, встряхивая крылышками. Ишь что задумал, харя полосатая. А ну, брысь! - Вовсю закричал Валька.

И Фимка даже глазом не моргнул. Этот негодяй не боялся крика. Он давно привык к крикам и не обращал на них внимания.

- Ну погоди! - Рассердился Валька, схватил камень, прицелился и бросил. Камень чиркнул Фимку по хвосту, Фимка кувырком полетел на землю и ... дзинь! - В тот же миг раздался за забором.

Валько так и присел.

Этот знакомый звук мог означать только одно - Валько разбил окно.

Не одно окно разбил на своем веку Валько. И всегда бывало неприятно. Но такого противного страха он не испытывал никогда.

На мгновение он оцепенел. Потом мотнул головой направо, налево - не видел ли кто? Кажется, никто.

И за несколько секунд он уже был у себя на третьем этаже. Так быстро, видимо, не бегал ни один чемпион в мире.

Только бы не узнала мама! Все что угодно, но только бы не узнала мама! Потом он ей сам все расскажет! Сам, честное слово! Но только не сейчас, только не сегодня!

Было три часа дня. В половине четвертого придет мама. В четыре приедет дядя Володя.

Валькова судьба должна решиться за полчаса. Узнает ли не узнает?

Ведь он не хотел. Он хотел, чтобы было благородно ... Полосатого Фимку ... ворюгу ...

* * *

Ляля училась в первом классе. У нее белокурые косички с бантиками и большие серо-зеленые глаза. На щечках ямочки - очень даже симпатичные. Таких девочек рисуют на зубном порошке и на конфетах «Счастливое детство».

Она ходит на цыпочках, пальчики отставляет в сторону и губки обижаются по-особому. Это потому, что она хочет стать балериной. Вообще она очень хорошая девочка. Так считают взрослые. А дети во дворе знают одно: Ляля - ябеда. «Ябеда-донощиця, свиная помошниця!»

- Тетя, а ваш мальчик штаны порвал.

- Дядя, ваша Томочка снег ела.

- Софья Павловна, а Володя на перилах катался.

И мальчика тащили домой за ухо, а Томочка доставала по губам, а Володя - по тому месту, на котором катался.

Не любили дети Ляля.

Ходила она по двору чистенькая, аккуратненько, с презрительно закопиленимы губками. Сама никогда на перилах не каталась, не ела снега и не рвала брюк. Но никто ей не завидовал.

И никто не хотел с ним играть. Кроме одной шестилетней Томочка, которая была очень доброй и не умела ни сердиться, ни тем более ссориться.

Сегодня Томочка во дворе не было, и Ляля скучала. Она старалась не показывать этого, но трудно стоять в стороне, видеть веселые игры детей и знать, что тебя в эти игры не принимают!

Двор был большой, со многими уютными уголками, где можно спрятаться так, что тебя никто не увидит. В один из таких уголков, под кустами сирени возле забора, и залезла от скуки Ляля. Притаилась в полумраке, смотрит, как гусеница по веточке ползет. Когда скучно, и это развлечение.

И слышит:

- А ну, брысь! - Вальков голос.

Глядь - стоит перед забором Валько и ссорится кулаком, а на кого - из-за кустов не видно.

Затем камень схватил, размахнулся ... И когда услышала Ляля, как звякнуло за забором стекло, и увидела, как удрал испуган Валька, - от скуки Лялин и следа не осталось.

Валька разбил окно, и никто, кроме нее, этого не видел!

Ляля вылезла из кустов.

Как приятно сообщать что-либо такое, чего еще никто не знает!

Первым Ляли встретился Алик, который все еще искал себе напарника для катания на «трембули».

- Твой друг Валечка только что разбил стекло, - притворно равнодушно сказала она, проходя мимо Алика.

- У-у, ябеда, - мрачно пробормотал он ей вслед. Потом Ляля ходила по всему двору и говорила:

- Знаете, Валька разбил окно!

- Вы не слышали, Валька окно разбил только что.

- Вот ужас - Валько окно в соседнем дворе разбил.

И особого впечатления ни на кого это не произвело. Не впервые было слышать о Валька такое. И никто же не знал, что сегодня он целый день исправляется.

Тогда Ляля стала караулить у ворот. Она знала, на кого ее слова произведут впечатление - на Валькова маму. Теперь Ляля только боялась, чтобы кто-нибудь не сказал Вальков маме раньше, чем она. Ляля уже жалела, что растрезвонила об этом на весь двор. Ей даже казалось, что некоторые дети специально играют неподалеку от ворот.

И когда появилась Валькова мама, Ляля сразу бросилась к ней.

- Тетя, тетя, а ваш мальчик окно разбил!

Валькова мама вздохнула, и лицо ее стало грустно-грустно.

- Где? - Спросила она тихо.

- В соседнем дворе ... Через забор ... Каменюкой ... - Ляля хотела было рассказать все подробности, но Валькова мама уже не слушала ее. Быстрым шагом, даже не взглянув больше на Лялю, она направилась домой.

Валька умел грешить, умел каяться, но врать Валька не умел. Особенно маме.

Взглянув на Валька, мама уже могла даже не спрашивать. Но она все же спросила:

- Ты разбил окно?

Валька молча склонил голову.

Мама почему-то не стала его ругать, а только сказала:

- Я пойду извинюсь и скажу, что сегодня договорюсь с стекольщиком.

Валько не успел даже рта раскрыть, как мама ушла. Впрочем, оправдываться в Валька не было сейчас ни сил, ни желания. Он только подумал: «Значит, кто все же видел».

В голове было пусто.

Валька стоял у окна и смотрел вниз на улицу. По улице проезжали машины, и каждый раз, когда проезжала «Волга», сердце Валько замирало. Вот этим летом он уже много раз, почти каждую субботу, стоял и ждал. Но тогда было совсем иначе ...

В коридоре хлопнула дверь - пришла мама. Валька обернулся. Но мама в комнату не вошла, а пошла на кухню. Когда же Валька снова посмотрел в окно - у подъезда уже стояла голубая дядина «Волга».

«Как бы не было места, хотя бы не было места», - задыхаясь, торопливо подумал Валька.

Из машины вышел дядя Володя, потом - Толя. Толя был в старом лыжном костюме, через плечо у него висела фляжка, на груди - родителей бинокль. Сомнений быть не могло - Толя ехал на охоту.

Опять хлопнула дверь, и в коридоре послышался веселый голос дяди Володи:

- Где твой охотник-смельчак? Чтобы через минуту был готов. Мы немедленно ложимся на курс. А то не успеем на вечерний перелет. Скорее!

- Он не поедет, - послышался мамин голос.

- Как?

- Очень просто, не заслужил и не поедет.

Дядя Володя еще что-то говорил, и мама говорила, но Валька уже ничего слышал. Он до боли закусил губу - она ​​предательски дрожала. Валька никогда не плакал, всегда гордился этим и не хотел ... не хотел ... чтобы ...

Потом он видел, как из подъезда вышел дядя Володя, как он сказал что Толе и Толя пожал плечами и снисходительно, по-взрослому улыбнулся. И не было на лице Толи ни капельки сострадания, а только плохо скрытая радость, что сам он едет ... Они сели в машину и поехали. А Валька стоял у окна и смотрел на то место, где была машина. И хотя по улице один за другим проезжали автомобили, она казалась ему совершенно пустой ...