Кира Тигрис - Академия четырех стихий. Часть I Страница 3

Возражений ни у кого не было, все присутствующие единогласно с ним согласились. Я был спасен! Но самое сложное оказалось впереди: годы обучения с их сыновьями. И если каждому из них (Алексу, Дэну, Антону) приходилось терпеть только одного меня, то я был вынужден уживаться с ними троими. Мы смертельно ненавидели друг друга, исподтишка обмениваясь оскорблениями и гадостями. Прятали вещи, подкладывали на стулья кнопки, подставляли перед учителями и одноклассниками.

Но тот день, когда произошел инцидент с проволокой, навсегда изменил мою жизнь, потому что отец так и не вернулся домой со своей последней рыбалки…

Глава 2. Кроссовки и тапочки

В тот вечер я вернулся домой уставший, но довольный, даже почти счастливый. Благодаря Златоновскому-старшему, здоровья и блеска его лысине, меня теперь ни за что не выгонят из школы, чтобы я ни вытворял. Учителя, директор и сама Мадам Танк мне сочувствовали, понимающе списывая все мои проступки на трудный характер, неблагополучие в семье и тоску по матери.

Даже сам Алекс подошел ко мне первым, его тонкие губы были растянуты в улыбке, серые глаза смотрели на меня, как на дополнительное задание в контрольной работе.

Словно заправский бизнесмен, Белоснежка пригласил меня в буфет «на ланч», назвал все случившееся недоразумением и предложил обсудить перемирие за чашечной горячего кофе. Я почти отказался, едва не назвав его «папенькиной дочкой», но тут из-за поворота появился красавчик Тони с улыбающейся Анжеликой. Золотая челка, бездонные серо-голубые глаза, словно далекие морские глубины, и ямочки на щеках у губ… Ой, и каких же порой дураков делает из нас эта любовь!

Она нахмурилась, сморщив свой хорошенький носик, затем обменялась удивленным взглядом с братом и… мило подмигнула мне.

В буфете я выпил аж три чашки кофе и попробовал весь ассортимент пирожных, благо за все заплатил Лекс. В благодарность я делал вид, что внимательно слушаю его монолог, и даже вовремя поддакивал в нужных местах. На самом деле я не сводил глаз с Анжелики, зато она, как могла и куда могла, прятала свои.

На оставшихся уроках я пытался нарисовать ее портрет, но он вышел такой страшный и непохожий, что его пришлось подписать «голодный Тони», чтобы ни у кого не возникло подозрений. Я сочинял стихи без рифмы и смысла, каждую строчку посвящая ей. Несколько раз я пытался подойти к ней поближе, однажды нам даже удалось столкнуться лбами.

Этот пижон Тони постоянно вертелся под моими ногами, не отходя от Лики ни на шаг. В самый последний момент я запер его в туалете, подперев стулом дверь. Летая в облаках и полностью погруженный в мечты, я совершенно не заметил, что вместе с ним, ума не приложу как, оказались заперты и Лекс, и Дэн, и… сама Анжелика.

Глава 3. Предатель

Моя нижняя губа сильно опухла, во рту ощущался соленый привкус крови. Я по-прежнему стоял в темном классе и широко улыбался, как дурак, представляя перед собой Лику в ее дорогом голубом платье, с хитрой дразнящей улыбкой и сумочкой, небрежно зажатой в руке. Нет. Она ни за что на свете не окажется со мной в одном кабинете, пусть даже с выключенным светом. Сейчас бы уже я оглох от ее визга и криков.

Да кто же это все-таки передо мной? Неужели, наша химичка?

– Лариса Петровна? – робко спросил я, благодаря темноту, которая скрыла мой потрепанно-побитый вид, – я нечаянно…

Идиот. О чем я только думаю? Конечно, это никакая не химичка. Я бы давно получил кучу замечаний и был выставлен вон или хуже – отправлен к директору для очередной нудной нотации.

– Тони, ты язык проглотил? – я, вдруг, вспомнил дружка Златоновского, красавчика Антона, а затем и здоровенного малого Дениса, который не раз мял мне бока, – Спартин?

И снова в ответ тишина. Нет, это точно не Дэн и не Тони. Ведь это они впихнули меня в этот самый кабинет с криками: «С Днем Святого Валентина, неудачник! Твоя подружка ждет тебя! Развлекайся!»

Отвесили пару тумаков, заперли дверь и с хохотом разбежались.

Терпеть не могу праздники, особенно такие глупые, как этот День Святого Валентина! Я никогда не получал никаких любовных писем, да и сам особо не тратил на них бумагу и время. Анжелика и так все прекрасно знает. И все, что я напишу, будет «использовано против меня», то есть прочитано громко вслух всему классу ее неизменным «бойфрендом» – зеленоглазым красавчиком Антоном Барсых.

А вот написать пылкое любовное послание самому Тони со слезной просьбой встретиться за школой после уроков и подписать «твоя тайная поклонница из выпускного класса» было отличной идеей. Такое же письмо я написал и верзиле Дэну, только подписал его «от Анжелики», потому что он был, как и я, давно и безнадежно в нее влюблен.

Это было бы весело: два кавалера в одном и том же месте ждут несуществующую даму. Но мой гениальный план разрушил «почтальон-купидон» Чтоб ему год никто не дал списать! Этот идиот взял и поменял письма местами. В результате разразился грандиозный скандал: Анжелику заподозрили в неверности, а Дэна – в отсутствии мозгов.

Впрочем, в последнем никто не сомневался! И Спартин-младший совершенно не отрицал ту версию, что первая красотка школы может оказаться тайно в него влюблена. Тони громко и страшно ругался, Анжелика долго возмущалась, Дэн глупо молчал, а я ржал сильнее всех, пока не услышал у себя над ухом:

– Колтин! – прошипел Лекс, как порядочный старший брат и верный друг, – еще одна такая глупая выходка, и ты застрянешь в главной трубе школьной канализации! Ясно?

– О, Белоснежка! – вздрогнул я от неожиданности, – помнишь, что тебе сказал твой папуля? Ты что забыл про наш уговор?

Губы Лекса сжались в тонкую твердую линию, глаза потемнели, став синими, как чернила. Он промолчал, скрипя зубами, развернулся и ушел.

Гроза миновала, мне снова все сошло с рук! Лекс скорее помоет полы своим новеньким костюмом, чем позволит мне рассказать его дружкам о том, как унизительно его эксплуатирует папаша: заставляет косить газоны и мыть машины.

Однако моя безнаказанность и счастливая беззаботная жизнь продлились всего несколько часов…

У нас в Мироморске редко идет снег. А если и идет, то непременно очень липкий и вперемешку с дождем. Сегодня, в день Святого Валентина, то есть четырнадцатого февраля, серое хмурое небо вдруг превратилось в миллионы сказочных пушистых хлопьев. И всего за пару часов все вокруг оказалось под белоснежным мягким одеялом. Но даже этого времени хватило, чтобы ученики Мироморского лицея № 5 попробовали белые хлопья на вкус, слепили восемь снеговиков, сыграли в снежки и изрядно намочили школьную форму.

А.Д.А. (Алекс, Дэн, Антон) нигде не было видно. Я зачерпнул замершими ладонями мокрый снег и принялся скатывать его в крепкий ком – на случай возможной атаки. За школой, где толпилось большинство учеников, перед моими глазами возникла самая неприглядная картина. Прямо под старой плакучей березой, чьи ветви клонились до самой земли, был насыпан свежий сугроб. В нем кто-то копошился в темном плаще и ярко-зеленой шапке с огромным синим бубоном. Наверное, очередная жертва А.Д.А. из младших классов – со старшими они никогда не связывались.

На толстый ствол березы опирался запыхавшийся Дэн, его щеки и уши покраснели от холода и усилий. Это он только что шатал дерево, чтобы снег с его ветвей мокрым дождем осыпал неосторожную жертву. Прямо над его головой по нижней тонкой ветви прыгала синица и что-то звонко взволнованно щебетала. Ее маленькие глазки – блестящие черные горошины ярко сверкали, будто она громко осуждала происходящее.

– Кажется, сейчас полетят перья, – пробормотал я себе под нос.

Тони стоял в пяти шагах (на идеальном расстоянии для выстрела снежком), согнувшись пополам от беззвучного хохота, в его каштановых волосах искрились капли от растаявших снежинок.

– Присоединишься, Колтин? – раздался высокомерный голос Лекса над моим ухом – он почему-то всегда заставал меня врасплох, – не бойся, тебя никто не тронет. Ты под моей личной защитой.

В это время меткий крепкий снежок угодил прямо в голову несчастному под березой, сине-зеленая шапка с бубоном слетела в сторону.

Да это же… девчонка! В толпе зевак раздались восклицания, кое-где пробежал мерзкий смешок. Тони наклонился за новым снегом, это он только что так «удачно» швырнул первый. Несчастная жертва, ожидая очередного удара, закрыла голову руками. Темные растрепанные волосы разбежались по худым плечам, на бледных щеках блестели слезы вперемешку с водой.

Я узнал девчонку: новенькая в нашем классе. Такая тихая и робкая, что я даже не помню, когда она у нас впервые появилась и сколько уже учится. Обычная «серая мышка», самая неприметная внешность и мальчишечья одежда: джинсы и свитер. Признаться честно, я совершенно не помнил ни ее имени, ни черт лица, ни звука голоса. А зачем? Все равно в этой школе у нее не было ни друзей, ни знакомых. И теперь, наверное, не будет.